было бы понятно, что доводы Алу его не сильно убедили. — Знаешь, меня мучит совесть за все наши злоключения. За крушение «Суши», в том числе… Я ведь капитан как-никак.
— Ой, да брось! Ты отличный капитан! — поспешил заверить Ауна Уон, который услышал последние фразы диалога. — Мы вот даже скалу назвали в твою честь!
— Вы?! Скалу?! В честь меня?! — Аун так опешил от этого известия, что остановился посреди реки. Друзья довольно рассмеялись над его реакцией. — Подождите! Стойте! Вы шутите! Да, точно, это шутка. И как я сразу не догадался?..
— Нет, мы вполне серьёзно, — тут же разуверил его Уон. — Мы назвали её «Горб Ауна»!
Весь остальной путь вплоть до рассвета Аун, в отличие от своих друзей, не проронил ни слова.
Изгой и Тоска не наврали: Бетельгейзе было видно даже днём. Когда небо над Артерией просветлело, Аун на правах капитана объявил привал, а сам остался в дозоре, аргументируя свой поступок теми же «правами капитана» — очевидно, Аун забыл прибавить к ним слово «обязанности», однако Алу что-то подсказывало, что он сделал это намеренно. Впрочем, от сна никто не отказывался.
В этот раз прятаться китам было сложнее. В месте, где их застало утро, река мельчала, да и на её дне особо не росло никаких водорослей, а потому заметить путешественников было гораздо проще. Спасти их могли высокие и достаточно крутые берега Артерии, поросшие густым лесом: земля в них разбрелась после ночной грозы, и пройти сквозь эти дебри по практически отвесному склону было опасно для жизни.
Однако поспать спокойно в этот раз им было не суждено. Близился полдень, когда в небе над Артерией пролетели первые железные альбатросы. Они, как всегда, закрыли своими телами солнце, отбросили на землю большую тень и огласили все окрестные леса громким неприятным гулом. Аун недовольно поджал губы и поднял голову наверх: со дна реки картинка была размытой, и угадать в размазанных силуэтах что-либо было довольно трудно. Вдруг один железный альбатрос вернулся: последний из стальной стаи полетел в обратную сторону, но не исчез из поля зрения, как хотелось бы Ауну, а сделал большой круг и начал парить ровно над тем местом, где спали киты. Аун почувствовал, как что-то внутри него рухнуло куда-то вниз.
— Вот морской чёрт! — громко воскликнул он в сердцах. Кое-кто из команды вздрогнул от его голоса и зашевелился. — Просыпайтесь! Вставайте, вставайте! Нас заметили!
Два раза повторять путешественникам не пришлось. Киты мгновенно поднялись с места и, как могли, быстро поплыли дальше. Они не знали, сколько у них было времени, но предполагали, что немного: Артерия всё так же петляла между зелёными холмами и удлиняла таким образом их путь, что было сейчас китам совсем не на ласту, а лагерь разумных обезьян наверняка располагался где-нибудь неподалёку. Сейчас их могли спасти только крутые берега Артерии и начинающийся дождь.
— Наверное, не надо было нам плыть всем вместе… — тяжело дыша, сказал Уон Уолу. — Надо было разделиться… На две группы… А то так все вместе сгинем…
— Давай потом обсудим, — прохрипел ему в ответ Уол. — Тем более, что история не терпит сослагательного наклонения.
Киты были правы, когда подумали, что у них немного времени. Спустя буквально пару часов железные альбатросы, возвращавшиеся с облёта от Великого океана, сделали несколько кругов над вспененной путешественниками рекой — восемь китов, которые, к тому же, на полной скорости рассекали воду, было трудно не заметить. Теперь им не приходилось сомневаться, что их рассекретили.
— А Изгой-то и Тоска наверняка спят, — с досадой отметила Ална. — Они ведь тоже только ночью идут…
Они никогда бы не подумали, что смогут добраться до владений Седого Графа так быстро — и их совсем не смущало, что, когда их заметили, был полдень, а теперь седой туман над виднеющимися впереди болотами окрашивали в малиновый цвет закатные лучи. Впрочем, когда они это поняли, их радости не было предела.
— Привал! — объявил Аун, и все киты разом разлеглись прямо там, где были. Спать не стали: об этом никто и ничего не сказал, но все они уже очень хотели домой, в родной океан, и не желали оставаться на суше ни минутой дольше, поэтому и привал был коротким — так, только чтобы перевести дух. Спустя где-то час киты, превозмогая ноющие ласты и навалившийся на них сон, неспешно поплыли дальше. Мысль, что они совсем скоро пересекут границу владений Седого Графа грела душу, и тем мучительнее им казалось оставшееся до Великого океана расстояние.
Киты порядком удивились, поняв, что болота были гораздо больше, чем они думали: из выпуклых окон «Суши» это расстояние казалось им вдвое, а то и втрое меньше. Когда первые лучи рассвета коснулись их длинных тел, они преодолели только две трети владений Седого Графа.
— Да, — устало вздохнула Ойлэ, проведя ладонью по вспотевшему лбу. — Теперь я осознаю всю важность корабля в экспедиции и всю горечь нашей утраты. Будь мы на «Суше», мы бы добрались до дома Графа ещё вчера.
— Мы и так на суше, — ворчливо отозвался Алу, — только не на той.
С рассветом снова организовали привал: пусть шанс, что их здесь снова не найдут, был ничтожно мал, попытаться стоило, да и путешественникам надо было восстановить силы на случай погони. На часах в этот раз встал Алу, почти кулаками проводив упрямого горбатого капитана спать, а сам пристроился между корнями деревьев, чтобы лучше всё видеть и слышать.
Это было весьма мудрым предостережением, потому что, не успело солнце хорошенько подняться над осенней землёй, как в небе пролетели железные альбатросы, которые опять сделали большие круги почёта прямо над тем местом, где спали киты. По словам Изгоя и Тоски, здесь разумные обезьяны не могли не могли их достать, но зато они могли окружить болото и таким образом загнать китов в ловушку, а потому путешественникам, которым едва начал сниться какой-никакой сон, снова пришлось просыпаться и продолжать дорогу.
— Да помогут нам предки наши киты, — тихо простонал Аун, протирая глаза. Сказать, что киты устали — ничего не сказать. Они бы с удовольствием легли на дно болота, чтобы хорошенько выспаться и отдохнуть, но мысль, что они могут остаться во владениях Седого Графа навсегда, заставляла их плыть дальше. Да и, что ни говори, болота даже для водных обитателей — не самое приятное место.
Когда дом Седого Графа показался вдали, киты воспрянули духом и поспешили вперёд, но внутри их ждало разочарование: хозяина нигде не было и, судя по состоянию его жилища, не было давно.
— Может, увидел
