безумными глазами – совсем как у Быстрова.
– Подыши, сосредоточься и попробуй снова. У тебя обязательно получится.
Он послушно выполнил все ее указания, и она наконец почувствовала, что руки ничего не держит. Правда, пошевелить ими удалось не сразу, так сильно они затекли.
– Молодец, спасибо. Теперь остальные…
– Василиса Андреевна, вы встать сможете? – спросил Елисей, избавив ее от стягивающих тело ремней.
– Попробую. – Она медленно поднялась, но тут же упала обратно.
– Голова кружится, – пожаловалась она.
– А еще у вас…
Елисей внимательно смотрел на нее, и она заволновалась. Что он увидел – синяк, кровь или съехавшую одежду? Проследив за его взглядом, она слегка успокоилась: Елисей смотрел на сгиб ее локтя. Иголку от капельницы надо убрать, а он, похоже, боится. Опять придется все делать самой.
– Василиса Андреевна, кажется, в вену воздух не должен попасть…
– Сможешь вытащить?
Он приблизился и взглянул с опаской:
– Даже не знаю.
Она сглотнула, пытаясь сосредоточиться. Как это киношные герои запросто сбегают из больницы, на ходу выдергивая трубки и иголки из различных частей тела?
– Лейкопластырь отклей.
Елисей дрожащими пальцами аккуратно отцепил липкую ленту.
– А дальше что?
– Одним быстрым уверенным движением… – припомнила она.
Медленно и неуверенно, но извлечь иголку удалось. На сгибе локтя выступила кровь. Обычно после укола руку дезинфицировали и перебинтовывали, но сейчас делать это некому. Единственный человек, имевший отношение к медицине, ничем не мог им помочь, и это явно к лучшему.
Елисей бросился к ней, и с его помощью она осторожно сползла с постели. Лучше уж на полу, чем там. На распростертое тело Быстрова, лежащего ничком по другую сторону кровати, она старалась не смотреть. Лужа крови, кажется, не расплывается, и ладно. Страшной раны на затылке тоже не видно. Будем надеяться, Царевичу не пришьют превышение необходимой самообороны. Она подтвердит все, что нужно, и даже больше…
Елисей опустился на пол рядом с ней, прислонившись к спинке кровати.
– Ты как вообще? – почему-то шепотом спросила она.
– Да я нормально, – отмахнулся он.
– А по лицу не скажешь, – не стала скрывать она. – Бледный, как…
– Зато вы, Василиса Андреевна, даже сейчас очень красивая!
Похоже, мальчик обрадовался, что наконец запомнил ее имя, и теперь без конца повторял его, никак не мог остановиться.
– Что значит «даже»?
Он смешался:
– Да я не это имел в виду…
Боже, о чем они говорят? Надо собраться с силами и выбраться отсюда, но она даже не знает, в какой части здания находится, и Елисей наверняка тоже.
– А вы как себя чувствуете, Василиса Андреевна? – спросил он и вдруг смутился: – Он вам… ничего не сделал?
– Нет, не успел, – успокоила она. – А тебе?
– Да я точно не знаю…
– Выберемся отсюда и узнаем.
– А мы где вообще? – простодушно поинтересовался Елисей.
Она вздохнула:
– Я думала, ты мне скажешь.
– Не, я в курсе, конечно, что в клинике, но где именно…
Она зажмурилась, прогоняя сонную одурь, но это не помогло – перед сомкнутыми веками завертелись радужные круги, еще сильнее сводя с ума.
– Неплохо над тобой поработали. Но ничего, отведем тебя к настоящему врачу, вколют тебе какой-нибудь антидот…
– И вам, – подсказал он.
– И мне, – обреченно кивнула она.
– Как выбираться-то будем? Есть план?
Она покачала головой:
– План был, только как сюда попасть. Об обратном пути я не подумала.
– Что же вы так, Василиса Андреевна? – укорил Елисей.
– Ну извини… – начала она и вдруг буквально подпрыгнула: – Рюкзак! У меня же там телефон! Надо его включить и…
– И что?
– Полицию вызвать, конечно!
– Ага, нас задержат и потом посадят.
– Нас-то за что? – удивилась она.
– Так мы же человека убили, – Елисей кивнул на Быстрова, и правда не подававшего признаков жизни. – За это по головке не погладят. Разве что за чистосердечное признание и полное раскаяние немного срок скостят…
Голова у нее закружилась с новой силой:
– Какой срок, ты о чем? Это была самооборона! Он нас убить хотел!
– Ну вообще да… – с сомнением протянул он. – Но еще пойди докажи… Вы наши законы знаете.
Она не знала, по, похоже, надо готовиться к тому, что скоро узнает. И не только те статьи, которые касаются совращения несовершеннолетних.
– Предлагаешь сбежать?
– Да нас найдут в два счета. Тут же наших следов полно и всяких ДНК.
– У тебя кровь на анализ брали?
– Не помню… – Елисей покосился на свои исколотые вены и поморщился: – Блин, реально как наркоман…
– Тогда тем более надо полицию вызвать, – предложила она. – И «Скорую». Вдруг он еще жив. Если тяжкие телесные, будет другая статья…
– А если легкие или средней тяжести, тем более, – поддержал Елисей. – Только вам, Василиса Андреевна, не о чем беспокоиться, – вдруг заявил он. – Это же я его ударил. Вы связанная в отключке валялись и вообще не при делах. А я несовершеннолетний, мне много не дадут. Хоть какая-то польза… Будете меня в колонии навещать?
– Царевич, прекрати немедленно, – проговорила она, только сейчас поняв, как долго ждала этого момента и возможности назвать его по фамилии. – Не будет никакой колонии. Поверь, я сделаю все, что от меня зависит. Один раз судимости избежала, и во второй, надеюсь, тоже…
Елисей взглянул на нее с восхищением:
– Ничего себе, Василиса Андреевна! Как мало я о вас знаю!
– А я о тебе выяснила предостаточно, – призналась она. – И не уверена, что рада этому обстоятельству…
– Василиса Андреевна, как вы красиво и грамотно говорите! Слушал бы и слушал…
– Я ж учительница, – грустно усмехнулась она.
– Ладно, Василиса Андреевна, – вдруг вскинулся он. – Пойдемте телефон искать. Где там ваш рюкзак?
– В твоей палате. Знаешь, где она?
– Не-а.
– Как же ты сюда добрался? – удивилась она.
– Не знаю, на автопилоте, наверно. Я очнулся, слышу – шум какой-то. Ну я встал и пошел на голоса. Постоял под дверью, послушал и понял: пора вмешаться…
– Исключительно вовремя, – призналась она. – Если бы не ты, не знаю, что бы сейчас со мной было.
– Да ладно вам, Василиса Андреевна. Если бы не вы, не знаю, что бы сейчас…
Елисей не договорил и вдруг стал заваливаться на нее. Она испуганно подхватила его и прислонила к спинке кровати. Потрясла за плечо, потрепала по щеке, но все было бесполезно – он снова отключился. Похоже, эффект от адреналина закончился, а действие препаратов, которыми его накачали раньше, оказалось сильнее.
Неужели придется делать еще один укол? Она взяла запас шприцов и ампул на случай, если что-нибудь испортит. Но, наверное, больше не стоит ставить опасные эксперименты – вдруг он после второй инъекции вообще не очнется? Как там Быстров выразился: «Хочешь совсем
