что Гест – и вдруг чего-то боится! Тем более – чего-то непонятного, чего, почти наверняка, и не будет вовсе. Вся его хваленая предусмотрительность – она из этих страхов. Если жизнь преподносит тебе лимон, сделай себе лимонад. Если этот чертов лимон преподносит собственная душа – тем более. Гест мастерски делал лимонад из любого лимона. И все получалось. Мир ел у него с рук. И, глядя на то, как мир танцует на задних лапках, страхи отступали. Слабели. Их рычание превращалось в едва слышный шепот. Потому что дело даже не в том, что ты заставляешь этот мир прогнуться под себя, как пел кто-то из популярных некогда рок-бардов. Дело в другом. Если ты виртуозно умеешь притворяться, что всемогущ – так, что ни у кого ни малейших сомнений не возникает, – ты и сам начинаешь в это верить.
И конечно, страхи слабеют от бескормицы, куда им деваться. Вот это бы умение Ульянке передать! Она, вместо того чтобы переть на пугающее будущее танком, ломать его, подчинять, заставлять умильно вилять хвостом, предпочитает свернуться в клубочек и зажмуриться. Словно, если буку не видишь, та уйдет. Леля, кстати, так же всегда делает. Значит, наверняка, это вовсе не его способность пугаться невесть чего дочь унаследовала, и не стоит выдумывать себе лишних поводов для уныния. Какое уныние, если все отлично?
Все же отлично, так? Ну погода паршивая, да и черт с ней! Можно опять устроить себе короткие каникулы, слетать, к примеру, в Барселону – туда он Мию еще не возил. Хотя нет, Барселону пока придется отложить. Дела уже настоятельно требовали личного присмотра – Гест их порядком за последние два месяца подзапустил. Вот в декабре – да, перед Новым годом вполне можно будет устроить себе небольшую волшебную сказку. Не на каком-нибудь банальном курорте, а в рождественской Праге. Мия будет в восторге! А пока можно об этой сказке просто помечтать. Представить, как Мия осторожно, по-кошачьи, пригубливает горячий глинтвейн возле уличного прилавка. Точно, как сейчас она пригубливает пышную пенку на латте. И улыбается – легонько, одними глазами:
– У тебя тут еще встреча назначена?
Он не то чтобы удивился, скорее восхитился – да уж, в наблюдательности девчонке не откажешь. Но все-таки спросил:
– Почему ты так решила?
– Ай, брось! Я же не идиотка, – более подробных разъяснений, однако, не последовало.
Это Гесту тоже в ней нравилось – то, как девочка избегает лишней болтовни. Иллюзия понимания без слов дорогого стоит. Нет, тут, конечно, не телепатия, но – близко, близко. Скорее всего, Мия просчитала: будь у него время и возможность, он бы не в ресторан на неизбежную чашечку кофе ее вызвонил, а в куда более подходящее место. Где, как минимум, есть кровать.
Собственно, именно так оно и было. Возможности для настоящего свидания действительно не имелось – не вовремя Якут позвонил, – а полюбоваться на эту плутовскую мордочку, непостижимо сочетающую абсолютную невинность и абсолютное же знание самых темных, самых жгучих, самых восхитительных тайн, хотелось. Вот Гест и выдумал эту «чашку кофе в середине дня». Тем более что ресторанчик, пристроившийся при входе в торговую галерею, располагался отнюдь не на краю географии.
– Вообще-то да, назначена, – вздохнул он с хорошо акцентированным огорчением.
– Тогда я пойду. – Девушка отодвинула чашку с недопитым кофе и поднялась легким, но при этом тягучим движением. – Может, еще на матлингвистику успею.
– Так ты из-за меня занятия пропускаешь? Непорядок.
– А! Пустяки. – Она махнула узкой ладошкой, одновременно набрасывая на плечо лямку кожаного рюкзачка. – Только то, что вполне можно пропустить. Пока-пока!
Стремительное движение, легчайшее прикосновение губ – и ее уже нет.
Хороша, чертовка!
До встречи с Якутом оставалось минут десять. А если тот задержится – что совершенно не исключено, – то неизвестно сколько. Сиди скучай. Конечно, вполне можно было открыть ноутбук – или вытащить телефон – и немного разгрести кучу не слишком глобальных, но тем не менее необходимых дел. Как в той поговорке: «сколько живу, двух вещей так и не понимаю: откуда пыль берется и куда деньги деваются». С деньгами проще: когда бизнес дорастает до определенного уровня, количество переходит в качество, деньги уже не «деваются», а прямо наоборот. Но вот «пыль», сиречь куча дел, действительно берется непонятно откуда. Вроде есть в компании специальные люди: юристы, бухгалтеры, маркетологи и прочие менеджеры – отличные работники, мастера своего дела, грех бога гневить. Но почему-то лежать под пальмой и есть банан, поплевывая в карибское (или еще какое-нибудь) жаркое небо, все никак не получается. Как будто президент компании – катализатор, без которого нужная реакция не идет, хоть плачь. Вроде и на руководящие указания он не так чтобы щедр, и не перепроверяет ни за кем. И однако ж, без его личного участия машина начинает поскрипывать, замедляться, проворачиваться вхолостую…
Интересно, если ему завтра на голову сосулька (или как модно нынче в Питере говорить, «сосуля») свалится, компания «Гест-инвест» быстренько развалится? Да скорее всего нет. Он достаточно хорошо разбирался в структуре бизнеса, чтобы понимать: компания вполне жизнеспособна сама по себе. Но пока почему-то приходится то там, то тут производить некие точечные воздействия. Собственноручно. Катализатор, черт бы их всех побрал!
Работать не хотелось совершенно. В углу рта, куда пришелся невесомый Миин поцелуй, кожа горела. Как будто не поцеловала, а ужалила. Обожгла. Сидеть бы так и смаковать ощущения…
В какой-то книжке Гест читал, что французы на русских совсем не похожи, их не пугает безделье, наоборот: сидит мсье на террасе, глядит на фланирующих сограждан, пьет десятый кофе с коньяком – и ему прекрасно. А русским все непременно надо суетиться, что-то строить, создавать, зарабатывать восьмой миллион – или триста двадцать восьмой. Иначе они чувствуют себя виноватыми – перед кем? – и вообще чуть ли не последними неудачниками.
Какой-то идиот придумал сравнение жизни с ездой на велосипеде: пока крутишь педали – двигаешься, перестал крутить – падаешь. А ведь, пока ты крутишь эти проклятые педали, мимо проносятся то пышно цветущий розовый куст, то дружелюбно подпрыгивающая – возьми меня к себе! – собачка, то сверкающий, даже на вид прозрачный ручей, вода в котором, должно быть, ломит зубы и притом невероятно, неправдоподобно вкусна. Вкуснее любого, самого дорогого и редкого шампанского…
Девица появилась незнамо откуда. Ноги от ушей, туго натянутая на узкой, но выпуклой попке юбочка такой длины, что даже в теплом зале на нее глядеть зябко – все же не май месяц на дворе. Правда, недалеко от юбочки уже начинались сапоги, высоченные, похожие на рыбацкие,
