тот с трудом отлепился от косяка и выпрямился:
– Никуда я не пойду, пока ты мне не объяснишь, какого хрена тут происходит.
– Ого, как заговорил!
– Василиса Андреевна, с вами все в порядке?
Что за бредовый вопрос? Разве не очевидно: ничего с ней не в порядке! Видимо, Елисей пока не отошел от препаратов и неважно соображает.
Парень двинулся было к ней, но Быстров предупредил:
– Еще один шаг, и я открою это.
Он мотнул головой и указал на капельницу, переключатель от которой сжимал в пальцах.
– Что «это»?
– Лучше вам не знать.
– Леха, ты серьезно?
– Хочешь проверить?
Елисей отступил на пару шагов и выставил ладонь:
– Да все, успокойся. Скажи только: что она тебе сделала?
Быстров нехорошо усмехнулся:
– Вообще-то много чего. Ты уже спал с ней?
– Что?
– Что слышал. Тебе не нравится Василиса Андреевна?
– Нравится, но не в этом смысле…
– Да ладно врать.
Быстров точно чокнутый. А она еще гордилась, что научилась на раз вычислять психов… Заподозрила неладное, но предпочла не обращать внимания, за что и поплатилась. Но, кажется, он неплохо изучил ее, как и своего сводного брата. Он все про них знает…
– Василиса Андреевна – топ-репетитор, – неуверенно проговорил Елисей.
– И в постели тоже топчик, – ухмыльнулся Быстров.
– А ты проверял?
– Представь себе. Если захочешь попробовать, могу дать совет. По-братски, ну и как врач. Есть одна точка…
Она зажмурилась изо всех сил. Жаль, что вместе с голосом у нее не отключился слух. А еще лучше было бы прямо сейчас потерять сознание… Нажал бы поскорее Быстров на кнопочку, на которой держит руку. Лучше лишиться памяти, чем все это выслушивать. Почему они говорят так, будто ее здесь нет?
С Алексеем все понятно – на его счет у нее не осталось никаких иллюзий. Но Елисей? Кажется, она здорово заблуждалась. Прав был Быстров: не стоило ей никуда лезть и подвергать себя такой опасности, если у братьев полное взаимопонимание и схожие вкусы в отношении девушек. И имена практически одинаковые. А еще неродные, называется…
– Леха, прекрати. Чего ты добиваешься?
– Чтобы ты наконец убрался отсюда и дал мне закончить.
– А если я посмотреть хочу?
– Лес, давай в другой раз.
– А будет и другой раз?
– Зависит от тебя.
– Извини, брат. Никак не могу это пропустить.
Разговор свернул с неудобной темы и принял неожиданный оборот, поэтому она решилась осторожно открыть глаза. Перед ними все замелькало и закружилось – слишком сильно зажмурилась. Поморгав, она успела заметить, как Елисей метнулся от двери. В следующее мгновение он ткнул Быстрова неизвестно откуда взявшимся шприцом. Она выронила, а парень подобрал? Целился в лицо, но тот увернулся, и игла попала в плечо. Быстров инстинктивно отшатнулся, неуклюже махнул рукой и уронил штатив капельницы. Елисей тут же сбил его с ног, и они повалились на пол.
Она рванулась с новыми силами, но у нее не получилось освободиться – ремни для буйных психов держали на совесть. Откуда они могли взяться в элитной неврологической клинике, оставалось лишь догадываться. Впрочем, если знать, кто ею руководит, это не сильно удивляло.
Парни возились на полу, и она не видела, что там происходит. Но несложно было догадаться: вряд ли доходяга Елисей, только-только очухавшийся после препаратов, которыми его накачивали много дней подряд, сможет на равных сопротивляться Быстрову, тоже тощему, но, в отличие от сводного брата, ничем не обдолбанному. Эффект неожиданности сыграл свою роль – доктор никак не ожидал нападения, – но в том, что Елисею удастся скрутить его, она сильно сомневалась.
Раздался глухой удар, короткий вскрик, и все стихло. Она замерла. Ну вот и все. Спасибо милому мальчику за попытку, но она ожидаемо не удалась. Зато теперь они в расчете. Жизнь за жизнь…
Время шло, но ничего не происходило. Они что там, поубивали друг друга? Как же извернуться и хотя бы взглянуть? Она снова рванулась, и от резкого движения игла, приклеенная к сгибу локтя, глубже впилась в вену. Она поморщилась и дернула рукой, надеясь вытащить ее, но не получилось. Попробовать закричать, позвать на помощь? Голос, кажется, так и не вернулся, а проверять она почему-то боялась.
Она уловила движение и опустила глаза. Чья-то рука уцепилась за край кровати, она увидела длинные тонкие пальцы с коротко подстриженными ногтями, почти вровень с кожей – представила, каково это, и даже смотреть стало больно. Пытали его, что ли? Но кого?
Только сейчас она осознала: братья сводные, а похожи, словно самые что ни на есть родные. Не зря, выходит, ей нравятся именно такие. Когда-то давно слышала странную фразу: у женщины есть любовь, и она ищет к ней любовника. Тогда не поняла, а сейчас как поняла…
Стоп, о ком она вообще думает – неужели о несовершеннолетнем Царевиче? Прав был Быстров: ей неплохо бы полечиться в его богоугодном заведении. И стереть себе память…
Увидев, кому удалось подняться, она безнадежно откинулась на подушку. Теперь точно конец. Ждать нечего, и рассчитывать не на кого.
– Ну, убедилась, что мой братец не в себе? – как ни в чем не бывало осведомился Быстров.
Она молчала, но не потому, что не могла подобрать слов – пыталась, но голос по-прежнему отказывался слушаться. Интересно, он знает о таком необычном побочном эффекте?
– Будешь говорить или нет?
Она помотала головой – даже если бы захотела, все равно не смогла бы.
– Ладно тогда.
Он поправил иголку в ее вене и повернулся, чтобы поднять капельницу, но замер с удивленным видом, а потом вдруг рухнул на пол. За его спиной стоял Елисей со штативом в руках и растерянно смотрел вниз.
Почему он замер? Испугался того, что сделал, или еще не отошел от снотворного? Она дернула рукой, привлекая его внимание. Иголка снова впилась в вену, и она вскрикнула. Значит, действие обезболивающего заканчивается, чувствительность возвращается, а вместе с ней боль. И, кажется, голос…
– Развяжи, – шепотом попросила она.
Елисей словно очнулся. Он бросил металлический штатив, который с грохотом обрушился на пол, и она зажмурилась. Хорошо, конечно, если кто-то услышит и прибежит к ним на помощь, но это вряд ли. Скорее, помощники явятся к Быстрову, и тогда им точно не выбраться…
– Простите, Василиса Андреевна, я сейчас, – пробормотал Елисей и кинулся к ней.
Он попытался расстегнуть стягивающие ее руки ремни, но ничего не получалось – пальцы его плохо слушались.
– Да… – тихонько выругался он себе под нос и спохватился: – Ой, извините, Василиса Андреевна, я просто…
– Перестань, – перебила она. – Елисей, послушай меня.
Он остановился и посмотрел на нее
