роль безмолвного почитателя достоинств Раисы. Лишь изредка с извинительной интонацией она позволяла себе робкие сомнения:
– Раечка, но может, он ничего не имел в виду… Ну, в смысле отношений с тобой…
– А почему тогда развелся?
Надя замешкалась, крыть было нечем. Действительно, почему?
– Ну может, просто жить стали плохо, всякое бывает…
– Ха! – парировала Раиса. – Ты не понимаешь! Помню, мусор выносила, а он там курил около мусоропровода, и наши взгляды встретились. Нас как током ударило.
Надя шумно вздохнула. Она поняла, что это надолго и ей точно не удастся сегодня сварить борщ. Правда, со вчерашнего дня еще котлеты остались. Но от этих проглотов разве котлетами отобьешься? Проглотами она называла мужа Михаила и двух сыновей, которые опустошали холодильник с каким-то нечеловеческим, азартным энтузиазмом.
Раиса тем временем наращивала обороты:
– Ты же меня знаешь, Надюша! Я все ловлю на лету, мне не надо слов! Когда мы с ним в лифте поднимались, я прямо кожей чувствовала, как он на меня смотрит. Как смотрит! Просто пожирает меня глазами. Но у меня принципы! Никогда и ничего, пока мужчина женат. А такие вот деятели культуры, прости господи, не дремлют. Подсуетилась библиотекарша. Наверное, только Мопассана и читала.
– Раечка, ну может, все к лучшему…
– Я тебя умоляю!
– На этом майоре свет клином не сошелся…
– Ха! Это сегодня он майор, а завтра, глазом не успеешь моргнуть, уже генерал. Ты что думаешь, эта библиотекарша на майора соблазнилась? Знаем мы таких деятелей культуры. С виду скромные, а самим генералов подавай.
– Ну ладно тебе, все же он пока простой милиционер, майор.
– Я тебя умоляю! Он – почти генерал! – В голосе Раисы прорезались слезы. – И ведь все так хорошо начиналось: обжигающий взгляд, развод… И вдруг эта! Никогда не думала, что моего мужчину уведет какая-то библиотекарша.
– Раечка, ну в некотором смысле он никогда не был твоим…
– Не успел! – зарыдала Рая. – Все только начиналось. К почти мужу чувства всегда сильнее, чем просто к мужу!
Надя подумала и согласилась.
Вот у Раисы вечные «почти мужья», зато какие страсти. Эмоции через берега. А у нее что? Всю жизнь с одним и тем же мужем живет, и рассказать нечего. Даже мечты у нее умещаются в кастрюлю. Вот сегодня думала борщ сварить, так не судьба.
Раиса еще долго клеймила свою соперницу, нарывалась на комплименты и обещала, что выйдет замуж за маршала всем назло, чтобы генералы в подчинении были. Надя косила в сторону часов. Ей было жалко времени. Раечку, конечно, тоже жалко, но у Раи в жизни много любви, а у Нади мало времени.
– И главное, что она с ним будет делать? – спрашивала Рая. – Представляю себе картинку! Генеральские погоны и она, мышь серая. Ты же знаешь, как я умею выглядеть! Мне никто не дает мой возраст. Я уже сама забывать стала, что мне за тридцать перевалило.
«Вообще-то в этом году сорок пять исполнится», – подумала Надя, потому что точно помнила, что младше Раи на два года.
– Да, Раечка, ты молодо выглядишь, это правда.
– Потому что я работаю над собой! Хорошо выглядеть – это труд, а всегда хорошо выглядеть – это почти подвиг. Я не ем после шести, делаю гимнастику, принимаю контрастный душ. Один ботокс чего стоит. А ты? Что ты делаешь для своей красоты? Почему позволила своим закабалить себя, превратить в прислугу?
«Начинается», – с тоской подумала Надя. Любой их разговор заканчивался тем, что Раиса учила ее жить.
– Раечка, у меня тут каша пригорает. Давай потом договорим. – И Надя, используя трюк с кашей, нажала «отбой».
Она хотела пойти в ванную, чтобы принять контрастный душ и стать красивой и ухоженной, как Раечка. Однако по дороге увидела носки сына. Они были яркие, с черепами, нарядные, но валялись на полу и пованивали. Пришлось подхватить их с собой.
В ванной Надя внимательно посмотрела на себя в зеркале. Около губы, сбоку, прорезалась морщинка. Когда успела? Надо сделать маску, посидеть с ней минут пятнадцать, думая о чем-нибудь приятном. Но носки отвлекали. Запах был настойчивый и требовательный. «Ладно, сначала постираю», – решила Надя.
Потом стало жалко выливать воду со стиральным порошком. Порошок был хороший, японский, и Надя его экономила. Надо бы еще что-то постирать. Пошла искать носки мужа. Они, как обычно, были подсунуты под ножку дивана. Муж – человек деликатный, не кидает носки посреди комнаты.
Она и их постирала. Про контрастный душ как-то забылось.
И снова Раиса.
– Надь, ты представляешь? Сейчас вышла в парикмахерскую, а во дворе мужчины стоят. Парковочные места, кажется, делят. А я, ну ты знаешь меня, как всегда, одета со вкусом, ухоженная. Иду и не смотрю на них. Так они прямо шеи свернули.
– А как ты увидела?
– Что увидела?
– Ну, что они шеи свернули? Ты же не смотрела на них.
– Я тебя умоляю! Настоящая женщина кожей чувствует мужские взгляды. Они проникают сквозь любую одежду.
– Как радиация? – пошутила Надя.
В шутке промелькнула искорка раздражения. Надя не посягала на великолепие Раисы, но слегка досадовала. Слишком много времени отнимала подруга со своими разговорами. Все-таки второй звонок за час – это перебор.
– К твоему сведению, в малых дозах радиация полезна, – тонко парировала Раечка.
Раисе не понравилась шутка про радиацию. В ней угадывалось сомнение в ее безусловном женском очаровании. Бунт надо было срочно подавить, на корню, в зародыше.
– И еще. Не хотела говорить, но тебе надо срочно мобилизоваться.
– Что ты имеешь в виду?
– Твой Миша стал на женщин заглядываться.
Надя почти физически почувствовала, как из телефонной трубки выползла змея и обвила ей горло. Стало тяжело дышать.
– Наденька, ты не расстраивайся, все поправимо. Он же еще не ушел от тебя, – утешила Раечка. – Да если бы и хотел уйти, он же сыновей любит. Ради детей останется.
Надя молчала. Змея затягивала свои кольца на ее шее.
– Надюш, ну что ты молчишь? Все поправимо. Соберись, вспомни, что ты не поломойка, а женщина. Хочешь, я тебе свое платье отдам, модное такое, с принтом на спине?
– Спасибо, не надо. У меня каша горит, – глухо ответила Надя и отсоединилась.
Она посмотрела на часы. Скоро мальчишки вернутся из школы.
Обычно у младшего меньше уроков, чем у старшего, и она кормит их по очереди. Но сегодня у старшего не будет химии, учительницу забрали на какие-то курсы. Кажется, повышения квалификации. Хотя зачем повышать квалификацию, когда и эта не востребована? В их классе никто так и понял, что такое валентность. «Господи, о чем я думаю? Зачем мне знать про
