парень… Ведь он любит ее. Возможно, то, что он увидит, сломает ему жизнь…»
Дольников машинально обвел взглядом ряды машин, стоящих на парковке, и вдруг вид знакомого красного кроссовера заставил его вздрогнуть. Это была машина Максима!
Мгновенно Олег вспомнил: вот они вдвоем идут к подъезду, Макс по-хозяйски обнимает Диану за талию, тащит за собой, а она покорно ему подчиняется…
Едва не застонав от этих воспоминаний, он засунул руку в карман, нащупал флешку и решительно вошел в холл.
Как и в прошлый раз, его никто не остановил. Но теперь Олег был опытнее и, поднявшись наверх, не стал обращаться к двум привратницам у основного входа. Вместо этого сразу из лифта шагнул в тот коридор, из которого выходил Максим. Он хотел появиться перед ним неожиданно, усилив тем самым эффект от своего визита.
Правда, возникла маленькое осложнение, вызванное самостоятельным поиском кабинета, в котором работал Максим.
Но Дольникову и тут повезло! За первой же дверью он обнаружил того, к кому так стремился — своего счастливого соперника.
И — вторая удача — в кабинете, сплошь заставленном гудящей аппаратурой, больше никого не было. Наверное, Макс действительно был ценным сотрудником, поскольку занимал это отнюдь не маленькое помещение в одиночку.
— Добрый день, — четко проговорил Олег и закрыл за собой дверь.
Голос его прозвучал спокойно и значительно — как и задумывал. Сразу чувствовалось: шутить вошедший не намерен.
— Добрый день… — приподнимаясь из-за стола, испуганно сказал Максим.
Эта была именно та интонация, которую ожидал услышать Олег.
Вдохновленный таким началом, он подошел к столу и положил флешку.
— Вот здесь записано то, что касается нас с Дианой, — сказал он, твердо глядя в глаза хозяину кабинета. — Думаю, вам будет интересно посмотреть.
И, чуть помедлив, добавил: «Очень интересно!», сделав ударение на слове «очень».
При произнесении имени Дианы лицо Максима вдруг приобрело какое-то упрямое, озлобленное выражение. Не испуганный мальчик стоял перед гостем, а противник, готовый драться.
Но Дольников не смутился. Он был уверен, что запись сделает свое дело: лишит Максима уверенности в своем праве на чувства Дианы и на ее принадлежность ему одному. Как только он это поймет, желание взять в жены девушку улетучится. Олег знал, насколько самолюбивы и тщеславны эти молодые везунчики. Ему ли такую обиду стерпеть!
— Зачем вы это принесли? — спросил Максим, глядя на флешку, но не прикасаясь к ней.
— Я же говорил: мне не безразлично ваше будущее, — сказал доброжелательно Дольников.
— Мое или ваше? — усмехнулся молодой человек.
Олегу снова не понравилось выражение его лица — слишком хищное для столь тонких черт.
— Разберешься, — не слишком любезно буркнул он. — Всего хорошего.
Максим не отвечал и все так же странно смотрел на него.
Дольников покинул кабинет, чувствуя, как нелегко держать плечи прямыми, а голову высоко поднятой.
Оказавшись в лифте, внезапно ощутил такую усталость, что едва добрался до машины. Сказывались бессонные ночи.
«Скоро все закончится, — сказал он себе. — И я наконец отдохну. А пока надо потерпеть. Еще совсем чуть-чуть. Этот вечер как минимум…»
Он включил радио — свою любимую волну с песенками из восьмидесятых, и поехал домой, стараясь не думать о том, что сейчас в своем кабинете Максим раз за разом просматривает запись и хмурит свои черные, будто нарисованные, брови.
Диана позвонила ровно через пять минут после того, как Дольников вернулся домой.
— Что ты наделал? — закричала она.
Кричала она так злобно и грубо, что Олег растерялся.
— Ты о чем? — спросил он намеренно спокойно.
— Зачем ты сделал эту запись?
«Чертов кретин все ей рассказал», — подумал Олег, понимая, что его план сорван, и надо искать взамен что-то другое.
— Какую запись? — спросил он, лихорадочно обдумывая линию защиты, и не находя ее.
— Которую ты принес Максиму! — продолжала кричать Диана. — Как ты мог? Я же ничего не знала. А ты снимал нас! Как мы занимались любовью… В этой твоей грязной квартире!
— Ты видела запись? — внезапно догадался Олег.
Он сел — неожиданно стало трудно стоять.
— Конечно, видела! А ты как думал!
— Но… как?
— Макс прислал, как же еще?
— Он прислал тебе запись? — поразился Олег.
— Конечно!
Дольников ожидал чего угодно, но только не этого.
— Зачем он это сделал?
— Как это зачем? — возмутилась Диана. — Он ничего от меня не скрывает, я же тебе говорила.
— Настоящий урод, — не выдержал Олег.
— Это ты урод! Самый настоящий урод. Записал как мы спим на этой гадкой квартире! Как ты мог до такого додуматься? Я… Я в суд на тебя подам!
— Что? — рассмеялся Олег. — Какой еще суд? Ты спятила?
— Это ты спятил! Слышишь? Это ты спятил, старый козел!
Она кричала так отчаянно, что Олег перепугался.
— Диана, — заговорил он поспешно и оттого неубедительно, — успокойся. Я лишь хотел, чтобы ты осталась со мной…
— Мне плевать, чего ты там хотел! — перебила она. — Слышишь? Плевать! Я никогда больше не буду с тобой. Никогда!
— Позволь мне все объяснить…
— Не надо ничего объяснять!
— Диана…
— Чтоб ты сдох!
Она выругалась матом, неумело, но так яростно, что Олег понял: все кончено. Он еще подыскивал нужные слова, сжимая взмокшей рукой трубку, а Диана уже исчезла, спряталась за гудками, как за неприступной стеной, и достать ее оттуда не было никакой возможности.
Сгоряча Дольников набрал ее номер, но он был недоступен. Позвонил еще несколько раз подряд. Бесполезно. Скорее всего, она внесла его в черный список — отрезала от себя.
Еще можно было побороться, достать другую slm-карту, позвонить с нового номера, все объяснить, вымолить прощение… Но Дольников понимал, что вряд ли Диана простит его. Беда заключалась в том, что она не хотела слушать его объяснений, хотя прекрасно понимала мотивы, которые двигали им. И не одобрила их. Более того, прокляла! А эти оскорбления в конце… Нет, все кончено.
«Максим переиграл меня», — признался себе Дольников.
Но откуда он мог предположить, что тот поступит так непредсказуемо, так… не по-мужски, и покажет запись Диане?
«Это новое поколение, привыкшее выкладывать в интернет все подробности своей жизни, совсем иначе смотрит на наши правила, — думал с горечью Дольников. — Попросту говоря, оно их не замечает, перепрыгивает как через гнилое бревно и бежит дальше, чтобы получать от жизни самое лучшее. А мы остаемся позади. Впрочем, так было всегда…»
Не зная, что ему следует предпринять в этой ситуации, он позвонил Вадиму. Это был единственный человек, с которым Олег мог поговорить обо всем на свете, а в данный момент — о своей беде. Тем более поговорить хотелось. Ощущал себя после разговора с Дианой в вакууме,
