А потом внезапно сон одолел их, сладкий и крепкий, как церковное вино. А когда проснулись, было уже начало второго дня. Первое июля!
- Ой, мы же все на свете проспали! - Вовка схватился за голову. - Сеня там... тут он увидел икону и осекся. - Эль... значит, это не сон?
- Нет, - она поднялась. - А мне приснилась прабабушка. Она сидела на камне у берега, молчала... и улыбалась. Пойдем.
- Куда?
- К пристани. Мама к нам возвращается. И твой папа с ней. Мы их встретим... но не одни! - она взглянула на икону.
Вовка больше не спрашивал, откуда Эля знает, что их родители на пароходике к ним плывут, уж убедился - предчувствия её не подводят. Они быстренько умылись, выпили молока, осторожно обернули икону в кусок чистого полотна, извлеченного Вовкой из шкафчика, и тронулись в путь. На пристань.
Когда они подошли к ней, речной трамвайчик, белея на синей воде, уж подходил к берегу. Оба встали на большой черный камень, лежавший на берегу прямо напротив причала и, подавшись вперед, волнуясь, смотрели как пристает "Мошка". Вот показались первые пассажиры, сходившие по трапу на пристань. Один человек, второй, старушка с сумой на колесиках...
- Мама! - крикнула Эля, завидев мать, и сорвалась с камня, ласточкой кинулась... но удержалась, вернулась. С нею была чудотворная, и ей нельзя суетиться!
Вслед за Тасей показался Василий. Увидел сына, Элю, помахал им рукой. Тася спешила на берег, спешила к дочери, смеялась и плакала... И Эля не выдержала - развернула белый холст полотна и как тогда, на кладбище, высоко подняла над собою икону. Люди замерли... все, кто был на берегу - и прибывшие, и те, кто собирался в город. Все головы повернулись к девочке, стоявшей на черном камне и держащей икону на вытянутых руках. И никому не надо было объяснять, что это за икона - все как-то разом поняли это. Люди кинулись к ним, к двум подросткам, которые стояли рядом, гордые и счастливые. Что тут началось! Крики, возгласы, слезы... Многие падали ниц на землю перед иконой, пароходик не стал отчаливать - остался у пристани, а вся команда - и капитан, и чальщицы, все спустились на берег, чтобы встретить хранительницу своей земли...
И скоро целая флотилия отплыла от берега острова - лодки плыли на материк, к храму Успения Божьей Матери, что стоял неподалеку от судоверфи. А настоятель отец Василий уж знал о благой долгожданной вести. Он стоял в алтаре, на коленях стоял и молился, благодаря Бога за это чудо. А на лодке, шедшей к берегу первой, где на веслах сидел Василий, были Тася, Эля, Вовка и Сенечка. Его забрали у бабы Шуры, и сама она, не удержавшись, шла на лодке Михалыча, - в город шла, чтобы вместе со всеми увидеть, как чудотворная возвращается в храм.
Тася обняла Элю за плечи крепко-крепко, а Сеня прижался к матери и маленькая его ручонка тянулась к образу, к лику Той, что сама любовь. И солнце играло в воде, отражалось в глазах у всех... и глаза сияли. Люди как будто отбросили всю суету земных своих дел и приобщились к свету небесному. Это было как причащение... И радость, казалось, затопила всю землю окрест и Юршинский остров, сберегший тайну, и берег большой земли... Весть вскоре достигла до Ярославля, до Москвы... и понеслась дальше, дальше по городам и селам, по всему православному миру. Ведь обретение чудотворной - благодать, явленная не только одному городу, одной стране, это радость для всей земли. Это как благословение...
А Эля сидела в лодке, счастливая, и радовалась, глядя на все вокруг: на сверкавшую под солнцем прозрачную воду, на берег, который постепенно все приближался, а с него слышался благовест - в Рыбинске звонили все колокола! Эля глядела на маму, на Василия... они будут вместе! И это было так хорошо! А тайная её мечта о доме, в котором всегда найдется место чудесному, выходит, и не мечта это вовсе... а правда! Реальность ответила ей ответила этим днем, в котором сбылись все мечты. И чудо - вот оно, рядом, и родной дом их ждет, который они освятят... и семья её - вот она, большая и дружная! А прапрадедушку они похоронят на освященной земле и в церкви будут отпевать как положено. И слава о нем, спасшем Югскую икону от гибели, пойдет по всей русской земле... И теперь есть у неё отец... и старший брат. Только, похоже, он испытывает к ней совсем не братские чувства...
Эля обернулась - Вовка ей улыбался. Затылком она все время чувствовала его взгляд. Какой он... хороший. И она не удержалась, рассмеялась звонко от радости. И окунула ладонь в прохладную воду, и след от этой ладони заструился по чистой воде. Будут ли они вместе - она и Вовка? Ведь он тоже нравится ей. Нравится... совсем не как брат. А как это? Как бывает, что двое могут... стать совсем взрослыми? Нет, сейчас рано думать об этом. Надо ещё подрасти. А потом... как Бог даст. Главное, они все вместе! И в дом их вошла любовь. Вошла, чтоб остаться в нем навсегда ...
И ещё одно думалось ей. Вспоминала она свой сон, в котором была не собой, а легким неземным существом - духом воды. Царевною Волховой, которая человека спасала. Теперь Эля знала, что во сне том спасала прапрадеда Петра Николаевича. Но неужели когда-то была она духом стихийным? Неужели тот сон был про явь? Нет, не нужно задавать себе эти вопросы: все равно ответа она на земле не узнает.
Она знает одно: любовь маму подвигла пуститься на поиски безвестного деда. Любовь к Тонечке. И сначала мама платила - платила дорого: счастьем своим и детей... Вступив на путь, мама с него не свернула. И достигла желанного берега! Она, как Царевна Волхова, всем пожертвовала ради любви. Жертва её все искупила - и бабушкин грех, и все зло, которое род их совершил на земле. И ответом на все жертвы и все страдания стало чудо. Великое как река!
А над рекою, над судоверфью, над островом раскинулась радуга. И никто не видел как шла по ней Божья Матерь. Шла из небесной своей обители. К людям.
