аферы. И при этом при всём переубедить Кирилыча отдохнуть и начать получать удовольствие – нельзя. Потому как это неправильно.
Именно таким образом система, работающая на схожих принципах, и выдавила его на задворки цивилизации, где он честно исполняет свою работу сторожа. И не будь он честным и трудолюбивым человеком, то крепко спал бы тогда в своей сторожевой будке, а я бы мирно замерз в углу коровника с паспортом Филиппа Гаврановича в кармане. Сложности честного отношения к своей работе и тут его периодически преследовали в виде пьяных разъяренных мужиков, которым он перешел дорогу, охраняя коллективное добро. Ему с трудом удалось удрать от них пару раз через окно своего дома, после чего он старается там не ночевать до окончания изготовления подземного хода, по которому он смог бы улизнуть через сарай в случае опасности. И действительно, с той темной части подвала, где хранилась картошка, морковка и прочее, было прорыто метров шесть небольшого подземного хода в сторону вскрытого в зале пола. С моей точки зрения, это выглядело как-то глупо и неестественно. Но, вспоминая непонимание слов Карла, что на машине будет дольше, и как до меня дошла суть сказанного, я решил не торопить события, увидев дорогу при походе за грибами.
К слову, грибы были просто отменные и не шли ни в какое сравнение с теми шампиньонами, которые я ел до того момента. Это же можно было сказать о вкусе всей тамошней еды. Она была значительно насыщенней и ароматней нашей. Мои родители с детства старались отдавать предпочтение натурально выращенным продуктам. Полуфабрикаты и фастфуд не приветствовались, вода пилась из стеклянных бутылок альпийского ледника, и всё в таком же духе. Но еда здесь, особенно если она была приготовлена на огне дров, а не на электроплите, была намного вкусней. Я не видел кофе с момента ухода из вагона-ресторана, но недостатка в весьма достойных напитках здесь не было. Оказывается, заваренные веточки вишни имеют насыщенно-вишневый цвет и потрясающий вкус, а ветки малины – золотистый с медовым отливом цвет и тоже вполне хороши. И это обычные палки, небрежно нарезанные зимой! Для того чтобы сделать напиток, достаточно было выйти за порог дома и, наломав веточек, заварить их в кипятке на пару часов. Чайные теины были в травке иван-чай, сам я её не видел, только комканные и определенным образом ферментированные шарики, засушенные и сложенные в банке. По словам Кирилыча, травы тут валом, и, по его непроверенным данным, здешние территории были экспортером этой травы, пока Англия в девятнадцатом веке не подмяла рынок с чаем под себя 10. В сочетании со всякими дополнительными травками, такими как мята, чабрец и прочие из великого разнообразия, можно было получить очень разнообразные на вкус горячие напитки.
То же касалось и холодных напитков. Одна из бочек, которые я поначалу считал чем-то прокисшим, была с напитком, именуемым общей классификацией «квас». Говоря другими словами, у них всё, что каким-то образом принудительно и контролировано прокисло без сильного алкогольного брожения, называется квасом. То, якобы прокисшее, что стояло в подвале, было соком березы, добытым в период весеннего сокодвижения, с добавлением туда небольшого количества обжаренного жита. Это какая-то разновидность злаковых, ячмень или рожь. Я так и не разобрался, в общем, что-то похожее на пшеницу. Да и процесс прокисания того напитка в прохладном темном помещении толком не изучен и, скорее всего, сродни тому, что проходит в винах при их сбраживании. К лету напиток созревает и в прохладных условиях при отсутствии контакта с воздухом может храниться до следующего березового винтажа. Сложные кислоты и какие-то неизученные антибиотики не пускают в напиток ни плесень, ни что другое. Как-то раз, забыв часть такого кваса в тепле, я с удивлением обнаружил, что он только приобретает пожухлые мышиные тона не раньше чем через неделю, и всё. Вскрытое сухое вино киснет за сутки, а тут неделя!
Если уже зацепили тему тех непонятных бочек, то сказанное ранее касалось и их. В одной была заквашенная с морковкой капуста, в другой – квашеные яблоки, в третьей – арбузы. Всё окружение было наполнено мудростью предшествующих поколений, простотой и дешевизной. Всем тем, от чего нас так бережно отучают, стараются не допустить к нам эти знания и потерять их навсегда. Чтоб сделать нас как можно больше зависимыми от системы, нами же и придуманной.
По моим наблюдениям за ведением хозяйства, большая часть усилий была направлена на продукты животного происхождения, причем существенными были затраты на них в зимний период. К этому времени поголовье скотного двора резко уменьшилось, и я жадно наблюдал за каждым процессом умерщвления. Увидеть глазами, откуда добывается мясо, было необходимо. Это следовало знать, и не потому, что я настраивался быть вегетарианцем, или наоборот, из жажды крови. Все убитые нами птицы и животные были очень вкусные, и я продолжу быть отъявленным мясоедом. Но знать об ответственности и о цене полученных калорий и радостных рецепторов – было бы правильным. В будущем я не желал бы видеть смерть тех, кого ем. Но увиденное научило меня брать только необходимое, с уважением к отнятой жизни.
Хотелось бы еще рассказать про механизм товарно-денежных отношений хозяйства, вернее, они были больше товарно-товарные. Излишками обменивались соседи, на кусок мяса от убитого козленка через некоторое время вернули кусок от поросенка, что-то солилось, что-то вялилось или тушилось. Деньги, которые я исправно давал Кирилычу и от которых он отнекивался, больше тратились на выпивку или на чудны́е блюда вроде сырой еле соленой морской рыбы с жутким рыбьим запахом. Она поедалась Кирилычем с умилением на лице. И я его не осуждаю. У каждой народности есть свои традиции, одни едят лягушек и икру улиток, другие – жареных кузнечиков и личинок, кто-то пьет кофе из зерен, прошедших через пищеварительный тракт мусанга. У каждой культуры свои заморочки в еде. Причем того, что это кажется жутким, мы не замечаем в силу с детства укоренившихся традиций. Однажды Кирилыч мне сказал:
– Раз ты, Филя, все равно даешь мне деньги за жилье и пищу, мы гусей и петуха зарубим и съедим, чтобы не кормить всю зиму. А весной я куплю гусят и молодого петушка по новой. Как тебе такая идея?
– Не имею ничего против. Но как же куриные яйца, если не будет петуха? Жалко будет их лишиться.
– А что петух до куриных яиц?! – удивленно спросил он. – Куры несутся и без петухов, из них цыплят только не смогут высидеть и немного хуже несутся. Но зимой они и так плохо несут яйца, а
