Человек неловко, застенчиво присаживается, затем, будто только сейчас вспомнив, говорит:
- Вот разве лишь... - из заднего кармана брюк достает сверток в газетной бумаге, начинает разворачивать.
Все с невольным интересом ждут, что там окажется. Даже одноглазый парень, усиленно потчевавший свою дочку, уставился на человека
Снята одна обвертка, другая, третья, четвертая, пятая и, наконец, появляется... морковка.
- Вот это да! - черненькая выхватывает у него морковку и торжественно вручает дочке одноглазого.
А человеку, который все потерял, со всех сторон преподносят: артистка - бутерброд с колбасой, корреспондент - миногу, тетя Паша - соленый огурец. Он не отказывается, ибо аппетит явно не входит в число его потерь.
И тут будто шквал налетает на товарняк.
Платформы с орудиями, танками, "катюшами",
могучая техника, победоносно сработавшая
на решающем участке второй мировой войны,
мчится вдогон за отступающим противником.
Пассажиры дачного вагона бросаются к окнам. Восторженно, нежно, гордо и радостно провожают они взглядом громадные орудия, танки с иссеченной броней, зачехленные "катюши". Но вот пошли вагоны с пехотой, и пассажиры машут руками, платками, шапками
- Наши будущие победы!.. - говорит артистка, ненароком смахнув слезу.
Промчался эшелон, и пассажиры возвращаются к прерванному завтраку.
- Эх, одного не хватает, - говорит одноглазый, - стопочку за победу!
- Правда твоя, - подхватила тетя Паша, - я ее, дьявола, в рот не беру, а сейчас бы не отказалась!
- Погодите! - вдруг говорит человек с усиками. Лезет за пазуху куртки и достает сверточек, тоже обернутый в газетную бумагу.
Повторяется та же процедура; словно листья капусты отделяются
обертка за оберткой под напряженно-заинтересованными взглядами
пассажиров, и на свет появляется крошечная бутылочка с прозрачной
жидкостью.
- Чистый, медицинский, - застенчиво объясняет человек с усиками.
- Спиритус вини! - говорит корреспондент.
- А еще говоришь, что все потерял! А ну, бабы, доставай наперстки! смеется тетя Паша.
Спирт сливают в пустую бутылку, разбавляют водой и
делят между присутствующими, мужчинам побольше,
женщинам на донышке.
- За нас всех! - говорит тетя Паша.
- За победу! - провозглашает одноглазый.
- И за того, кто появится! - адресуясь к жене бригврача, говорит корреспондент.
Все пьют.
А когда выпили, черненькая вскакивает с каким-то лихим зазывным возгласом и, заломив руки, начинает притоптывать, напевая:
- Эх, поеду я в Ленинград-городок!..
Артистка достает аккордеон играет плясовую. Почти. не сходя с места, черненькая пляшет и пляшет искусно,сзадором, с огоньком, трясет по-цыгански плечами. глаза ее влажно блестят, вся она будто вспыхнула изнутри, стала красивой.
На печально-сосредоточенном лице девочки одноглазого тоже загорается улыбка. Заметив это, одноглазый парень растроганно берет ее крошечную ручку в свою огромную пятерню. И в его взгляде, обращенном на черненькую, появляется что-то...
И снова меркнет свет от намчавшего эшелона наступающих войск...
...Возле путей сообщения бродит, собирая щепочки, девочка, поодаль возится с какой-то корягой корреспондент, с отстутствующим видом бродит человек, который все потерял. У штабеля гнилых шпал одноглазый парень разговаривает с кондукторшей. Они имеют право на эту предышку, возле них порядочная груда щепок.
- Да я сама знаю, что в Ленинград пропуск нужен, - говорит черненькая. - Мне бы Нину Петровну до Москвы довезти, а там видно будет...
- А ты давно ее знаешь?
- По госпиталю. Я и мужа ее знала. - Голос ее становится таинственным и значительным. - Он был на двадцать годов ее старше, весь уж белый, а любили они друг друга, как только в кино показывают!
- Я бы тоже мог так любить, - подчеркнуто говорит одноглазый, - как в кино.
- Куда тебе! Тут особое сердце нужно!
- Нешто вы знаете мое сердце? - обиделся парень.
- Ладно, не подъезжай. Видали мы таких, - ощетинилась вдруг черненькая. - Местов свободных нет!
Неподалеку группа пленных немцев под охраной часового чистит снегом пищевой котел.
Дочка одноглазого потянула примерзшую к земле веточку, но ей не по силам ее отодрать. Это замечает один из пленных, пожилой, в очках с одним разбитым стеклом. Он приходит на помощь девочке.
- Куда? - кричит часовой, хватаясь за автомат. Немец, будто не слыша окрика, отдирает веточку от земли и отдает ее девочке.
- Спасибо, - хмуро говорит девочка.
Пленный смотрит на нее и возвращается к своим товарищам.
