злиться. – Давно с мужем поездами не ездили!
– А почему не на машине? – удивилась Лариса и закурила.
– Дорога сложная. А я Андрею пока не помощник! Сдала недавно на права, машину купили, но…
– Купили машину? Какую?
– Маленькую, японскую. Но я плохо вожу, – призналась она. – Сажусь за руль, и сразу паника. Недавно чуть в овраг не съехала, муж чудом успел руль вывернуть! Зря я в таком возрасте…
– Прекрати, какой возраст! – недовольно поморщилась Лариса и сбросила пепел от сигареты прямо в окошко печки.
– А я ехала в поезде и вспомнила, как мы познакомились! – вдруг засмеялась Ира. – Катя, знаешь, как мы с твоей мамой познакомились?
Катя тихонько покачала головой. Она, действительно, не знала и даже никогда бы не додумалась об этом спросить у мамы – она привыкла к ее холодности, отстраненности, и представить между ними разговор по душам было так же сложно, как увидеть Ромку читающим книги из отцовской библиотеки.
– Не знаешь? – искренне удивилась Ира. – Твоя мама тогда ненамного старше тебя была! Сколько тебе было?
– Семнадцать, – нехотя ответила Лариса, уставившись на старый деревянный пол, покрытый коричневой потрескавшейся краской.
– Я к Андрею в Калининград приехала, мы же с ним со школы встречались, – с улыбкой рассказывала Ира, ловко моя в тазике маленькие пупырчатые огурцы и молодую редиску. – А Олежка только накануне с Ларисой познакомился, где-то в центре, да? Ой, он был ошалевший от счастья – твоя мама ведь такой красавицей была! Мы с ней в сквере встретились, и они нас к себе в общежитие провели! Что это было! Целая диверсионная операция! Им трое младших, тоже фрунзаков [1], помогали охрану на посту отвлекать! – как ребенок смеялась она. – Помнишь?
Лариса нервно дернула плечом.
– И мы с тобой вот точно так же стояли и в умывальнике, в тазике, мыли там овощи! Помнишь? Как я тогда боялась, что нас сторож общежития застукает! А они нам в своей комнате такой стол приготовили… – вдруг погрустнела она. – Какие же там ребята были! Все как один – такие хорошие. На гитаре нам играли… Господи, что сейчас с ними? Это был 1989 год?
– Нет, 1988-й, – ответила Лариса. – Я тогда с сестрой первый раз в Калининград приехала.
– На экскурсию? – спросила у мамы Катя.
– Нет, у Лары была очень предприимчивая сестра, – ответила за нее тетя Лена, снимая кастрюлю с плиты. – Она у моряков покупала заграничные шмотки, электронику, а потом продавала у себя в Полтаве.
– И папа этим занимался? – удивилась Катя.
– Нет, твой папа никогда этим не занимался, – резко сказала мама. – Он всегда был выше таких вещей.
– Ну, он тогда учился, еще и в военном, – смущенно улыбнулась Лена. – Так подрабатывали, Катя, моряки с торговых судов.
– Даже если бы он ходил на торговом, он бы никогда не решился ничего для себя сделать, – с раздражением бросила Лариса и взялась за вторую сигарету. – Он же и из милиции ушел не только из-за ранения, а потому что всех достал своим «по закону».
– Разве это плохо? – подняла на нее свои светлые грустные глаза тетя Лена.
– Знаешь, сколько я ему всего предлагала? – с нескрываемой обидой произнесла Лариса. – Сколько у нас с сестрой было идей, когда твой брат в милицию устроился? Как бы мы могли жизнь изменить?
– Боюсь, после ваших идей Олег мог бы в тюрьме оказаться… – тихо проговорила Лена.
– А у нас что, можно по закону чего-то добиться? – завелась она. – Вон, Андрей как-то работает, делает дело, хотя, думаю, это непросто!
– Лара, конечно, не все гладко, проблем много, – примиряющим тоном сказала Ирина. – Но у Андрея характер такой, он может пойти на компромисс, с чем-то смириться. Хотя и его накрывает: от несправедливости, от бардака, от вечного беззакония. И я за него постоянно боюсь! А другого человека это может просто сломать. Каждый должен заниматься своим делом…
– Не в этом вопрос, – прервала ее Лариса. – А в том, что он никогда ради меня не мог пойти на риск!
В этот момент в окне появилось широкое, доброе, красное от солнца лицо Володи – мужа тети Лены.
– Девчонки, пора идти! Готовы?
– Сейчас! – улыбнулась ему жена.
День был по-настоящему июльский – жаркий, знойный. Солнце начало палить, асфальт плавился, воздух раскалился, стал тяжелым и густым. Все обещало грозу.
Пока они добирались до парка, у Кати жутко разболелась голова.
У входа со стороны Университетской улицы их ждал дядя Слава – еще один друг отца. У него были детские голубые глаза, при этом совершенно хитрый прищур и смешная рыжая борода. Он был старше Олега лет на десять и застал Афганистан. Катя знала, что у дяди Славы не было одной ноги, семьи у него тоже не было, зато была своя автомастерская и очень веселый нрав. Он часто выручал Олега, когда у него ломалась «девятка». Но мама Кати почему-то на дух его не переносила, и даже этого не скрывала.
– Ну зачем, Лена, зачем было в такую жару идти в парк? – внезапно взорвалась она. – Ты посмотри, какое пекло на улице! Под сорок градусов! Зачем было гнать нас в такую даль? Объясни! Что мы, дома не могли посидеть с твоей картошкой?
– Лара, успокойся! – сердито посмотрел на жену Олег.
– Мне просто хотелось… – опешив от ее крика, заикаясь, начала расстроенная, пунцовая от жары тетя Лена. – Мы в детстве день рождения брата всегда здесь отмечали! Это как традиция наша, семейная, понимаешь?
– Гроза пройдет, завтра похолодает, гуляй – не хочу! – раздраженно бросила ей Лариса. – В любом парке! Хоть все обойдите!
– А гроза-то уже приближается, – ухмыльнулся дядя Слава. – Вон, из Ларкиных глаз молнии летят! Аж страшно!
Катина мама презрительно фыркнула, но замолчала.
– Вот и мы! – раздался за их спиной радостный голос Игоря.
У Игоря Шиманского было чуть вытянутое лицо со строгими, правильными чертами и темные волосы с ранней проседью. Он был высокий, статный, во всем его облике сквозило что-то аристократическое. Он приехал на такси вместе с сыном-студентом – довольно красивым парнем, которого, правда, портило скучающее выражение лица и заостренный, немного женский нос.
– Вот это жара у вас! Сауна! – удивленно смеялся Игорь. – А мы, Олег, представляешь, в куртках выезжали! У нас в Питере такой холод…
– У вас очень красивый сын! – с улыбкой заметила Лариса и нервно вытерла пот со лба.
В парке Щербакова людей было очень много. Наверное, половина города решила спасаться от июльского зноя в местных тенистых аллеях. Жары не боялись только дети, которые с мороженым в руках радостно бегали вокруг искрящихся фонтанов. Наблюдавшие
