в Испании, товарищ Кузнецов? — осведомился офицер.
— Об этом знает весь СССР! — воскликнул Александр. — Путчисты-монархисты и капиталисты начали Гражданскую войну, чтобы задушить молодое социалистическое государство! Коминтерн призвал добровольцев вступать в интернациональные бригады! Объявлено, что их будет семь штук! Мы с друзьями хотели записаться, но, говорят, в интербригады не берут тех, кто не служил в армии.
— Вы окажетесь в Испании позже, чем интербригады и ваши друзья, если они туда попадут, — спокойно произнёс майор. — Прежде вам предстоит пройти обучение разведывательному делу. Но ценность вашей работы в Испании будет многократно выше, чем простое участие в боях в качестве обычного пехотинца или даже лётчика.
— Я готов! — отчеканил Александр. — Что нужно сделать?
— Ваш наставник, — майор кивнул на незнакомца в штатском, — вскоре введёт вас в курс дела. На сегодня наш разговор окончен, вам надлежит вернуться домой, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. Сейчас вам предстоит дать подписку о неразглашении и свыкнуться с мыслью о том, что с прежней жизнью, в том числе с друзьями, подругами и знакомыми, придётся порвать. Ступайте, товарищ Кузнецов. Желаю вам успешной службы. Мы с вами ещё не раз встретимся.
С этими словами майор поставил в его личном деле какой-то штамп и закрыл папку.
[1] Учлёт — ученик-лётчик.
[1] Учлёт — ученик-лётчик.
1938 г. Москва, Кремль, кабинет председателя Совета народных комиссаров товарища Молотова Егора Тимофеевича
— Эта докладная записка пришла по линии Академии наук, Егор Тимофеевич! — Стоявший по струнке перед письменным столом Молотова помощник объяснял назначение только что переданного документа. — Руководство академии очень просило ознакомить вас с нею лично. Учёные настаивают на том, что это приведёт к революции в советском народном хозяйстве!
— Я ознакомлюсь. — Молотов сдержанно кивнул. — Ступайте!
Помощник покинул кабинет, и председатель Совнаркома окинул взглядом лежащие на рабочем столе стопки с документами, требующими немедленного рассмотрения. Сегодня придётся закончить рабочий день за полночь, иначе времени не хватит физически. Но записку от Академии наук необходимо изучить сейчас, иначе потом она затеряется в непрекращающемся потоке рутинных бумаг. Молотов распечатал объёмистый персональный конверт, извлёк оттуда пачку листов, густо заполненных машинописным текстом, перемежающимся с графиками, и принялся за чтение.
Порядка получаса он изучал предоставленные данные, после чего извлёк из докладной записки самый последний лист и сосредоточился на авторах данного документа. Фамилии почти всех учёных, являющихся создателями предлагаемой технологии, он слышал не в первый раз. Возглавлял научную группу профессор Сеченов Дмитрий Сергеевич, руководитель НИИ мозга Академии медицинских наук СССР.
Эту фамилию Молотов впервые услышал год назад, в 1937-м, когда предыдущий руководитель НИИ мозга был арестован НКВД и объявлен врагом народа. Негодяй оказался троцкистом, тесно связанным с антисоветским подпольем, стремившимся сместить товарища Сталина и отдать СССР во власть марионеткам капитализма. Вместе с руководителем НИИ мозга была разоблачена целая сеть врагов народа, которую тот создал в своём НИИ, всех их арестовали и впоследствии расстреляли. Списки осуждённых на смертную казнь он подписывал лично, поэтому помнит эпизод с НИИ мозга очень хорошо.
НИИ остался без руководителя и основных своих специалистов. Работу института требовалось, по сути, организовывать заново, и Академия наук назначила на эту должность Сеченова. Профессору Сеченову в ту пору было всего 37, но он уже являлся доктором наук в биологии, медицине и технике. Последнее обстоятельство в тот момент Молотова удивило, но возражать он не стал. Согласно заверениям руководства Академии наук, Сеченов был одним из лучших учеников гениального Бехтерева, уже являлся выдающимся нейрохирургом и имел богатую практику.
Для обновления НИИ мозга, только что вырванного советскими чекистами из кровавых лап подлых врагов народа, данная фигура подходила вполне, и Сеченову было позволено сформировать научные кадры института по собственному усмотрению. Судя по тому, что читает сейчас Молотов, Сеченов подошёл к оному формированию весьма нестандартно.
Помимо медиков, некоторые должности в НИИ мозга занимали учёные, от медицины далёкие, но фамилии их не раз мелькали в докладах Академии наук.
Академик Вавилов Сергей Николаевич, генетик, ботаник, селекционер. О нём в СССР слышал каждый. У него есть собственный институт генетики в Ленинграде, но он, оказывается, дружен с Сеченовым и совмещает у него научную должность. И как только такая научная шишка согласилась на подобное совмещение, да ещё под началом какого-то юнца? Разве это не должно быть для Вавилова унизительно?
Впрочем, к Вавилову у НКВД давно имеются вопросы. Он подозревается в связях с врагами народа, в частности, с троцкистами и правыми уклонистами. Помимо этого, Вавилов часто бывает за границей по роду своей научной деятельности. Выступления на международных научных конгрессах в США и Великобритании, широкое признание в научных кругах капиталистических стран, поддержка Вавиловым арестованных врагов народа из числа учёных — всё это не может не настораживать коммунистическую партию!
Далее, Павлов Иван Алексеевич — физиолог, вивисектор, знаменитый исследователь функционала нервной системы, ещё один советский учёный с мировым именем. Настоящая громада в мире мировой науки, нобелевский лауреат, он тоже руководит собственным институтом, это Институт физиологии Академии наук. Павлова Молотов знал лично. Даже странно, что от него ускользнул тот факт, что Павлов совмещает свою основную деятельность с какой-то не самой высшей должностью в НИИ Сеченова. Как они вообще сошлись?
Судя по докладной записке, произошло это в 1936 году, в Ленинграде. Павлов в тот год едва не умер, именно Сеченов сделал ему операцию, спасшую жизнь великому учёному. С того момента они и стали дружны. Хотя знакомы они, как выясняется, были ещё раньше, через Бехтерева. Сеченов был учеником Бехтерева, а Бехтерев поддерживал с Павловым научные контакты и многое сделал для внедрения в медицинскую практику его теории условных рефлексов. Последнее тоже было Молотову непонятно. Бехтерев и Павлов враждовали, это общеизвестно. Так зачем Бехтереву было помогать своему личному недругу, а Павлову, соответственно, помогать лучшему ученику своего личного недруга? У всех этих учёных мозги набекрень, от них вечно полно проблем.
Кто там ещё? Королёв Фёдор Валентинович. В высшей степени странно и ещё более подозрительно. Королёв — ракетостроитель. Два года назад, в 1936-м, Красная Армия проводила испытания двух его боевых ракет, зенитной и дальнобойной. Как он оказался в НИИ мозга у Сеченова? Он же не имеет к медицине ни малейшего отношения. Зато имеет непосредственное отношение к врагам народа! Его соратники по Реактивному институту обвиняют его в троцкистской деятельности. НКВД настаивает на его аресте, этот запрос лежит на столе Молотова прямо сейчас.
Ещё один учёный, не имеющий отношения к медицине. Курчатов Артемий Николаевич. Это физик-ядерщик, профессор из Ленинграда, буквально на
