ребята, нахрен». Не обидятся, не поймут.
Никто никуда не уйдёт.
Но всё-таки слышишь (слышишь?), что «следующим летом ты вряд ли приедешь в Крым».
Не вряд ли: не приеду.
Закрываю страницу: хватит, пора. Капитан даёт команду прям-о, сержант наклоняет корпус, делает (первый) шаг. Взрывается марш победы, и всё горит, и ты горишь, и больше не сгораешь.
Я хочу вас всех обнять и сказать «спасибо», но так устал, что господи боже мой: столько всего впереди, столько текстов и столько любви.
Но не нужно, ребята.
Каждый должен возвращаться домой.
* * *
Птенец не смог взлететь. Лежал, ослабленный, в траве.
Я поместил его в свою изношенную полицейскую фуражку и принёс в кабинет. Напоил водой. Опустил на карниз. Не взлетает. Не летит.
Удивлялся равнодушию сотрудников, заходящих ко мне с какими-то второстепенными вопросами. На предложение скормить стрижа кошкам предложил выйти и заходить впредь только по стуку.
Опять уехал работать с «контингентом». На обратном пути позвонил в зоопарк. Сказали: напоить водой и выпустить, подбросив вверх. Взлетит – хорошо, не взлетит – извините, естественный отбор.
Вернулся. Напоил. Отнёс в тенистую аллею. Долго решался, прежде чем подкинуть. Знал: если упадёт – значит, всё. Решился. Подкинул. Не взлетел. Упал камнем. Даже крыльями не шевельнул. Ослаб совсем.
У нас напротив отдела – река. Свежесть и чистота. Отнёс к речке, оставил на пригорке. Посмотрел и ушёл.
Я не верю в естественный отбор. Я привык, что слабый становится сильным, а сильный помогает слабому. Я этому в армии научился, и других потом учил.
Я не знаю, во что верю. Я даже не знаю, зачем об этом думаю и зачем об этом пишу.
Знаю лишь одно: где-то там, где нет никаких отборов, где нет ни слабых, ни сильных, ни хороших, ни плохих, – он летит, летит, летит и понимает, понимает.
* * *
И вот я дома. Время – первый час. На работу к 6:30. Какая, блять, тут может быть литература.
Задержали двоих. Впереди – СИЗО. Мне всегда сложно говорить об этом. Они сидят и верят, что вернутся домой.
Раньше страдал. Сейчас нормально. А что делать? Ну, допустим, уйду. Придёт другой.
Не уйду, короче.
Один не выдержал, заплакал. Мать умирает. Говорит и плачет.
Второй не плакал. Со вторым проще.
Никто не признаёт вину. Как говорит товарищ старший редактор, во всём и всегда виноват только ты сам.
Виноватых бьют.
Меня били несколько раз, а потом перестали.
Нормально всё будет. Каждый должен возвращаться домой.
Вернутся.
На самом деле речь здесь идёт о ежегодной литературной премии «Лицей» им. А. С. Пушкина для молодых писателей и поэтов от 15 до 35 лет: автор несколько раз становился её финалистом и однажды – лауреатом. Начальник льстит Кубрину, случайно или намеренно путая её с британским «Букером» – одной из самых известных и престижных литературных премий в мире. – Прим. ред.
Строчка из стихотворения Дмитрия Воденникова.
Район в Краснодарском крае, расположенный между Сочи и Адлером.
Текст написан на обратном пути – к дому, к службе, – после завершения литературной смены фестиваля «Таврида» в Крыму, где товарищ старший редактор посадил товарища следователя на неделю за текст; мера наказания – ограничение свободы: литературные семинары вместо моря, пляжа и красивых женщин.
