ручку двери. — Спасибо большое.
— Э! Вы куда? Стойте же!
Он еще не до конца осознал, что и, главное, зачем делает, а уже выскочил из машины, распахнул заднюю дверь и плюхнулся рядом с удивленной девушкой.
— Послушайте, я вам, правда, благодарна, но мне нужно идти, — проговорила она.
— Вы решили вернуться к своему благоверному?
— Что?
— Я говорю, вы решили вернуться к нему?
— К кому? К Борису? Да вы что! Он со мной такое сделает! Такое… да мне даже представить страшно! — воскликнула она и протяжно всхлипнула. Вадим смотрел на нее, не отрываясь. Девушка часто заморгала и загнала-таки слезы обратно.
«Всё очень непросто, настолько непросто, что ей жутко от одной мысли о возвращении. Серьги и кулон явно не подарок жениха. Сейчас такие просто не делают, у современных ювелиров не хватает для этого вкуса и изящества. Девочка она вполне небедная, а это значит, что деньги тут не причем. Что же за человек этот Борис? Бандит?»— подумал Вадим.
— Послушайте, давайте немного успокоимся и поразмышляем. Вы сами сказали, что готовились к побегу месяц. Что у вас было дальше по плану? Собирались покинуть страну?
— Нет. Не могу же я вылететь по подложному паспорту, в конце концов, это же не триллер. Я собиралась остаться в городе, к зиме планировала перебраться в Москву. Если хочешь спрятать дерево — спрячь его в лесу.
— Куда вас должен был отвезти этот… как там его?
— Михаил?
— Да, Михаил.
— Я сняла через приятельницу квартиру, сегодня должна отдать оставшуюся сумму.
— Ваши вещи там?
— Вещи? Вы имеете в виду одежду? Нет, я не могла таскать из дома баулы и тюки со скарбом. Да и к тому же, буду отсиживаться в квартире как минимум недели две. Так что всё, что для жизни необходимо, закуплено и ждет.
— Где?
Тут девушка, прищурившись, вновь посмотрела на него.
— А вам это зачем? — вдруг спросила она. И спросила-то спокойно, но в ее голосе Вадим услышал нотки недоверия.
— Послушайте, — вздохнув, сказал он, — я ужасно устал. Я уже вторые сутки на ногах. При этом понимаю, что вам необходима помощь. Вы не сможете вот так просто выйти даже из машины. Вас запомнят все. Как вы думаете, кто по статистике больше бросается в глаза: клоун или невеста?
Пассажирка всё так же с недоверием взирала на мужчину.
«Куда я лезу?»— мелькнуло молнией.
— Невеста. Ее видят все. Девочкам помладше она напоминает принцессу-Золушку, постарше оценивают платье и прическу. Девушки обращают внимание либо из-за того, что собираются под венец, а если замужество им по каким-то причинам не светит — из зависти. Женщины думают о своем удачном или неудачном браке и так далее. В общем, если хотите привлечь всеобщее внимание, то, пожалуйста, можете идти на все четыре стороны. Хоть сейчас.
— Я не поняла, вы мне помощь предлагаете?
Вадим опять вздохнул.
— Верите в Ангела Хранителя?
— Не очень.
— А зря! Ваш вот позаботился и меня отправил. Если вы хотите затеряться в этом городе, то я тот, кто может вам в этом помочь, — без лишней скромности изрек он, — так как я стилист.
— Стилист?
— Я изменю ваш облик так, что ни мать родная, ни жених не узнают. Естественно, не бесплатно. Сейчас постараемся придать вам иной образ, — сказал он и достал свою рабочую сумку, — чтобы можно было спокойно выйти из машины.
Девушка не возражала, хотя и не выказывала радости. Вадиму казалось, что она плохо соображала из-за потрясения. Своего рода состояние аффекта. В машине было не развернуться. Да и рост у его пассажирки был какой-то гренадерский.
— Самое главное, убрать фату, где-то у меня был парик. Правда, цвета пожарной машины. Но это даже к лучшему. Вот только из вещей ничего нет.
— Платье можно обрезать. Ножницы ведь у вас есть?
— Ножницы ведь у меня есть. Кстати, где-то должен быть баллончик с цветным лаком. Может, удастся раскрасить ваш свадебный макинтош.
Они вдвоем кромсали белоснежный тюль свадебного платья, рисовали разводы. Корсаж прикрыли рабочей рубашкой Вадима.
— Она, правда, грязная…
— Ерунда! — ответила невеста и улыбнулась. Она уже решила, что всё рухнуло. План, вынашиваемый месяц, потерпел фиаско. За те несколько мгновений передумала о многом, но такое решение ей и в голову не приходило.
— Слушайте, но чего у меня точно нет, так это женских туфель.
— Ерунда! Посмотрите по сторонам. Сейчас столько магазинчиков во дворах понастроили.
Вадим завертел головой.
— Нет, ничего похожего не наблюдается, — вздохнув, произнес он. Перспектива ехать на проспект за обувью совсем не радовала.
— А это что? — вдруг спросила девушка, вытаскивая из-под ног какой-то пакет.
— Кроссовки. Мои.
— Вот и отлично! Влезу в них, если вы не против.
Вадим усмехнулся:
— Утонете.
— Ерунда! Какой у вас размер?
— Сорок пятый.
— А у меня сорок первый. Уж до подъезда я как-нибудь дойду.
Он был сражен! Еще несколько минут назад у нее, как пить дать, проскочила мысль о самоубийстве, но едва он предложил этот вариант, ухватилась за него, как человек во времена тотального дефицита за колбасу — не только руками, но и зубами. В близоруких глазах вновь зажегся огонек жизни. Видимо, у нее действительно не было иного выхода. Поражало, что оказавшись в подобной ситуации, она не впала в истерику. Хладнокровье Снежной королевы!
— Как вас зовут? — вдруг спросила она.
— Вадим Романов. А зачем вам это?
Она вновь прищурилась и посмотрела на него.
— Для того, что, если я доживу до следующего посещения церкви, то буду знать, за чье здоровье ставить свечку.
— А вас как зовут? Хотя, может, вы не захотите говорить вашего…
— Ингеборга. Не Дапкунайте.
Вадим пересел на водительское место, повернул ключ в замке зажигания и посмотрел в зеркальце заднего вида.
— Вы на нее совсем не похожи. Она заходит в наш салон, когда бывает в Питере, — пояснил он и улыбнулся.
Девушка на заднем сиденье в ответ прищурилась.
Недолго покружив по дворам, они, наконец,
