заявил, что максимум, на что он способен, – это посмотреть, как мы катаемся. Мамино предложение нанять ему инструктора было воспринято в штыки, а потому от идеи активного зимнего отдыха пришлось отказаться, так как беговые лыжи и коньки также не были Сашиной сильной стороной. Скрепя сердцем – на дворе стояла ясная снежная погода – мама согласилась на боулинг. Нельзя сказать, что Саша был гуру бросания кеглей, но, по крайней мере, он не боялся этого.
В воскресенье я проснулась в пять утра от какого-то шума. Натянув домашние джинсы и футболку, я выглянула в коридор, не понимая, что происходит. На кухне вовсю хозяйничал Саша: занавески были сняты, все вещи с подоконника переложены на стол и на тумбочки, сам подоконник блестел от чистоты, на рабочем столе я заметила около десяти стаканов со свежевыжатым соком, работали духовка (в ней пеклись песочные корзиночки) и посудомоечная машина.
– Прости, разбудил? – смущенно спросил Саша.
Я кивнула.
– Хочешь понравится?
– Обратно не хочу, – тихо ответил мальчик.
– Там плохо? – встревоженным шепотом спросила я, садясь за стол.
Мое воспаленное воображение уже рисовало самые страшные картины. Миллионы деталей, каждая из которых, возможно, по отдельности была бы не столь ужасна. Взять хотя бы еду в детском саду. В детском саду потому, что все детские учреждения, должно быть, похожи друг на друга. Пюре, манная каша с комочками (гадость), слипшиеся макароны… Бывало, что на полдник нам давали фрукты: половину банана или яблока. Но вишенкой на торте оставались… ложки, которые должны были заменить собой все имеющиеся в нормальной жизни приборы. Как обходиться с таким ограниченным и весьма специфическим набором, нам не объясняли. Видимо, подразумевалось, что можно воспользоваться руками, что довольно нелогично, особенно учитывая, что из нас стремилась вырастить аккуратных детей 21 века, а не мартышек первобытно-общинного строя.
– Нормально, – не очень уверенно ответил Саша, садясь напротив.
Мама говорила, что я никогда не ходила в круглосуточный детский сад и обычно после дневного сна няня забирала меня домой. Но почему-то мне в это не верится. Почему тогда я помню ужины в детском саду? Почему помню, как нас строем куда-то ведут и сажают на горшки? Кажется, после сна. Скорее всего, после ночного. Мама говорила, что я что-то путаю, и быть такого не может.
– Там страшно? – спросила я, облизывая губы.
– Нет, просто одиноко…. И личного пространства нет… И все смеются, когда я плачу, а я не могу не плакать…
– Почему ты плачешь? – потерянно спросила я. – Из-за смерти мамы?
– Не только… Просто мне грустно…. Всегда.
– И друзья смеются? – недоуменно спросила я.
– У меня нет друзей, – Саша пожал плечами.
– Я думала, в детдоме у всех есть друзья, потому что вы там живете…
– Вовсе нет, – слегка рассерженно сказал Саша.
Ближе к шести я пошла в свою комнату: хотела снова уснуть, но не получалось. Вырисовывалось какое-то исчадие ада: родителей нет, друзей нет, есть только горячая манка, которую тебе насильно запихивают в рот (почему-то она мне постоянно мерещилась, хотя Саша не говорил о ней ни слова), какие-то ряженные взрослые и детский гвалт.
Все Сашины старания и мои мечты оказались тщетными. Мама, конечно, осталась очень довольна его ночной готовкой и уборкой (хоть и сказала, что это было лишнее и надо было спать), но вечером собралась отвезти подростка обратно.
Я кричала, что Сашу в детдоме все обижают, а потому возвращать его туда ни в коем случае нельзя. Говорила, что там невкусная еда и грубые воспитатели. Объясняла, что там, как в армии, только хуже. Хуже потому, что армия – на время, а детдом – навсегда. Подчеркивала, что это все Сашины же слова, просто сейчас он почему-то играет в партизана. Стесняется, боится показаться бестактным, не хочет вести себя, как маленький. Ну, или просто не может поставить маму перед нелегким выбором.
– Это правда? – взволнованно спросила она, посмотрев в зеркало заднего вида, когда мы уже сидели в машине.
– Нет, – спокойно ответил Саша. – Думаю, Ариша путает реальность с художественным вымыслом. Вы же сами видели.
Внутри меня все кипело. Это я путаю?! Я хочу, как лучше (вроде), а он ведет себя, как бездомная собака, которая по своей дурости перебегает дорогу в неположенном месте, не понимая, чем это может обернуться для нее. Неужели у него атрофирован инстинкт самосохранения? Неужели он реально хочет вот так просто взять и сдаться? Почему мне он говорил одно, а маме – совсем другое? Он выставляет меня полной дурой, которая заблудилась в трех соснах. Какие комнаты на два человека? Какой еще настольный теннис в холле? Тренажеры? Арбузы? Персики? Кого он обманывает? Путает детдом с четырехзвездочной гостиницей? В чем прикол? Его запугали? Может, загипнотизировали, пока я пыталась уснуть утром? Он ударился головой о кафель в ванной?
Мама припарковалась напротив ворот казенного учреждения, которое выглядело как типовая российская школа, и попросила подождать ее в машине. Они вышли на улицу, и я видела, как она говорила что-то, пока они шли. Минут через пятнадцать она вернулась, и мы поехали домой.
Не знаю, какой разговор состоялся между ними в тот момент, когда мама отводила Сашу обратно в детдом, но, кажется, произошло что-то важное. Теперь она восторгалась подростком при каждом уместном случае и забрала его домой на новогодние каникулы. Мама часто говорила, что «Саша многое пережил», поэтому его нельзя ни в коем случае обижать (как будто я собиралась). В конце февраля она решилась оформить над ним попечительство. Я прыгала от счастья, а подросток сказал, что он нас «не разочарует».
Я чувствовала себя победителем. Меня признали личностью, а не просто ребенком. Я тешила себя надеждой, что мама прислушалась к моим словам, моим доводам, моим аргументам в чем-то, выходящим за рамки выбора игрушки, йогурта или велосипеда. Впервые прислушалась.
Саша учился почти на все пятерки (разве что английский ему не давался, а потому мама наняла репетитора), вел себя предельно вежливо и постоянно во всем помогал – часто делал уборку, готовил еду, доносил сумки с продуктами от машины до квартиры.
Правда, все свободное время проводил дома: ни гулять, ни общаться со сверстниками подросток не любил. Сначала он просто говорил, что ему некогда, все его время занимает учеба, так как он неумный, а просто ответственный, а потому отдыхать он никак не может. Через какое-то время признался, что причина не только в этом: ровесников (как и людей, в целом) он не понимает и побаивается. Кроме того, Мама и Саша ругались из-за сущих пустяков: стоимости овощей и
