id="id17">
12
水乳交融
Сотрудничай с родственной душой, которая тебя понимает
Благодарю вас за желание совместной работы, но, к сожалению, я ангажирована другим проектом и буду занята в ближайшие полгода-год. Выражая признательность за ваше обращение, я желаю вам удачи и успеха. Лэон Инхой.
Она уже не заботилась тоном послания, это был стандартный ответ на поступавшие многочисленные предложения. После наградной церемонии число тех, кто был заинтересован в совместном ведении дел либо использовании различных ее талантов, росло с каждым днем. Сперва Инхой внимательно изучала каждое обращение, взвешивая все за и против, и лишь потом диктовала ответ секретарю, отправлявшему его по электронной почте. Многие предложения были туманны и неубедительны, а то и просто нелепы, однако попадались и такие, что представляли определенный интерес. Например, проект одной молодой женщины, предлагавшей создать сеть магазинчиков под названием «Большой восход», торгующих носками и бельем, и разместить их в неиспользуемых пространствах на станциях метро. Наконец под валом проектов терпение лопнуло и Инхой сочла, что проще отказывать всем.
Она сознавала, что, возможно, вместе с водой выплескивает ребенка – чудесные перспективные задумки. Еще недавно она бы дотошно изучила даже слабый намек на многообещающее дело, но не теперь. После встречи с Уолтером Чао больше не было нужды выискивать тот единственный идеальный проект, который все изменит. И потом, не так часто выпадает случай совершить переворот в своей жизни. Рано или поздно наступает время, когда фортуна прекращает свои безумные кульбиты и неуемность желаний гаснет. Пришла пора угомониться, о чем говорили все подруги. Странное это слово, угомониться, – представляешь себя взбаламученной тиной, которая медленно оседает на илистое дно теплой реки. Однако процесс неизбежный и вместе с тем загадочный. До сих пор Инхой не представляла, как это происходит.
– Что-то вроде романа с мужчиной, – сказала одна подруга за традиционным ужином в хунаньском ресторане (Инхой, невероятно загруженная работой, все реже участвовала в этих трапезах, что было отмечено).
– Как это? – спросила Инхой, ковыряя вилкой мясо с кумином, приготовленное на гриле.
– Стоит возникнуть отношениям, как вокруг тебя начинают роиться мужики. А вот пока ты свободна и ждешь-ждешь, ищешь-ищешь, так шаром покати. Я думаю, в бизнесе то же самое. Видимо, люди подчиняются какому-то закону вселенной.
Инхой усмехнулась. В событиях последних дней было нечто поэтическое и чуть ли не до смешного театральное, словно жизнь надумала позабавиться. После многолетних стараний Инхой сформировать свою судьбу та сама одним легким движением перетряхнула все ее существование. Получив от Уолтера документы (тонкую кожаную папку, содержащую всего полдюжины листов), она, поздней ночью сидя в кровати, читала их и перечитывала. Казалось, этот человек проник в дальние тайники ее памяти, где хранились давно забытые устремления, после чего сжато изложил результаты своих изысканий на нескольких страницах делового текста. Сперва Инхой подумала, что это розыгрыш либо она перетрудилась и, пребывая на грани нервного срыва, галлюцинирует. Но нет, никто не прочел ее мысли, и то был не розыгрыш, а просто-напросто счастливый случай. Всем ее путаным замыслам искусно придали четкую форму, и невнятное бормотание пятнадцатилетней давности вдруг зазвучало лаконично и деловито.
…В итоге проект позволит не только сохранить стены исторического здания, но создать поистине революционный ультрасовременный центр искусства и культуры, поддержанный общественными и частными фондами.
Инхой вернулась к первой странице, помеченной грифом «Совершенно секретно и конфиденциально». Казалось, она сама писала это пятнадцать лет назад, когда устремления ее простирались далее того, как вырвать наиболее приемлемые условия кредита у поставщиков текстиля.
Первоначально роскошный опийный притон, построенный в начале 1900-х годов (точная дата неясна, где-то между 1905-м и 1908-м, вскоре после окончания японо-китайской войны), – здание, ныне известное как дом № 969 по Вэйхай Лу, позже было куплено табачным магнатом, который провел перепланировку помещений, пристроил два крыла и добавил декоративные штрихи, такие как витая лепнина на капителях парадных колонн и мраморные камины, частью уцелевшие до наших дней. В свою золотую пору – двадцатые и начало тридцатых годов – особняк был свидетелем экстравагантных частных приемов, отражавших статус Шанхая как одного из самых космополитичных и гедонистических городов мира. Здесь часто выступали Яо Ли [38] и другие выдающиеся артисты, исполнявшие сладострастную классику вроде «Коктейль и песня» и «Не утолюсь твоей любовью», нередко именовавшейся «Песней проститутки», которую коммунистический режим запретил первой.
В период японской оккупации здание было заброшено, а потом стало использоваться для нужд легкой промышленности. Просторные помещения позволяли разместить в них типографию, кожевенное производство, спичечную фабрику. В пятидесятых годах в здании убрали внутренние перегородки и полностью снесли его западное крыло, рядом возникли производственные цеха, к концу шестидесятых окружившие и закрывшие собственно особняк. Именно тогда в его северной части появились лабиринты узких, выкрашенных зеленым коридоров и стеклянные потолки в свинцовых переплетах. Возможно, эта архитектура коммунистической эпохи не соответствует современному вкусу, но она представляет яркий образец жесткой эстетики времен культурной революции, иллюстрируя рабоче-крестьянские корни той поры в китайской истории.
Мы категорически отвергаем самое простое архитектурное решение – снести дом № 969 по Вэйхай Лу. Взявшись за главную задачу преобразования пространства и приспособления здания к новым целям, мы приложим все силы к тому, чтобы сохранить не только его первоначальный облик, но и те вроде бы ненужные промышленные пристройки, ныне составляющие с ним единый комплекс.
Читая документы, Инхой ощущала, как ее наполняет энтузиазм, какой она испытывала, когда ей было чуть за двадцать, она только-только окончила университет, смотрела на мир коровьими наивными глазами и во всем, прежде всего в самой себе, видела громадный потенциал. Сейчас это чувство в соединении с жесткой и трезвой оценкой реальности усилило всплеск оптимизма, не имевшего никакого отношения к пустым девичьим мечтам, ибо теперь и впрямь появилась возможность изменить мир, сделав его лучше для всех и, в первую очередь, для себя.
Инхой задумалась о том, как девушка, которая еле-еле отличала дебет от кредита в гроссбухе крохотного кафе, принимавшего только наличные, с годами превратилась в нынешнюю успешную предпринимательницу. Она никогда толком не понимала написанное в финансовых разделах газет, которые не любила еще больше спортивных страниц, однако теперь прилежно все изучала, обращая особое внимание на события в сферах недвижимости и розничной торговли. Метаморфоза была медленной и болезненной, треть прожитых лет ушла на то, чтобы стать другой. Удивительно, что могут сделать с человеком боль и гордость. Но сейчас размышлять о том не хотелось, и она, позволив себе самодовольную усмешку, вернулась к бумагам.
Инхой проглядела финансовые расчеты – общую