"Фриц, а ведь тоже чувствует!" - подумал про себя часовой.
...Одноглазый с глубоким укором смотрит на черненькую.
- За что так? - говорит одноглазый.
К ним подбегает девочка с охапкой щепок. Обиженное выражение вмиг оставляет лицо одноглазого парня, он снова - весь доброта и трогательная нежность.
- Вот молодец! - говорит он. - Да этим не то что печку, цельный паровоз можно накормить!
Он подбирает с земли чурки и вместе с дочерью направляется к вагону.
- Эй, боец! - окликает его черненькая кондукторша. Он оборачивается.
- Ты того... не сердись, - говорит она тихо, смущенно. - Есть в тебе такое сердце...
...Вагон. Парень сваливает свои чурки у печи, девочка - свои, корреспондент притаскивает огромный сук, кондукторша - несколько березовых полешков. Последним появляется человечек, котрый все потерял. Он долго шарит по карманам, достает кусочек коры и аккуратно присоединяет к остальному топливу.
Слышится далекий паровозный гудок. Вагон дергается.
- Граждане! - радостно кричит кондукторша. - Даю отправление!..
Утро. Товарняк стоит на довольно крупной разбомбленной станции. За станцией - погорелье поселка. В вагоне сейчас одни женщины. Они собирают обед. По сравнению с прежним пиршеством нынешняя трапеза выглядит весьма жалко: несколько луковиц, огурцов, хлеб. Тетя Паша варит кашу.
- Маловато выходит, - говорит черненькая.
- А мы добавим. - Тетя Паша берет чайник и щедро доливает в котелок воды.
- Жидковато будет.
- Как ни крутись: или маловато, или жидковато.
- Нашиковали мы в первые дни, - замечает артистка, - а теперь зубы на полку.
- Кто же знал, что мы на каждом разъезде по полсуток стоять будем! говорит тетя Паша.
- Можно было сообразить! - несколько раздраженно говорит артистка. - С нашим неважным грузом мы только путаемся под колесами воинских эшелонов.
- А я так считаю: хоть день, да мой! - задорно говорит черненькая. Разве нам плохо было?
- Хороший у вас характер, Дуся, - сразу оттаяв, улыбается артистка.
В вагон входят одноглазый парень с дочерью, корреспондент и человек, который все потерял.
- Живем, граждане, - весело говорит одноглазый, - за станцией базар!
С загоревшимися глазами артистка хватает сумочку.
- Деньги там не идут, - останавливает ее корреспондент, - только натуральный обмен.
Артистка бросает сумочку, лихорадочно шарит в своем бауле, наугад выхватывает оттуда какие-то веши и кидается к выходу.
- Дусенька, - слабым голосом просит жена бригврача, - посмотри у меня в чемодане, может, что поменяешь...
Черненькая открывает чемодан. Там оказываются одни книги в строгих солидных переплетах.
- И, милая, книг-то сколько! - удивляется тетя Паша.
- Это книги моего мужа, - отвечает жена бригврача. - По медицине.
Дуся в тамбуре снимает кофточку и прямо на комбинацию одевает пальто.
- Папа Коля, - говорит девочка, - а бабушка Вера знает, что мы приедем?
- Конечно, знает. Я ей письмо послал.
- А какая она, бабушка?
- Старенькая, седая, а сказки рассказывает!.. - Парень крутит головою.
- Я не люблю сказки, - задумчиво говорит девочка - В них все неправда. Так не бывает.
- Ну и что же! Зато интересно, страшно!..
- Нет, - девочка вздохнула, - в сказках совсем не страшно.
- Ну вот, - огорченно говорит одноглазый, - опять ты за свое!..
- Папа Коля, - без всякого перехода, но с интонацией говорит девочка, - а тебе нравится тетя Дуся?
Одноглазый смущен.
- Что значит нравится?.. Я с ней чисто по-товарищески обращаюсь.
Девочка опять вздохнула.
- А мне она очень нравится!
Одноглазый оторопело смотрит на нее, не в силах постигнуть сложные ходы детской души. Откашливается, не зная, что сказать.
- Мы с ней всю ночь разговаривали... Она сказала, что ты хороший.
- Ну да? Так и сказала? - с чрезмерной горячностью спрашивает одноглазый.
Девочка делает предостерегающие глаза - вернулась в вагон черненькая. В руке у нее стаканчик со сметаной.
Появляется артистка, в руках у нее несколько свертков
- Ну, и цены на этом базаре! - говорит она возмущенно. - Два яичка шелковая кофта, луковица - чулки, мясо - гарнитур. Грабеж средь бела дня! Огурец, паршивый огурец, - она патетически потрясает в воздухе соленым огурцом, - мои любимые клипсы!..
- Я, кажется, совершил более удачную торговую операцию, - говорит корреспондент, - шесть лепешек выменял за иголку и катушку ниток.
