на машине.
Она увернулась от бульдога, который тащил за собой женщину в дорогом пальто. Все говорило о том, что до Рождества остался всего месяц. На старой доброй Бриэннер-штрассе, хотя улица была пешеходной, обычно царило спокойствие. Но сегодня Вики пришлось пробираться сквозь толпу прохожих, большинство из которых держали в руках не один, а несколько пакетов с дорогими дизайнерскими вещами.
Вики обрадовалась, когда бульвар наконец остался позади и она свернула в Старый ботанический сад. Хотя он располагался между двумя оживленными улицами, здесь было на удивление тихо. Когда она прогуливалась по небольшому парку летом, то, помимо журчания фонтана «Нептун», слышала даже щебетание птиц.
Она свернула с главной дорожки. Чуть в глубине, в небольшой роще, спрятался художественный павильон. Если выдавалась свободная минутка, Вики любила заглядывать туда, чтобы узнать, какая выставка там проходит. В декабре они открывали здесь сборную экспозицию друзей и постоянных резидентов художественного павильона. Время от времени среди них попадались многообещающие таланты. Иногда Вики думала, что ей снова хотелось бы работать в галерее, как после учебы в Вене. В аукционном доме, где она практически всегда вела дела только с дилерами, ей не хватало личного общения с художниками и покупателями.
Над деревянным центральным входом высокими, слегка наклоненными металлическими буквами была выведена надпись «Искусство не роскошь!» – девиз выставок. Бездомные, населявшие скамейки в парке зимой, наверняка смотрели на это иначе. Вики прошла мимо пожилого мужчины с лохматой бородой. У него тоже было несколько пакетов. Однако, в отличие от тех, что несли с собой прохожие на Бриэннер-штрассе, эти были из полиэтилена, с логотипами сетевых магазинов, и в них лежали не дорогие дизайнерские вещи, а бутылки, сигареты и, возможно, все его пожитки. В такие моменты Вики испытывала сильное отвращение к огромному разрыву между показной роскошью и бедностью, царившими в Мюнхене.
На улицах только-только зажглись фонари и праздничные гирлянды. Перед отелем «Чарльз», который находился рядом с Ленбахгэртен, несмотря на мороз, стоял кларнетист, чьи руки едва согревали тонкие перчатки. Вики на мгновение остановилась и прислушалась к тоскливой мелодии, которую он наигрывал, а затем опустила несколько монет в черную бархатную коробочку. Внутри лежала открытка. На ней было написано: «Есть только один правильный путь. Твой собственный».
Кларнетист коротко кивнул ей, и, хотя он продолжал играть, ей показалось, что на его губах появилась улыбка. Нежные звуки кларнета сопровождали Вики до входа в многоэтажный дом, где жила не только она, но и Хуберт, Ева и маленький Карлос. Она вспомнила об открытке в футляре музыканта. «Есть только один правильный путь. Твой собственный». Идет ли она и сейчас этим путем?
«Конечно», – сказала она себе. Иначе какой путь тогда правильный?
Вики
Как всегда в рождественскую пору, вестибюль был великолепно украшен. Здесь стояла живая ель, на которой среди тысячи мерцающих огоньков блестели шары бордовых, желтых и оранжевых оттенков. На окнах висели ароматные еловые венки с большими красными бантами, а на стойке администратора красовался предрождественский венок [3], который, как знала Вики, не заказывали у дорогого флориста – в зимнюю страну чудес вестибюль превратил Давид, швейцар. Вообще-то, украшение холла не входило в его обязанности, но Давиду это нравилось. И у него было на это время. Его друг Яннек работал водителем грузовика и редко бывал дома. Они вдвоем снимали маленькую квартирку управдома на первом этаже.
– У вас есть минутка, фроляйн Вики? – спросил он, передав ей почту.
– Да, но только минутка. – Вечером у Вики запланирована еще одна встреча. Женщина с юга Мюнхена намеревалась раздать коллекцию произведений искусства своих покойных родителей, и среди них было несколько очень перспективных работ. – Чем могу помочь?
Давид расслабил плечи и потянулся к форменному пиджаку.
