- Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие... - Так или почти так. - Указание из штаба дивизии. Если командование примет решение отойти, двигаться на Малоархангельск, и дальше полевыми дорогами...
Слышно не очень ясно.
- Простите, - перебивает кто-то из офицеров. - Я не понимаю: мы наступаем или отступаем?
- Пока наступаем, но... есть опасение, наступление может захлебнуться. Вряд ли имеется в виду общее отступление. Тактический маневр, с глубоким отходом от Орла, Курска...
- И даже Курска?!
- Попрошу к карте. Пока что мы идем вперед. Но если не удастся взять или обойти Тулу...
Славушка не очень-то хорошо разбирается, о чем идет разговор, деникинцы наступают, о каком движении на Малоархангельск речь, непонятно.
Еще рано, рано за реку, но Славушка уже собирается...
Вот дом Заузольниковых, у них квартирует Шишмарев, вот исполком, вот огород, почтмейстерская капуста, зеленые шары благоденствия, почта и аллея любви. Сколько пар бродило по этой аллее!
Куда Кудашкин приведет Гарбузу, известно, но вот откуда придет Быстров?..
Как быть? Не пойти - заберут Быстрова. Пойти в условленное время заберут обоих...
А что, если... разжечь костер, и такой, чтоб не погас...
Времени в обрез!
Вот когда пригодился Майн Рид!
Прежде всего Петя. Петя никогда не предаст. И Колька. Колька дружит с Петей. И еще Андрей! Андрей Терешкин. Андрей хитрый...
Сложно все придумано, а иначе нельзя.
Сперва Федосей.
Федосей чистит коровник. Лопатой шлепает навоз на телегу, поедет на хутор и повезет навоз.
- Федос Федосыч...
Уж если не просто Федос, а Федосыч, значит, Славушке что-то нужно.
- Чаво тебе?
- Табак весь скурил?
Федосей опирается на лопату.
- Выкладай, выкладай, тебе чаво?
- Ключ от мазута у тебя? Набери два ведра, Федосыч, а я тебе, честное слово, связку табаку украду.
- Мазут-то на чо?
- Обещал отцу Валерию, он мне книги, а я ему - мазут.
- Отцу Валерию? - Федосей воплощение сарказма. - Девкам обещал, а не отцу. Девок мажешь, чтоб ласковей были...
- Ну, Федосыч...
Уломать Федосея не такой уж большой труд. Федосей набирает два ведра, ставит позади пасеки.
- Не видал и не слыхал. Попадешься Павел Федрычу, отопрусь...
- Табак за мной...
Петю и Колю уговорить сложнее.
- Петь, а Петь? Отнесите ведра с мазутом. Чтоб никто не видал. Будто Павел Федорович послал. Сперва огородами до Тарховых, оттуда через парк к запруде. Через речку, и оставить в кустах.
- Зачем?
- Так нужно...
- Зачем?
Приходится намекнуть, что работники исполкома, те, что скрываются по деревням, сегодня ночью, возможно, вывезут из Народного дома все имущество...
Сомнительно, но мальчишки принимают объяснение.
Отнести мазут за речку не так-то уж легко и приятно, но Петя человек положительный, если возьмется, выполнит.
Теперь самое трудное. Андрей старше Славушки и держится с ним свысока, у него уже роман с Сонечкой Тарховой.
Андрей сидит дома и читает, он неохотно помогает отцу по хозяйству, делает вид, что изучает науки, а на самом деле читает исторические романы.
Славушка оглядывается по сторонам и вполголоса многозначительно говорит:
- Андрей! Задание... Тебе и мне. От Еремеева. - Быстрова Славушка не называет, Андрею хватит и Еремеева. - Надо разжечь костер. В лесу. Над Озерной.
- Зачем костер?
- Сигнал.
- Какой сигнал?
- Не сказал. Зажечь и сматываться.
- А как разжечь?
- Из отряда доставили ведра с мазутом.
- Не пойду.
- А я не прошу. Еремеев сказал, в порядке комсомольской дисциплины.
- А если попадемся? - Андрей отрывается от книги. - А спичек-то нет?
- Есть. Еремеев дал. Целый коробок.
Никто не давал Славушке спичек, спички он таскает из лавки, где они припрятаны Павлом Федоровичем.
- Возьми веревку.
- Веревку еще зачем? - пугается Терешкин.
У Андрея тоже начинает работать фантазия. Костер еще куда ни шло! Но ведь революционеры казнят иногда изменников! Он не хочет убивать...
- Нету у нас веревки.
- По воду ходите?
- Мать голову оторвет.
- Обратно принесешь.
Славушка велит Андрею намотать веревку под пиджак.
- Я выйду, ты следом. Встречаемся в парке, у скамейки, где ты вечно торчишь с Сонькой. Еремеев сказал, будет поблизости...
- Знаешь в Семичастной Кудашкина?
- Их там несколько.
- Захара. Противный такой мужичонка. Тлю-лю-лю, тлю-лю-лю...
- Это который удавиться грозился?
- Чего?
- Мужики продали попу покос за ведро водки, Захар выпил, а сказал, что его обнесли, отдайте, говорит, мою порцию, а то пойду и удавлюсь.
