которая выстраивает пути ее решения, позволяет принимать окружающий мир и людей без завышенной требовательности и бездумного стремления к безупречности, просто и спокойно наслаждаясь тем, что есть. Понимания, что все изменить в одночасье я не смогу, не разрушив свой мир, мир моей семьи, моих интересов, я неожиданно поняла, что не хочу рушить мой мир, так как люблю его, дорогой для меня в своем несовершенстве.
В следующую субботу я снова вспомнила свой сон и слова:
– Ходи каждую субботу в церковь, поминай мать, увидишь, что будет.
Кроме естественного женского любопытства, которому слова:
– Увидишь, что будет, – не давали покоя, я обрадовалась мысли поминать маму, так как потеря самого близкого человека была тяжелой утратой.
В субботу утором я решила поехать на Ваганьковское кладбище. Погода с утра была солнечная, и идея совместить прогулку с младшим сыном и поездку, показалась заманчивой. Мы уже почти дошли до трамвайной остановки, но неожиданно поднялся сильный ветер, буквально сбивавший нас с ног. Боясь простудить ребенка, мне пришлось вернуться. Мы шли мимо старинного Петровского парка, в котором начали восстанавливать Церковь. Многие годы, проходя мимо этой церкви, превращенной в военный склад, я испытывала горькое чувство унижения от вида поруганной святыни. С радостью я направилась к Церкви, чтобы укрыться от ветра и выполнить свой долг, помянуть маму. Мы вошли в Храм, вдоль стен стояли строительные леса затянутые черной тканью. В Храме, который много лет был складом, шли реставрационные работы. Сохранились старинные фрески на куполе, изображавшие благовещение Богородице, у стены, в углу стоял поминальный столик со свечами. На стене висела икона «Успения Пресвятой Богородицы», и милая женщина с удивительно светлым лицом, продававшая свечи, обратилась к сыну и спросила:
– Как тебя зовут?
– Андрей, – ответил сын.
– Вот тебе иконка Андрея Первозванного, он был просветителем, может быть, и ты будешь нести людям Слово, – сказала она, протягивая маленькую бумажную икону.
В этот момент в моей памяти вспыхнул фрагмент воспоминания о встрече с Иисусом. Я уже говорила, что все подробности той встречи возвращались как кадры кинопленки, и к предыдущему кадру первых минут добавился момент, когда Иисус подал мне пророчество, заканчивающееся словами:
-”Ты будешь свидетельствовать об Иисусе при Конце Света".
Надо сказать, что всплывшая в памяти фраза о Конце Света тогда не вызвала во мне каких-то тяжелых предчувствий. Все, что происходило с нами в те годы, можно было считать локальным концом света, именно так я и воспринимала эти слова. На этой фразе мои воспоминания опять оборвались, но воспоминание о встрече с Христом и поданной записке уже не оставляли меня. Мы шли с сыном из Церкви домой, ветер стих так же внезапно, как и начался, снова светило осеннее солнце, и я подумала, что поминать маму можно в этой Церкви, которая так близко от дома.
На следующий день, рано утром в воскресенье, когда домашние еще спали, я включила телевизор и снова увидела сияющий Кристальный Собор.
– Просите, и дано вам будет, – сказал пастор, дружески улыбаясь с экрана, – стучите и откроется.
Лагерная психология, которая установилась в России с приходом большевиков, гордо провозглашала:
– Ничего не бойся, не проси!
Да, у врагов и охранников бесполезно что-либо просить, их опасно боятся, как нельзя бояться диких зверей, которые чуют страх и видят в этом страхе добычу.
Однако, время неумолимо меняет все, в домах появились телевизоры и люди через голубой экран увидели мир, сменялись поколения вождей, на руководящие посты вместо кровожадных начальников с уголовным прошлым пришли более образованные, искренне желающие добра своим близким. Они с завистью поглядывали на загнивающий Запад, и даже изобрели мудрое изречение, с восторгом подхваченное обывателями:
– Да, Запад гниет, но как хорошо пахнет!
С грустью я смотрела на Кристальный Собор, блистающий в экране телевизора, где хорошо одетые люди всех национальностей пели гимн Богу.
– Тема сегодняшней проповеди,– объявил пастор с кафедры собора:
– Как залечить душевные раны.
– Это моя тема, – подумала я и стала внимательно слушать.
«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут», прочитал пастор, строки из Нагорной проповеди Христа.
– Скажите себе, – обратился он, к сидящим в Соборе людям:
– Я буду относиться к другим так, как я хочу, чтобы относились ко мне.
В детстве я постоянно слышала эту фразу от мамы, которая была членом коммунистической партии, никогда не ходила в церковь, но постоянно повторяла:
– Относись к другим людям так, как ты хотела бы, чтобы они относились к тебе.
Мой дед, мамин отец глубоко верующий человек, внушил ей эту мысль и, считая ее правильной, мама стремилась передать ее мне.
– Я прочту вам Послание к Титу, глава 3 стих 5, – обратился пастор с кафедры, и я замерла, будто все слова предназначались мне одной:
– «Он спас нас не по делам праведности, которую бы мы сотворили, а по Своей милости».
– Боже! Вот почему Иисус пришел мне на помощь в те далекие годы, когда я была готова умереть от несчастной любви. Не я, мои беды или мои достоинства были причиной, того, что Христос явил себя, а Его милость, – начинала понимать я, глядя в экран.
– «Бог всегда будет рядом и по Своей милости простит нас, поддержит нас и поможет нам пройти через все невзгоды. Но в этом только половина Заповеди: «…ибо они помилованы будут». Другая же половина – «Блаженны милостивые….»
Пастор говорил, что Бог милостив к нам, но и мы должны быть милостивы к другим. Мы должны уметь видеть протянутую руку помощи, не отвергая ее в своей гордыне.
Обращаясь к Богу за помощью и рассчитывая на его милосердие, мы как бы заключаем договор, что и сами будем милостивы к другим людям, исполняя заповеди, данные Моисеем, принимая Его правила жизни, человек заключает союз с Богом.
– «У каждого человека есть свои раны, продолжал пастор, – даже у Иисуса, Божьего Сына, были раны. У всех нас имеются такие раны, не так ли?».
Пастор говорил о скрытых обидах, спрятанных от посторонних глаз ранах, вызванных насмешками или безучастностью. Действительно, как часто даже взрослые люди в момент откровения вдруг вспоминают обиды, причиненные в детстве, которые, казалось бы, давно пора забыть.
– «Иногда самые близкие люди наносят самые горькие обиды, – говорил пастор: – Вопрос в том, что мы делаем с этими скрытыми ранами? Как мы к ним относимся?
– Прежде всего, не вынашивайте их. Не проклинайте их».
В этой проповеди я впервые услышала фразу – позитивный взгляд на мир.
Что это? Умение видеть положительное в происходящем. Не проклинать то, что случилось, а попробовать переломить ситуацию в свою пользу и всегда помнить, что если Бог закрыл перед тобой дверь, значит, где-то рядом Он открыл окно.
В школе, нас учили быть критичными к себе, и я всегда боялась совершить ошибку или какую-то оплошность, часто перенося критичное отношение к себе на
