исполняться в стремлении к чистоте и благородству.
***
Едва они сели в салон самолета, Сергей вынул планшет и протянул ей:
– Я написал рассказ и хочу, чтобы ты его прочла. Именно ты вдохновила меня на этот творческий порыв.
В глубине души он верил в свою гениальность и рассчитывал на ее восторженный отзыв, на то, что, оценив его дар, она увидит еще одну грань его таланта, на то, что это поможет ему покорить ее сердце.
Юля удобно устроилась у иллюминатора и стала читать. Рассказ назывался «Бьенамэ».
– Ну почему такой печальный конец? – спросила Юля. – Пока ты спал, я попробовала закончить его на более оптимистичной ноте, правда, не успела.
– Ну-ка, дай посмотреть, это любопытно.
Сергей взял планшет и начал читать.
«…Лишь только первые лучи солнца коснулись крыши городской больницы, в палату вошла медсестра Люба. Взгляд ее голубых глаз с состраданием остановился на молодом пациенте, которого привезли ночью. На его шее выделялся страшный багровый след. Он хрипло дышал и, мечась по подушке, повторял какие-то странные слова, будто звал кого-то. Любочка тихо подошла к нему и положила на его пылающий лоб свою прохладную руку. Он успокоился и приоткрыл мутные глаза…
…В белом тумане медленно возникли пухленькие фарфоровые щечки, коралловые губки и голубые круглые глазки, в которых, как показалось Бьенамэ, светилось любопытство. Потом он заметил белый халат, руки с коротко подстриженными ногтями, почувствовал резкий запах карболки, и – о ужас! – Бьенамэ понял, где он. Перед глазами пронеслись картины прошлой ночи: Юнфамлежер, отступающая в глубь комнаты, синие сумерки за окном, тупая боль в шее – и он глухо застонал.
– Вам плохо? – прошептала Любочка и тихонько присела на край кровати, ненароком обнажив пухленькую розовую коленку. Бьенамэ тупо уставился на нее. Ощущение жизни постепенно возвращалось к нему. Он медленно протянул руку…
…
Дверь в палату резко распахнулась, вбежала Любочка и, чмокнув Бьенамэ в щеку, радостно пропела: “Завтра тебя выписывают!” Кинув пакет с апельсинами на тумбочку, она несколько раз покружилась по палате и, прощебетав: “До вечера!”, скрылась. Бьенамэ с улыбкой посмотрел ей вслед и умиротворенно закрыл глаза.
…
– Вот здесь я и живу. – Бьенамэ распахнул дверь, пропуская вперед Любу. Она вошла, стреляя глазками по сторонам. Взгляд ее упал на театральных кукол, висевших на стене.
– Это мои друзья, – сказал Бьенамэ, внимательно глядя в глаза Юнфамлежер. Они казались пустыми и безжизненными. Он вздохнул и, обняв Любочку за плечи, спросил:
– Как тебе здесь?
– Ничего, – протянула Любочка, перейдя к книжным полкам и рассматривая стоящие там деревянные фигурки. Бьенамэ улыбнулся:
– Я сейчас.
Любочка села на диван, взглянув на стол, заваленный книгами и рукописями, взяла первую попавшуюся книжку, перелистнула несколько страниц и, равнодушно отложив ее в сторону, раскрыла пудреницу. Вошел Бьенамэ – он торжественно нес тарелку с бутербродами и два бокала.
– Извини за скудное угощение, я еще ничего не успел купить, но хорошее вино у меня найдется.
Он достал из бара бутылку, разлил вино и протянул Любочке бокал.
– За что мы пьем? – спросила она.
– Я – за любовь, – сказал Бьенамэ.
– Я тоже, – прошептала Любочка.
За окном было уже темно, и девушка невольно взглянула на часы.
– Ты спешишь?
– Да нет, – пожала она плечами.
Он присел рядом и нежно обнял ее. Вдруг какая-то неведомая сила заставила его подняться и подойти к стене. Взглянув на Юнфамлежер, с минуту Бьенамэ колебался, затем аккуратно снял ее и положил в шкаф.
