77
Отточенным карандашом Приятнее, чем авторучкой, И, занесенное получше, Легко стирается потом.
И будто бы не тянет в дом, И притворяться очень стыдно, И - будто бы не так обидно Задумаешься, что потом.
78
Солнце спустилось. Какая же малость Ночью спускается к теплой воде! Маленький опыт сбросит усталость Там, где найдет ее, то есть везде.
79
Насквозь
Прозрачный воздух далеко, И никакой опоры взгляду. Мне удивительно легко Которую неделю кряду.
В прозрачной и высокой мгле, Так восхитительно поспевшей, Прозрачный воздух как желе Нечуемый и пожелтевший.
Уже достаточно сухой, Царапая высокой гранью, Он как любовник молодой, Грызущий ногти в ожиданьи...
А тени проходящих дам С завидной легкостью мелькают, И свет скользит по их ногам, И их по осени считают...
81
Так, будто скверная модная стрижка Милую голову, и не одну, Этот паршивый глухой городишко Страшно уродует эту страну.
Даже богатые, те, кому плохо, Всe покупают без долгих затей. Многим, конечно, приходится охать, Уединяться и делать детей.
82
Ева
Золото и серебро, Золотые цепи года. Сразу после эпизода Заболевшее ребро.
x x x
Непрозрачная вода, Отливающая сталью. На осенний сон пруда Я смотрю из Зазеркалья.
Серебро и голоса, И тепло, как будто дома... Незнакомые места, Но картина мне знакома.
Золотые берега И следы живого вала Так, как будто бы нога Человека не ступала.
Бесполезный маскарад Вероятно, смеха ради, Ненасытный райский сад На его зеркальной глади.
Хирургический надрез И под ним живая рана. Золотой осенний лес И тревожный сон Адама.
83
Гора напротив в полосах от террас, В старой оливковой роще, как дикобраз В острых оружиях - попросту, что колючий. Красное солнце садится в зеленый горб, Как за мoре. Но Геркулесов столб Дальше к Западу. Между горой и тучей.
Солнце садится в лучшую из долин, Как поспевший к ужину мандарин Не на Западе, не на Востоке. Книжный Случай. Знай, откуда смотреть И куда. Для американца ведь Гибралтар - Восток далеко не ближний.
Апельсин с начинкой из Ти-Эн-Ти Послужил однажды в конце пути Двум прекрасным мальчикам с модной челкой. Между нами больше чем океан Солнце метит зайти за горой в туман За арабским карликовым поселком,
Ибо всем известно, что до сих мест Из окна с горы, прямо на зюйд-вест, Где кидают бомбы и жгут матрацы, Разложив их, вшивые, на траве Без того чтоб камнем по голове, Только с неба, видимо, и добраться.
В этом слабость передовых культур. Оттого Ашшур или Порт-Артур Вовсе пали после домашней ссоры. Мы боимся лая арабских псов Ну а им служил испокон веков Кактус вместо сторожа и запора,
Что вернее. Чем без конца ходить Под ружьем - лелеять и разносить Ненависть и грусть из того же теста Спозаранку прямо по адресам. Оттого оно и заходит там, А восходит утром с другого места.
Оттого я пленник своей страны, Благодарности, нежности, сатаны, Двуединых выгоды и Закона, И легко умру, передав дела, Чтобы сводка погоды передала, Что дождит от Лондона и до Дона.
84
Сонет 50
Равнину, потонувшую в снегу, Девицу в шубе или же от стужи Синеющую, и ботинки тоже, Хоть и недавно - вспомнить не могу.
Там я оставил свет своих очей, И в новом доме, пухнущем от комнат, За тягостную неспособность вспомнить Плачу слезами дочери моей.
Когда бы прямо так уж сладко здесь, Сказал бы: "Что ж! На то отшибло память! Диету мне! В сиропе мне растаять!" И ведь учил мой незабвенный тесть, Что слез ее не только что мы сами, Но этот чертов мир не стоит весь!
85
Бесспорно, по мере движения вниз В каком-то аспекте сближаемся с морем. Автобус жует Тель-Авив а-приори, Как будто а-постериори не грыз...
Как в прошлом, по Дарвину, предок кита Чем ближе ко дну, хлеще тянет на сушу, На пляж в Калифорнии. Девять из ста В расплющенных легких бессмертную душу Лелеют, как мы - пережиток хвоста.
Пускай назначенье аппендикса спорно. Ненужность при переработке травы Еще не конец. И рентген головы Издревле считался нешуточным порно...
86
Торквемада
Закупая, как все, испанскую обувь, Потому, что дешево, раб ноги, Даже надевая их на пробу, Желчно вспоминаю сапоги,
Будто бы испанские. Доселе Бывшие в единственном числе, Ну, и оставлявшие на теле То, что оставляют на челе.
Спрос продиктовал, как время о?но Строго исправляя карася В пруд его. Пристрастие к Бурбону Ревностно на нас перенеся.
87
(Байрону)
Выиграл греческую войну, Но не сумел удержать жену. Впрочем, я и сейчас колеблюсь И во что ее заверну?
