стресса, но Никита и правда сразу стал для нее защитником, хотя и собирался вначале ее ругать.
Они долго сидели на кухне. Полина то хватала растерянного Дымка и зарывала лицо в его отросшей к холодам шерсти, то с блаженной улыбкой смотрела в окно, то болтала с Никитой, пытаясь узнать все новости сразу. Как же она соскучилась по этой кухне, по своему месту, по марципановым шоколадкам! «Какая я все-таки дура…» Потом они поднялись наверх. Никита показал на дверь своей комнаты.
– Рядом будем. Если станет грустно или вопрос какой – сразу заходи, даже без стука, ладно?.. Я всегда рядом.
Полина благодарно улыбнулась и открыла дверь в свою комнату. Здесь все было как до ее отъезда, даже бутылка из-под портера так и стояла на подоконнике. Она подошла к парте, провела рукой по ее изрезанной столешнице. Комната начала расплываться.
– Так дело не пойдет. Хватит уже сырость разводить, хорошо? – Он достал из кармана салфетку и осторожно промокнул ее щеки. – Ну, устраивайся, отдыхай. Я позвоню Тохе, что ты вернулась? Он теперь на экстернате учится и живет на своей даче. Ну и здесь у нас тусняк. Да, он же теперь тоже котовладельцем стал! Ладно, отдыхай, а то я тебя заговорю.
Оставшись одна, Полина разобрала сумку, обнаружила на старом месте постельное белье, застелила кровать и легла, натянув покрывало до носа. Ее немножко знобило. «Поваляюсь чуток», – подумала она и поморщилась, почувствовав боль в отшибленной верхней части задницы, когда ложилась. Девушка закрыла глаза, и сразу же завертелся, замелькал калейдоскоп картинок: вот над ней нависает профессор с ножницами в руках, вот она смотрит сверху на далекий снег под окном, вот переодевается в джинсы, а вот с колотящимся сердцем выходит из лифта. Снова и снова вспоминала она, как откинулась на серое шершавое сиденье такси, чувствуя, что успела. «Я верну свою жизнь обратно, обязательно. А Дымок какой толстый стал. А Никита классный. Значит, Вера выходит за дядю Мишу. Наверное, у них будет ребенок, и я буду с ним нянчиться, как с Татушкой. Ой, давно я ее не тискала…»
Боль внизу живота становилась все сильнее, переходя из легкого ноющего намека в напряженный болезненный вопрос. «Я же сама беременная, – впервые за день вспомнила она. – А он меня толкнул. Болит, как перед месячными, только сильнее. И поясница начала болеть почему-то». Ей захотелось постоять под душем. Проходя мимо двери Никиты, она чуть стукнула и сказала: «Я в душ». – «Полотенце в кладовке глянь, на полке слева стопка», – отозвался он.
Она спустилась в кладовку, отыскала свое любимое оранжевое полотенце. Зашла в туалет и вдруг почувствовала, как из нее с мягким усилием выскользнуло что-то совсем маленькое. «Не буду смотреть», – решила она, с замирающим сердцем спустила воду в унитазе и залезла под душ. Ну да, стоило ей расслабиться под теплыми струями, как из нее полило. «Вот и все, – поняла она. – Это был наш ребенок. Убежал, не захотел оставаться. Тоже сбежал, как и я». Она вспомнила, как тогда увидела на секунду зареванного малыша в мокрых колготках, и зашептала: «Потом обязательно приходи. Я не буду тебя обижать. И защищу от всего плохого. Попозже приходи. Я тебя буду ждать. Назову Данилкой, тебе нравится имя? Даня, Данила. Буду тебе рисовать…» Она стояла под теплыми струями, и на душе была теплая грусть.
А вечером были торт, шампанское, куча вкусной еды, любимые лица, смех, разговоры… Когда все разошлись, Полина прошла в комнату Веры.
– Слушай, вы такие молодцы! Расскажи, как все вышло. Я хочу знать все подробности.
– Ну, я долго думала. Знаешь, некоторые вещи должны созреть, что ли. Все мне казалось, что я не готова. И он тоже. Боялась, что он никогда не пойдет на серьезные отношения, то есть после Стаси. Что для него это будет как предательство, вот. А он, оказывается, думал, что это я боюсь делать шаги навстречу, что держу его на расстоянии. Ну, интроверт и все такое. По правде сказать, это так и было. И дело даже не в нем. Много причин… Боялась боли, если все разрушится. Умная Эльза-2, в общем. А однажды я осталась с Татой. И вот она спит, а я сижу и смотрю на нее. Время как будто остановилось, понимаешь? Вокруг нее была такая тишина… Ну и что-то у меня внутри щелкнуло, что ли. До материнства ведь тоже нужно дорасти. А потом мы с ним сидели, а два рыжих брата на полу играли. Это я не про тех рыжих братьев, а про Антошиных котят. Миша тем послал фотку, что у нас теперь тоже есть рыжие братья. Так вот, один котенок сделал лужу, и Миша так ловко влажными салфетками р-раз! А потом хвостик ему промокнул, представляешь? И все это на автомате, между делом. Ну, я не выдержала и ляпнула, что хочу от него ребенка. А он замуж позвал… Ты чего такая напряженная стала? Полина? Все в порядке?
– У меня задержка была с двадцать седьмого декабря, и тесты положительные. А сегодня он меня толкнул, и живот начал ныть, и поясница. Я уже сюда приехала, и… что-то выскользнуло, я не смотрела. А теперь с меня льет просто, не успеваю менять…
Вера быстро подошла к Полине, крепко обняла.
– Бедная ты моя девочка… Давай завтра к врачу съездим?
– Не надо. Я в Интернете посмотрела, на таком раннем сроке нет необходимости. Просто будут более обильные выделения, и все. Ну, беречься. Не жить половой жизнью. – Она усмехнулась. – Так меня в эту половую жизнь и не заманишь теперь. Я и тогда-то не хотела. А первый раз это было вообще – как жертвоприношение, вот. Я именно ею себя чувствовала, жертвой, которую необходимо принести. Не смотри на меня так. Теперь все в порядке, правда.
– Солнц, еще долго не будет все в порядке. Такие отходняки будут накрывать! Знаешь, связь со взрослым мужиком вообще как-то выматывает, соки тянет. Уж на что у меня был реально хороший вариант, не то что твой профессор! Добрый, внимательный… Сразу же снял мне уютную студию, старался меня радовать. Наш первый раз был растянут во времени чуть ли не на месяц: он отлично себя контролировал и все понимал. Ну, что нельзя вот так сразу, надо сначала приучить к себе. А сколько романтики в процессе было, ты не представляешь! Он вообще был очень тактичный и заботливый, я потом и не встречала таких, пока с Мишей не познакомилась. А все равно я
