все закончилось.
— Да, — сказал устало Дольников, — закурил.
Он глубоко затянулся и пустил струю дыма в окно. Сидящая в окне пятого этажа девушка подняла голову и с интересом посмотрела на него.
Диана порывисто поднялась:
— Не нужно, Олег…
— Еще ты мне указывай!
Он тут же пожалел об этой вспышке. Был отличный момент для примирения, и он его упустил. Диана от его окрика вздрогнула, попятилась и села на стул.
— Извини, — сказал Дольников, — что-то я сегодня не в настроении.
— Ничего, — ответила она излишне ровным голосом, — бывает…
Позвонил редактор, вызвал Олега к себе.
— Я быстро, — сказал он, выбрасывая окурок в окно. — Подожди.
Когда вернулся, Дианы в кабинете уже не было.
— Ты представляешь, она еще будет меня жизни учить! — говорил Дольников Вадиму, вертя в пальцах незажженную сигарету. — Мало мне домашних, так еще и этот… Брут малолетний туда же. Мужчина, мол, всегда виноват!
— И она права, — невозмутимо заметил Верховцев. — Если женщины начнут признавать свою вину, им станет скучно иметь с нами дело. Мы нужны им как источник вечных несчастий, это делает их жизнь такой волнующей. А что стоит женщина без переживаний?
— Как будто нам они этих переживаний не доставляют? — буркнул Олег.
— Они в них не верят, — возразил Вадим. — Им кажется, мы все выдумываем на зло. А стало быть, снова перед ними виноваты… Не забывай, женщина — существо сугубо рациональное, она любую ситуацию вывернет себе во благо. И только благодаря этому существует род человеческий.
— Не мели чепухи, — попросил Дольников.
— Не буду, — усмехнулся Верховцев.
Они сидели в любимом кафе Вадима, в центре «кольца юности», на улице Карла Маркса, и довольно усердно пили коньяк, который Верховцев в серьезных случаях предпочитал всем другим напиткам.
Шел девятый час вечера, уже сгущались сумерки. Но в этом маленьком уличном кафе было уютно. На столе горел желтый светильничек, за стеклянной перегородкой неторопливо двигались силуэты прохожих, какая-то птичка задержалась с ночлегом и время от времени тонко посвистывала в подстриженной кроне дерева.
Верховцев снова отозвался на просьбу друга незамедлительно встретиться. Несомненно, у него были свои планы на этот пятничный вечер, но он даже не заикнулся о них. Когда Олег в телефонном звонке вывалил на него все свои беды, Вадим сказал, что ждет его в своем кафе — и это были лучшие слова утешения.
— Как себя чувствует Ирина? — спросил, немного помолчав, Вадим.
Дольников состроил болезненную гримасу.
— Не знаю…
— Позвонил бы Алине.
— Звонил.
— И что?
— Сказала, что все в порядке, и бросила трубку. Столько ненависти в голосе… За что? Я ведь ее так люблю. Веришь, ни разу в жизни не наказал! А она так кричала на меня, словно хуже человека нет на свете.
— Дети, — произнес Верховцев со странной улыбкой. — Они напоминают инопланетян из фильмов ужасов. Сначала смотрят на тебя большими глазами, а потом хотят сожрать.
— Она так быстро выросла, — сказал задумчиво Дольников. — Мне порой кажется, что я ее совсем не знаю. А какая чудная была в детстве! Я по ней, маленькой, до сих пор скучаю. А теперь она выросла и… словно ушла от меня. Навсегда, понимаешь? И лишила меня той девочки, которую я так любил…
— Все отцы недолюбливают дочерей за то, что они слишком быстро выросли, — заметил Вадим. — Им кажется, что они предали их. Но что делать? Дети растут, меняются, уходят — и вдруг становятся нашими судьями.
— Вот именно! — вырвалось у Олега. — А что они знают о жизни, чтобы нас судить?
— Выпьем, — сказал Вадим. — А то начнем обвинять детей в наших бедах и скатимся до банальной жалости к самим себе. А хуже этого только похмелье после ерша…
Дольников засмеялся:
— Ты помнишь?
— Помню, — с улыбкой сказал Верховцев. — И кто нас научил запивать самогон пивом?
— А бедный Генри тогда чуть не умер.
— И плакал, что никогда не увидит своей Уганды.
Они засмеялись и, чокнувшись, выпили.
Олег закурил, не притрагиваясь к закуске. Он весь вечер ждал звонка от Дианы, но та на связь не выходила. Обиделась. Она часто обижалась, однако всегда быстро отходила. Но сегодня с ней что-то случилось. Он перегнул палку. Встреча с Максимом произвела на нее гораздо более глубокое впечатление, чем рассчитывал. Вдобавок, он был груб с ней. Обиделась до того, что отключила телефон — немыслимый для нее поступок.
«Если я ее потеряю, покончу с собой», — подумал Дольников и вдруг почувствовал, что хочет этого.
— Она позвонит, — сказал Верховцев. — Не терзай себя.
— Она обиделась, — возразил Олег. — Сильно.
— Иногда это полезно…
— Не вижу никакой пользы.
— Надо же ей спокойно подумать о том, кого из вас предпочесть.
— Она уже предпочла, — пробурчал Дольников. — Максима. Этот тощего стилягу.
— Похоже, он симпатичный парень, — усмехнулся Вадим.
— Ничего, — нехотя признался Олег. — Чем-то похож на меня в молодости.
— Вот видишь! Она постоянна в своих пристрастиях. Ей нравится твой тип.
— Тогда почему она выбрала его, а не меня?
— Все просто. Природа. У женщин это работает на подсознательном уровне. Ей надо родить здоровое потомство, поэтому нужны гены того самца, который понравился. А также необходим сам самец. Он будет защищать потомство до тех пор, пока оно не вырастет. Понятно, что молодость здесь в приоритете. Противопоставить ей можно только серьезные деньги, которые тебе не грозят, потому Диана в качестве мужа предпочла ровесника. И правильно сделала! Молодым следует создавать семьи с молодыми, именно так распорядилась природа-матушка. И не надо с ней спорить. Окажешься в дураках.
— Уже оказался, — кисло заметил Олег.
Они выпили, и Дольников взял из пачки следующую сигарету.
— Ты снова закурил? — спросил Верховцев.
— Такой уж день…
— Но закурил ты не сегодня, — с непривычной мягкостью заметил Вадим.
Олег почувствовал, как у него дрогнул подбородок.
— Не сегодня.
— Запустил программу саморазрушения?
— Она запущена в нас с рождения, — махнул рукой Дольников.
Вадим как-то странно посмотрел на него.
— Что? — спросил Олег.
— А давай сегодня встряхнемся! Как раньше.
Олег раздумывал не более секунды.
— Давай!
— Куда?
— Все равно.
— Может, «Седьмое небо»?
— Давай.
Через полчаса они сидели в просторном зале ресторана «Седьмое небо» и с интересом осматривались.
— Давно здесь не был, — сказал Олег. — По ощущениям — лет сто. Все другое…
— Все то же самое, — возразил Верховцев. — Столы, стулья, официанты… Смотри: Красный костел за окном. А на той стороне — Володарка…
— Точно! — засмеялся Дольников.
— Тогда поехали, господин журналист?
— Поехали, господин писатель!
Они начали чокаться так лихо, что на них невольно обратили внимание. Две женщины за соседним столиком улыбались, и Верховцев не преминул заметить:
— Мы пользуемся популярностью, Олег Петрович. Ты как, не