88
Похолодало, и дождь затопил Пригород тесный. Вместе любовь и затменья светил Стали уместны.
В плотном тумане мерцанье унять Сладкая смелость. Сел - и не только глазами обнять Вдруг захотелось...
89
Не бросайте на пол грязные носки!
90
Бывает или будет На то и Смерть с очаровательной улыбкой
Так долго ли мне на часах стоять Подпрыгивая пропуская стрелки
Может быть прогресс Швейцарский опыт он меня научит
91
Неровности
В равнинной местности оптимизм Заводится в гроздьях спелых, Но мы, снующие вверх и вниз, Привыкли в каменных стенах.
И обитателям впадин и Равнинного Тель-Авива От ясности и перезрелых дынь Приходится некрасиво.
Совсем не то в Иудейских горах, Где вечно, как заяц, скачешь, Где из окна - или просто страх, Или ничего не спрячешь,
Где все обидчики налицо И сами себе мешают, И молодое еще винцо Три года не разрешают.
x x x
Да даже и с сутью вовсю борясь, Мы строимся по рельефу, Как белый свет, образуя вязь Потертостей, - по вельвету.
В конечном счете, уже в трубе, Но помня, откуда дует, Мы дышим, хрипло твердя себе Проблемы не существует.
Так точка зрения, вредный тон, А может, и угол зренья, Влияют, как мало иное что, На наше мировоззренье.
И чья бы то ни была вина И/или же дурь тем паче, Проблема, пока не разрешена, Сама себе неудача.
И мы навряд ли пойдем на дно От тяжести лишних знаний В прозрачной морской воде, равно В прозрачности толкований.
92
Стансы (из Байрона)
Коль дома ты дела себе не найдешь Дерись за свободу соседей. В компании римских и греческих рож Прибьют, как героя трагедий.
Стараться за всех - куртуазнейший жест! Поймут и оплатят сторицей: Не мыльный шнурок - значит, рыцарский крест С улыбкой проденут в петлицу.
93
Край ледяных отрицательных бурь Не позволяет отделаться кашлем, Тут и чихнуть безрассудно и страшно Там через хворь вышибается дурь.
94
Что ж! Замечая в себе, что привычка - почти натура, Все же не сдаться совсем так уж на милость ее. А потому-то весьма полезны лесные прогулки, Цвет зеленый - для глаз, воздух хвойный - душе.
Плохо, что мы привыкли к твердым материалам. С детства биясь о них, твердеем и мы душой. Да и из города в город, не вдумываясь, поспешно, Плохо переезжать в два или три часа.
Зря мы дороги мостим и кичимся выплавкой стали. Дерево в голову входит, но не свинец и не дым, И на земле мы живем, и зерна в землю сажаем, А вот металл в нее можем лишь закопать.
95
Держался, как древний оплот, И верен был царскому дому Неужто от местных забот Я стану писать по-другому?
Великое дело насест, Будь это квартал или спичка Но и перемена сих мест Не стоит хорошей привычки.
96
Как на случайный свой ночлег Бродяга хилый и безродный, На старый снег ложится снег, Невозмутимый и холодный.
97
Затмение 11.11.86
Нечто новое в полумраке В этот час, по словам газет, Тень Земли по Луне. Нет, враки! Либо есть она - либо нет!
Ибо - логика или случай Разве видели вы хоть раз, Чтобы что-то плотнее тучи Отделяло ее от нас.
98
Уныло качаясь в седле Однажды от Падуи к Лидде, Решил я зачем-то себе, Что Бруно меня ненавидит.
Любя себя в эти часы, Я и не внимал подозренью, А ехал, кусая усы И мучаясь легкой мигренью.
И, вскоре вернувшись домой, Услышал, что волей момента И Бруно - усопший герой И Тассио - мне конкуренты.
99
Я ей представил сорок алиби, - Мог, - говорю, - и не жена. - До вас, как Каину до Авеля Мне дела, - говорит она.
100
Возможно ли - и все еще живой, И просто сбрендил, или сон приснился Я в отдаленном прошлом до такой Невозбранимой степени влюбился?
К стене прильнув, живот в себя вобрав, Морщинами и пальцами - без пыла, Но весь кошмар недавно испытав Чего еще, чтобы ты меня любила?
Проснуться, чтобы снова портить кровь? Три плодотворных вздоха или шага Я все на свете знаю про любовь, И более того - снесет бумага.
Сгораешь - и не знаешь, кто кого, Как будто встретил для второй попытки. Пускай она не стоила того, Я все равно нисколько не в убытке
Но сам не свой, и не о том ли речь, Что и не сбывшись, прошлое привьется. Но стоит ли теперь себя беречь? Ведь так обычно правда познается.
101
Кто ты
Как в длительный сумрак, в кусочек кожи Щекой и носом уткнулся я, И кто, как ты, раззадорить может, И кто ты, как не душа моя!
102
Писать На чистой, не последней, Беспредельной оттого странице,
