несколько часов он и его солдаты покинули вечевую площадь и разбрелись по домам.
– Ты вернулся? – женщина, сидевшая перед зеркалом и расчёсывавшая блестящие чёрные волосы, посмотрела на него через отражение. Согласно традициям, он должен был сказать: «Я дома», – но ни моральных, ни физических сил на условности уже не осталось: «Ты ведь даже и не переживала?». «Нет, ты же взрослый мужчина. Ты знаешь, что делаешь», – она на секунду замешкалась и прекратила водить гребнем по струящимся прядям, – «Ладно, может, чуть-чуть засомневалась на третий день. Умэ постоянно плакала и плохо спала, пока тебя не было».
Райден подошёл к кроватке и осторожно подхватил младенца. Девочка улыбнулась и схватила крохотными пальчиками его усы. Он улыбнулся ей в ответ и потёрся носом о её носик: «Ой до! Да ты у меня тут бунтуешь? Дочь самурая и плачет! Как это называется, а?». Малышка засмеялась и выпустила из ручек то, что осталось от его итак потрёпанной и подпалённой бороды.
– Ну, дочь самурая, может и не плачет, а ей можно, – отстранённо бросила женщина. Её слова, без всяких сомнений, были направлены на то, чтобы уязвить гордость воина. И они достигли цели, хотя Райден и не дал её насладиться победой: «Ну ничего, вырастешь, будешь сама самураем, как тётя Норико». Младенец надул носом пузырь и булькнул что-то вроде: «Ба» – «Не “ба”, а “так точно, товарищ-сёгун, есть – поужинать и на боковую”», – он уложил сонную девочку в кроватку, накрыл одеялом, поцеловал в лобик и молча ушёл в свою спальню.
Часть 1. Глава 7: “Народ не крапива”
”Jag ser mig om och ser mitt hem försvinna bort
Min tid där hemma känns nu alldeles för kort
Blott ungdom, knappt en man då plikten kallade mig
Om jag får se mitt hem igen det vet jag ej”
"Смотрю назад – вдали исчез мой дом
Теперь всё кажется, так мало побыл в нём
Юнец, едва лишь муж, но долг уже зовёт
Кто знает, может и сюда – судьба вернёте»
Sabaton
Спустя месяц довольно вялой осады импраторской армии всё же удалось захватить северные земли. Командование рассчитывало на скорую стабилизацию положения на данных территориях. Приказ колонизировать их был отдан именно сёгуну Икэде. Сам он относился к поручению как к ссылке, хотя здравый и смысл подсказывал обратное. В конце концов, кто-то должен ими управлять, а кто мог подойти на эту роль лучше Райдена, который за время войны изучил местную культуру и ландшафты? Его не покидало ощущение, что он со своими солдатами попал в немилость, и только поэтому ему позволили взять с собой только четверть армии – самую мякоть, сок из сока, сплочённый отряд настоящих профессионалов, братьев и сестёр. С самого детства они делили семью, еду и кров и научились понимать друг друга по малейшему движению глаз.
Тёплый дождь, растопивший остатки снега, всю дорогу хлыстал лошадей и наездников по лицу и телу. Капли летели с такой силой, что с деревьев срывало молодые нежные листочки, а стебли травы поломало и прибило к земле.
Благородные воины были не в восторге от такого назначения: они не хотели иметь ничего общего со «сворой». Чтобы как-то успокоить подчинённых и убедить их в обратном, вожак попытался разобраться в языке и философии покорённого народа. К своему удивлению, он обнаружил, что их опасения были более чем оправданы. Свора гордилась великими диктаторами и свирепыми завоевателями. Те немногие изобретения, которые происходили из этих земель, были призваны уничижать и калечить. По мнению Райдена, у своры не было представления о чести: они заботились только о своих отпрысках и более не о ком. Они сами терзали и потрошили друг друга. Они всеми силами помогали себя завоёвывать….
Один из солдат обратился к насквозь промокшему командиру, предложил составить им компанию и отогреться в телеге. Райден внимательно выслушал приглашение, рассеянно качнул головой и снова погрузился в тревожные мысли.
Теперь ему и его ребятам нужно было заново выстроить систему управления, наладить торговлю, поставки еды, набрать армию и обучить её. Только сейчас до командира стало доходить: видимая простота завоевания и возможность лёгкой славы одурманили его разум. Если им так легко удалось подчинить их, значит, тому кто попытается сделать это снова, будет ещё легче. А Армия… придётся начинать с нуля, точно зная: они никогда и не приблизятся к уровню его ребят.
Райден выдохнул, продолжая трястись в седле, стряхнул с себя воду. Солдатам он решил сделать поблажку и позволил попеременно ехать в обозе. «В конце концов», – думал он, – «Вряд ли им теперь будет легко. Хоть когда-нибудь».
– Тогда что насчёт… – спросил более высокий и уверенный голос Норико. Послышался хруст карт, – Сэр?
Командир устало усмехнулся и не стал возражать. Райден дёрнул поводья, спрыгнул с коня и передал его одному из подоспевших воинов. По инерции покачиваясь, он поплёлся к обозу, солдаты подали ему руки и втащили внутрь. С него силой стянули доспехи и вымокшую одежду. Всё это сопровождалось весёлой повседневной болтовнёй, но это было лишь представление, который разыгрывал каждый из них.
Они итак знали, что их ждёт и что командир знает, что они знают, а поэтому каждый старался поддерживать позитивный настрой в соратниках. И неожиданно возымело эффект. Им и правда стало легче: надежды не прибавилось, но они видели, как каждый забывает о своём личном горе и пытается заботится о других. Что бы с ними не произошло дальше, они были друг у друга, а у них – чай, саке и карты. А это намного больше, того, на что мог рассчитывать воин.
Андо окинул взглядом всухую проигравших ему подчинённых, добродушно рассмеялся и принял чашку чая из тонких рук Норико. Неожиданно Райден почувствовал, как его пальцы сжимают гриф гитары. Он сделал вид, что не собирается ничего играть и ненавидит песню, которую они сейчас попросят. Это был своего рода ритуал, и ребята, как обычно, застучали кулаками по полу, отбивая ритм знакомой мелодии всё громче и громче. Кто-то подхватил её мотив на флейте. Поворчав для приличия, Райден ударил по струнам, едва заметно усмехнулся и осипшим баритоном затянул:
Поверьте, однажды бог Хейен придёт,
Омоет нам раны, да рому нальёт…
Когда стемнело, повелитель дождя наконец унялся. Караван остановился на ночлег, и все с тяжёлым сердцем улеглись рядышком, согревая друг друга. Двадцать второго числа третьего месяца Райден достал свой дневник: «Вот и всё. Мы вытянули билеты в один конец, я чувствую, что никто не вернётся домой. Я стал командиром отряда мертвецов. Но быть ИХ командиром чертовски приятно.
Пленники славы
Выигрывая бой, теряют жизнь.
Последние первопроходцы»
***
Райден остановил коня на подходах к городу и повернулся к солдатам. Он устало выдохнул и попытался
