день приезжать сюда? Я встаю рано, ложусь поздно.
Влада не уловила в его голосе никакой двусмысленности. Он говорил абсолютно ровно и деловито.
— И что вы предлагаете? — у нее перехватило дыхание. Подспудно она ждала категорического отказа.
— Испытательный срок. Не стану скрывать, дом требует ухода. Но Глеба мне достаточно, потому что… — он перевел дыхание. — Потому что я не хочу, чтобы рядом со мной кто-то был. — Челюсти Бархатова сжались, в глазах мелькнула боль. — Более того, я уверен, что ваше пребывание здесь будет меня раздражать. Так что, давайте как-то остановимся на неделе-двух, что ли… — Бархатов замер, уставившись в одну точку.
В комнате повисла тишина.
Влада смотрела на него, переваривая услышанное. Мужчина словно переместился сейчас в какое-то другое измерение. Никто из них и не думал перебивать его, но молчание явно затягивалось. Наконец Матушкин кашлянул и взял со стула дублёнку:
— Вот и порешали… Неделя, говоришь? — он вопросительно посмотрел на Кирилла. — А потом Новый год, новые планы… По-моему, в этом есть свой резон. Торопись, не спеша… — Матушкин взглянул на часы.
— Я поеду с тобой, — заявил Бархатов, обращаясь к заместителю. — А вы… Как вас там?
— Влада. Владислава Белогурова, — услужливо подсказал Матушкин. — Думаю, наша девушка не будет против, если ее данные пробьет служба безопасности.
— Разумеется. Что ж, тогда вы, Влада, займитесь здесь… — Бархатов обвёл рукой гостиную. — Только ничего не трогайте наверху. Я включу камеры, так что не стоит импровизировать.
— Да, конечно, — выдохнула Влада. «Ты бы их и на ночь включал…» — мелькнула шальная мысль в ее голове.
— Глеб отвезет вас на рынок за продуктами. Обо всем спрашивайте его. Следует придерживаться строгого графика, который указан в райдере. Продукты только те, что есть в списке — не надо выдумывать ничего лишнего. Вы ведь, умеете готовить? — язвительно спросил он.
— Конечно, умеет, — опять влез Матушкин. — Поехали, Кирилл Андреевич! Ей-Богу, дел невпроворот. И юрист подъедет через час. И из ГАИ звонили… Такая засада — ночью опять похолодало, лед крепчает… Господи, спаси и сохрани, но надо как-то заканчивать со всем этим…
Бархатов напрягся, отчего у него заходили желваки на лице. Когда он поправлял галстук, пальцы его заметно дрожали. Матушкин затопал к выходу. Кирилл пошел следом, задержавшись в коридоре. Он открыл стенной шкаф и с минуту растерянно смотрел внутрь. Влада открыла было рот, чтобы сказать ему, что его пальто в машине — лежит на заднем сидении, но промолчала, оставив его самому додумывать и объяснять его отсутствие.
Будь сейчас рядом с ней Стася, она обязательно бы высказалась, возможно даже непечатно… Затем бы сделала пируэт и сказала: «Ну их, пойдем отсюда…»
— Извините, — крикнула им вслед Влада, — а где я буду ночевать, если… — она сделала паузу. — Когда я… ну…
— Для прислуги есть специальное помещение, — не оборачиваясь ответил Бархатов. — Глеб покажет вам. Но уверен, что вы не задержитесь. — Он достал плотный кофр, расстегнул и вытащил другое темное пальто, мало чем отличающееся от первого. Отбросив в сторону тканевый футляр, он, не прощаясь, вышел за дверь.
Если бы Влада разбиралась в биржевых котировках, то сказала бы, что её акции рухнули вниз и перестали стоить хоть сколько-нибудь.
Она не могла поверить, что это все происходило с ней. Вот уж действительно права была бабушка, когда говорила: несбывшаяся мечта живет вечно, а сбывшаяся умирает…
Медленно развернувшись, она посмотрела в окно. Бархатов разговаривал со своим водителем. Глеб кивал, поглядывал в сторону дома, и руки у него были вымазаны чем-то, поэтому он старательно тер их тряпкой. Прощаясь, Бархатов дотронулся до его плеча. Жест был быстрый, скорее дружеский, но Глеб среагировал странно. Влада заметила, как он немного отстранился и отвел глаза.
Матушкин, заметив Владу в окне, поднес ладонь к уху. Со стороны могло показаться, что он просто замерз, но взгляд его был достаточно красноречив, чтобы она правильно его истолковала — позвонит. Влада кивнула в ответ, но чувства благодарности почему-то не ощутила. Несмотря на то, что без Олега Ивановича она вряд ли когда-нибудь смогла хотя бы приблизиться к предмету своей страсти, одной его фразы про погибшую Стасю хватило, чтобы почувствовать неприязнь.
Что толку от того, что все это произошло с ней? Ты есть — и тебя нет. Ты даже не параллельная прямая, а всего лишь короткий невразумительный отрезок в жизни Бархатова…
Но она уже здесь, рядом с ним. И рядом со Стасей, любовь к которой у хозяина дома и его окружения была довольно странной. Странной была и ее смерть, как бы прозаично не пытались ее преподнести. Зачем нестись на машине в холодную ночь, покидая теплый дом, где все пропитано твоими духами, твоим присутствием? Когда мужчина болен тобой до такой степени, что ничего не соображает, но старательно делает вид, что держит ситуацию под контролем? Куда ты бежала, Стася? Или… от кого?
Влада прижала ладони к щекам, чтобы унять подступивший жар. Во что она влезла? Зачем? А, собственно, чем она рискует, кроме своей скучной серой жизни?
Вспомнив о камерах в доме, она выпрямилась и одернула полы пиджака: «Не надо играть с тем, кому нечего терять. Проиграешь…». Ее губы тронула еле заметная улыбка.
— Вот я и вышла из сумрака, Стася. Все, как ты хотела…
27
Глеб вышел за ворота, провожая автомобиль Матушкина. С одной стороны, его немного напряг тот факт, что Бархатов в очередной раз отказался от его услуг, но с другой, он очень хорошо понимал его — человеку нужно хоть иногда побыть одному. Раздражение от невозможности контролировать ситуацию время от времени овладевало Глебом, но поделать ничего уже было нельзя. Хотелось определенности, предсказуемости поступков Кирилла Андреевича, но тот, словно специально, удивлял и ставил в тупик. Хоть и выглядел при этом вполне обычно.
Глеб не стал пенять Бархатову на царапины на переднем и заднем порогах «мерседеса»,