- Знаешь его избу? Придется тебе к нему сходить.
- Зачем?
- После, после.
Запруду разворотило, - когда девки купаются, всегда все разворотят. Перебрались по камням и сразу к кустам... Молодец Петя: сказано - сделано.
- Скорее! Еремеев сказал, взять ведра и наверх...
Березка на лужку - загляденье.
- Лезь на березу.
- Зачем?
- Еремеев сказал.
Андрей лезет.
- Спускай веревку.
Славушка подвязывает ведро.
- Тяни!
- Я перемажусь...
- Отмоешься. Мне нельзя.
Обмазали стволы мазутом.
- Видишь? Все портки измазал, пиджак...
- Отмоешь, я тебе потом скипидару дам. Тяни веревку обратно. Теперь забирай ведра и в Семичастную. Брось во двор Кудашкину, и домой. И на всякий случай переоденься.
- А ты?
- У меня еще здесь дела. Беги, а то поймают!
Уговаривать Андрея не приходится.
Вот-вот сумерки и придет Гарбуза. Скорей бы разжечь костер, костры разжигать Славушка умеет, научился в ночном, тем более что спичек можно не жалеть. Ползут язычки пламени по стволам...
А теперь ходу, ходу!
- Стой!
Сумерки уже обволакивают парк, и Гарбуза на повороте, как черт из-под земли, и с ним с десяток солдат.
- А это что?
Славушка оборачивается... Матушки! Вот это факелы! Такие факелы слепого остановят...
- Вот я тебя и спрашиваю!
Но это уже не Гарбуза. Ротмистр Кияшко, вот кто его спрашивает. Вот кто, оказывается, шел с Гарбузой брать Быстрова!
- Что это там за пожар?
- Я и не видел...
Кияшко заторопился. Славушку тоже поволокли. Перемахнули через реку. Березки горят, как свечки.
Кияшко оглядывает лужайку.
- Гарбуза, здесь?
- Так точно.
- Мазут! Кто поджег?
- Сюда я не ходил, а в аллее видел... - Славушка запнулся.
- Кого? Кого?
Кияшко наклоняется к мальчику, стеклянные глаза контрразведчика выкатились.
- Быстро!
- Кудашкин пробежал с ведрами.
- Какой Кудашкин?
- Тот самый, что указал место, - поторопился Гарбуза.
- Трех человек, быстро, - распоряжается Кияшко. - Обыскать дом, надворные постройки, самого задержать... - Но мальчика Кияшко не собирался отпускать. - Твои прогулки тоже подозрительны. Придем в штаб, я тебе карманы повыверну...
Если Кияшко вздумает обыскать, Славушка пропал, у него на груди копии приказов, тут даже Шишмарев не пожалеет.
- На речку зачем ходил?
- Я не ходил.
- А штаны где намочил?
- Лягушек ловил.
- Каких лягушек?
- Обыкновенных.
- Вивисектор нашелся! Ты из себя идиота не строй!
Солдаты вернулись из Семичастной: Кудашкина дома не оказалось, но во дворе у него обнаружили ведра из-под мазута.
- Найти самого, - приказал Кияшко, держа мальчика за руку, и опять пригрозил: - Я тебя при подполковнике...
Совсем стемнело. Черные тени слетаются по земле. Какая-то парочка шарахнулась в кусты, парочки бродят здесь даже в самое тревожное время.
- Я вам поамурничаю! - пугнул их Кияшко.
Шли в темноте среди зарослей давно отцветшей сирени.
- Стой! - вдруг взвизгивает Кияшко. - Что это?
Он даже выпустил Славушку и ухватился за что-то в воздухе.
- Огня!
Гарбуза засветил спичку.
До чего ж они кстати, милые лягушки!
Ребята наловят, свяжут гирляндой и протянут поперек аллеи. Приятная неожиданность для гуляющих парочек!
Об этой шутке знали все, и все равно всякий раз лобызались с лягушками.
Кияшко лицом коснулся скользкой гирлянды. Оказывается, мальчишка не соврал. Мерзость! Схватил за плечо и закатил такого шлепка, что тот полетел в куст.
- Похулигань у меня еще!
И вдруг Славушка чувствует, как чья-то сильная рука поднимает его, а другая слегка прикрывает ему рот.
- Тихо, тихо, - слышит он шепот...
- Степан Кузьмич?!
- Тише!
Ушли солдаты. Хрустнули сучья под ногами спугнутой парочки. Залаяли вдалеке собаки.
- Теперь пойдем.
Сквозь заросли сирени услышали чьи-то голоса... Подошли к дому Введенского.
Андрей Модестович не пользуется большим доверием Славушки, хотя мальчик и подобрел к нему после того, как тот приютил Бобку.
Сын местного благочинного, он еще до войны кончил в Киеве Коммерческий институт, где-то скитался, служил и вдруг, после смерти отца, неожиданно вернулся в родные места.
Жил он в Успенском анахоретом, у него лишь одна страсть - охота, однако, Ивану Фомичу удалось сманить его преподавать географию.