– Зачем ты это сделал?
– Так надо. – Он грустно улыбнулся и спросил: – Ты любила когда-нибудь по-настоящему?
– Да. Но это все в прошлом. Не надо об этом.
Она задумчиво отпила глоток вина и поставила бокал на стол.
– Ты любишь стихи? – неожиданно спросила она.
– Да, конечно.
– Тогда прочти мне что-нибудь.
Он сел рядом с ней, закинул руки за голову и начал:
“В одно прекрасное утро, похожее только на скрипку…”
Любочка слушала, рассматривая собственные ногти.
Дочитав до конца, он криво улыбнулся:
– Вот так, малыш.
Он провел пальцем по ее носику. Поцелуй получился долгим, так что обоим едва хватило дыхания.
– Гасить свет? – спросил Бьенамэ.
– Да, – прошептала Любочка.
Комната погрузилась в темноту, и синие тени от уличных фонарей запрыгали по стенам.
Продолжение следует»
«Да, фокус не удался, – подумал Сергей, – не оценила она сей литературный шедевр и даже дерзнула конкурировать. Однако как легко и непринужденно она это сделала, с ходу уловив стиль! Умная, светлая моя Юленька…»
И тут же паническая тревога сдавила виски, раскаленной лавой опустилась в грудь и, дернув его за воображаемый поводок, прошипела: «Стоп, так нельзя! Это она, она должна восхищаться тобой, нуждаться в тебе, иначе нити ослабеют, и ты не сможешь ее контролировать, не сможешь окончательно разорвать их нелепый союз с мужем!»
– Да, любопытно… Похоже, у нас зарождается творческий союз и нам будет чем заняться в Индии, – выдавил из себя Сергей и, закрыв глаза, стал детально обдумывать каждый день предстоящего совместного отдыха, сулящего судьбоносные перемены в его жизни.
***
В Кералу они прилетели под вечер, забросили вещи в номера и вышли к морю. Утомленное за день солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая скалистый берег в пастельные тона. Волны лениво плескались в камнях. Пальмы замерли у берега, небо сияло последним вечерним светом и, уходя к горизонту, сливалось с водой в единую серебристую гладь, охватившую весь мир покоем, ласкающим душу.
– Я чувствую себя невесомой и растворяюсь в этом божественном пространстве! Это рай! – вдохновенно произнесла Юля.
– Да-да, у меня такое же ощущение, – вторил ей Сергей.
На этот раз он не пытался ее отзеркалить. Он тоже ощутил блаженство и легкость, правда, быстро наступающий сумрак разрушал это состояние и зачарованный вечер тонул в море.
Ранним утром, оставив на ресепшене ключи, они устремились на пляж.
– Обязательно побывайте на маяке, – бросил им вдогонку менеджер.
Береговую линию выстилал черный вулканический песок. Сильный отлив обнажал большие камни. Все это было совсем не похоже на романтические краски вчерашнего вечера.
Вдоволь накупавшись, они поднялись на маяк. Выглядевший небольшим, почти игрушечным снизу, он оказался невероятно высоким. При взгляде вниз со смотровой площадки, находящейся на самой верхотуре, захватывало дух.
– Посмотри, какой чудный вид, как солнечные блики бегают по волнам, как ветер напевает песню о вечности! – восторженно воскликнула Юля.
«Вот оно, начало ее психологического оздоровления, начало ее освобождения от мужа, начало нашего счастья», – подумал Сергей.
С одной стороны от маяка простиралось грозное каменное побережье, поросшее пальмами. Кое-где между скалами были встроены миниатюрные домики, несмотря на свои размеры напоминавшие дворцы. С другой стороны за небольшим мысом до самого горизонта по берегу, усыпанному белоснежным песком, тянулась череда отелей. Вокруг маяка кружили орлы. Подолгу зависая над морем, они вдруг резво устремлялись вниз и, чудесным образом зацепив с поверхности огромную рыбу, улетали в глубь материка. Это была завораживающая красота! Пребывание в раю продолжалось.
***
– Юля, я не знаток и тем более не поклонник индуизма, – сказал Сергей, когда