– Яннек до вчерашнего дня путешествовал по Шотландии и нашел на парковке вот это. – Он достал грязный конверт, на котором висел шнурок со сдутым блестящим воздушным шариком. – Шарик зацепился за живую изгородь. Мы хотели бы узнать, что написано в письме. Но мы не очень хорошо говорим по-английски, а поскольку вы учились в Англии, я подумал…
Письмо на воздушном шарике! Давид вытащил из конверта скомканный лист бумаги и протянул его Вики.
Дорогая мама! Я знаю, что теперь ты живешь на небесах, но все же надеюсь, что ты получишь мое письмо.
О боже! Вики прочистила горло и продолжила переводить:
У нас с папой все хорошо. Дедушка часто приходит к нам, готовит и присматривает за мной, когда папа на работе. Я уже сам могу читать «Алису в Стране чудес», но это не так здорово, как с тобой. Я скучаю по тебе и больше всего на Рождество хочу, чтобы ты мне написала. И еще набор фокусника, но это не обязательно. Обнимаю тебя так крепко, что тебе трудно дышать.
Твой Финли (мне уже восемь)
– Как грустно! – воскликнул Давид, когда ненадолго повисло молчание.
Уголки его глаз заблестели, и Вики достала салфетку из картонной коробки на стойке и протянула ему.
– Спасибо! – Давид взял ее и шумно высморкался. – Мы с Яннеком должны исполнить рождественское желание маленького зайчонка. На конверте есть адрес.
Вики письмо тоже тронуло. Она ведь потеряла одного из родителей в том же возрасте, что и Финли. Правда, Хуберт не умер, а всего лишь переехал, но и в этом не было ничего хорошего. А еще он читал ей «Алису в Стране чудес». Поскольку тогда она была еще слишком мала, чтобы читать самостоятельно, она так и не дочитала сказку до конца, но в какой-то момент посмотрела ее в виде мультсериала по телевизору. Закладка так и лежала в том месте, где остановился Хуберт.
Сам он только что зашел в вестибюль. В час пик он часто приезжал домой на несколько минут позже нее.
– Что-то случилось? – спросил он, когда Давид промакивал слезы.
Вики покачала головой:
– Несколько дней назад Яннек нашел на парковке в Шотландии письмо с воздушным шариком, и Давид попросил меня перевести. Мальчик написал его своей покойной матери.
Давид кивнул.
– Он даже вложил свою фотографию. – Давид засунул в конверт два толстых пальца и вытащил ее.
На фотографии был изображен слегка пухлый мальчик, его темные прямые волосы спадали на лоб. В руках он держал «Алису в Стране чудес» – довольно старое издание, которое заметно отличалось от более современных, гораздо роскошнее оформленных. На кремовом фоне было только название произведения и три детальных рисунка. На одном была изображена Алиса с фламинго в руке, которым она должна была ударить по ежу, сидящему у ее ног, чтобы попасть в крокетные ворота. На втором рисунке был изображен Мартовский Заяц со свитком, на третьем – Безумный Шляпник.
– Позвольте взглянуть! – Хуберт впился глазами в фотографию. Неужели он до сих пор помнит, как часто, прижимая дочь к себе, читал ей эту самую сказку? Вики почувствовала, как уголки ее рта приподнялись.
– Это то самое письмо? – Хуберт указал подбородком на сложенный лист, который Вики все еще держала в руках.
Она кивнула, и он тут же его выхватил. Ему также захотелось поближе рассмотреть конверт.
– Я хотел бы забрать письмо и фотографию, – наконец сказал Хуберт Давиду. – Вы не против?
– Пожалуйста, – ответил швейцар, бросив на Вики недоумевающий взгляд. Но и она не могла объяснить странное поведение отца. – Мне бы только переписать адрес. Чтобы отправить мальчику набор фокусника. Это самое малое, что мы с Яннеком можем сделать. – Он застегнул золотую пуговицу на форменном пиджаке.
– В этом нет необходимости. – На лице Хуберта появилась дьявольская ухмылка, такая широкая, что даже Чеширский Кот побледнел бы от зависти. – Моя дочь лично доставит набор маленькому Финли.
– Я – что? – удивилась Вики. Хуберт сошел с ума? – Почему?
– Мы все обсудим, пока едем наверх. – Он взял ее за локоть и подтолкнул к лифту. И только когда лифт поднялся на последний этаж, он снова заговорил: – Ты ничего не заметила на фотографии?
– Заметила. Маленький мальчик держит в руках
