чьими-то сильными руками! И, в конце концов, если я ничего не захочу – ничего и не будет! Мы в свободной стране!
На следующий день, в день свидания, я стала заниматься своим гардеробом. Насущный вопрос «что надеть?» сегодня стоял особо остро. Ведь в этом ресторане был дресс-код. Особого разнообразия в моем гардеробе не наблюдалось, учитывая что все основные красивые вещи оставались у этого негодяя, но было несколько вещичек, которые годились на все случаи жизни. Я выбрала темные брюки в мелкую полоску, которые я надевала в «бар с лифчиками». К ним я подобрала мой любимый французский маленький свитерок – водолазку из тонкой шерсти бутылочного цвета без рукавов. Это смотрелось очень сексуально – шерстяная вещь с закрытой шеей, но руки голые. А цвет ее очень выгодно оттенял мои зеленые глаза. Комплект завершали черные замшевые туфли на каблуке. Сверху я набросила лайковый элегантный пиджак салатового цвета – единственный жакет, кроме джинсового, прихваченный с собой из Москвы. Так что выбора особого не было. Но все смотрелось очень гармонично и я выглядела на все сто!
Джозеф должен был заехать к семи. Данька был дома и имел возможность следить за моими приготовлениями.
–
Во сколько ты придешь? – ревность в голосе.
–
Когда приду – тогда приду! Ложись спать и не жди меня! – говорю я в ответ, а у самой уже угрызения совести.– Я позвоню тебе. Все, побежала! Целую!
–
Ну счастливо!– пожелал он мне.
Машина уже ждала возле подъезда. «Какая-то американская помойка!» – оценила я сразу же его средство передвижения. Это была большая, как все американские, далеко не новая машина Mercury Grand Marquis. Джозеф вышел из нее, чтобы открыть мне дверцу.
–
Привет! – поцелуй в щеку.– Отлично выглядишь!
–
Привет! Спасибо!
На нем был элегантный темный костюм, рубашка в тон и красивый галстук. Всю дорогу о чем-то говорили, он удивлялся, что не знал раньше о существовании такого хорошего городка, в котором я живу: рядом с Нью Йорком, но так тихо и спокойно. Я была немного зажата: многого, из того, о чем он говорил, не понимала. На каком-то перекрестке он заблудился – поехал не в ту сторону.
–
We are close,– сказал он мне.
–
???
В моем лексиконе слово «close» обозначало «закрыто». Я и не предполагала, что в Америке оно имеет двойное значение и также переводится как «близко». И все в таком духе… « Моя твоя не понимать!»
Мы въехали в широкие ворота и перед нами открылся поистине впечатляющий вид: аллея, по которой мы ехали, подсвечивалась фонариками, напоминающими больших светлячков. В конце ее возвышался настоящий замок, тоже усеянный светлячками. Я себя почувствовала как в сказке. Замок был окружен разнообразными растениями и цветами, цветущими, не смотря на середину октября. Мне казалось, что мой брючный прикид не будет соответствовать атмосфере этого заведения – в такой замок нужно входить в вечернем платье. Я высказала свое опасение Джозефу.
–
Ты шикарно выглядишь! – ответил он мне.
Навстречу выходили женщины – все в длинных вечерних платьях, мужчины – в токсидо.
–
Не переживай, – сказал мне Джозеф, перехватив мой растерянный взгляд. – Здесь есть еще банкетный зал – свадьбы, помолвки и другие торжества. Они все оттуда. А мы идем просто в ресторан.
Зашли внутрь. Все шикарно, дорого, помпезно. Вся мебель в стиле Людовика, не помню какого по счету… Тяжелые люстры, свечи в канделябрах. На стенах дорогие картины. Все продумано так, чтобы человек перенесся в далекое прошлое и почувствовал себя в королевском замке. Дизайнерам, надо заметить, это удалось. «Хостес» провел нас в зал, в котором тоже чувствовался дух старины. Все очень нарядно и торжественно: белоснежные накрахмаленные скатерти, красивая посуда и столовое серебро. В центре – столы с едой, по кругу – столики для гостей. Своего рода «фуршет» – обслужи себя сам. Зал был полон разномастным народом. В основном, большие компании отмечали дни рождения и то там, то тут слышалось “Happy Birthday to You”. Встречались и парочки. Нам выделили маленький уютный столик для двоих,на котором горела свеча. Джозеф поинтересовался, что я буду пить и после недолгого обсуждения мы заказали бутылку белого вина – под морепродукты.
Да, здесь было чем поживиться человеку, который любит «дары моря»: разнообразная рыба (сырая, копченая, под разными соусами), лобстеры, мидии, устрицы. Для лобстеров отдельно подогревалось масло. Приподняв крышечку серебряного контейнера, можно отведать что-то из разнообразных горячих блюд. Для тех, кто не удовлетворил себя рыбой, предлагалось и мясное меню – повара отрезали понравившийся кусочек индюшки или телячьей грудки, поливая его соответствующим соусом. Впечатлял огромный ассортимент паштетов и овощей, приготовленных как гарнир. Ну и, конечно, десерт превосходил все ожидания!
Играла тихая классическая музыка. Со всех сторон веяло романтикой. Я не заметила, как мы выпили первую бутылку вина – о чем-то говорили, он много шутил, и у меня от выпитого, язык развязался. Джозеф заказал еще одну бутылку. Я не была пьяна, нет! Но то ли от последних месяцев нервотрепки и постоянного напряжения, то ли от того, что вся сегодняшняя атмосфера располагала, то ли от того, что он мне нравился все больше и больше, мне стало очень хорошо. В Джозефе было что-то магнетическое, что привлекает женщин. Я себя чувствовала спокойно и расслабленно – впервые за долгое время и, конечно, видела, что очень нравлюсь ему.
Люди постепенно расходились. Уже было поздно. Зал опустел. Мы все еще пили вино и разговаривали. Вдруг Джозеф достал мою ногу из-под стола, и, поднеся ступню к своим губам, стал целовать пальцы! Проделывалось это настолько естественно, как будто мы занимались этим каждый день. Я не пыталась вырваться, а он долго не отпускал меня, лаская губами каждый пальчик моей ноги. Мы остались одни во всем зале, а официанты, убирающие со столов, делали вид, что ничего не замечают.
Весь вечер я присматривалась к нему и пыталась понять, что он за человек. Внешне он был мне симпатичен. Бурная смесь кровей – итальянской, еврейской и даже французской, говорила за себя : чувствовалось, что он горячий и пылкий. Такие люди обычно очень легко выходят из себя. Больше всего меня привлекали его глаза – карие, бархатные, с длинными ресницами. Они ласкали и обволакивали. Они удивлялись и смеялись. Иногда создавалось впечатление, что этот человек очень раним. Эффект незащищенности создавали маленькие очки в тонкой серебряной оправе. Он был женат однажды, по молодости, и брак этот длился недолго. Одинокий мужчина без детей в этом возрасте неисправимый эгоист. У меня имелся перед глазами наглядный пример – Саша. Они не понимают, что можно жить для кого-то еще. Они живут только для себя, любимого, а остальные должны крутиться
