class="p1">— Что значит, пить не буду, вы что, того…
— Ну, поймите же меня наконец: лимона нигде не достать, а у вас он есть. Без лимона я отсюда не уйду. Пойдите мне навстречу, пожалуйста. Всем от этого будет лучше. Вы мой чай другим заварите и наварите сверху, а я доставлю лимон самому нуждающемуся в нем человеку — моей беременной жене.
Наваривать с чая бармену до сегодняшнего дня в голову не приходило. Пожав плечами и хмыкнув, он неторопливо удалился. Через десять минут на стойку был выставлен поднос с пятнадцатью стаканами кипятка и целым лимоном. Валентин благодарно взял лимон, быстро сунул его в карман, чуть не порвав единственные приличные брюки, расплатился (денег едва хватило), поклонился и немедленно удалился.
Швейцар недовольно посмотрел ему вслед:
— Мог бы и чаевых дать, очкарик.
Бармен крикнул администратору:
— Володь, скажи швейцару, пусть больше не пускает голь перекатную…
* * *
— Миленький, лимон такой кислющий, кажется, нашего малыша передернуло, наверное, он больше любит сладкое, давай лучше выпьем чаю с сушками и вареньем.
Валя рассмеялся и нежно погладил круглый Ленкин живот.
Витя Ручкин был широко известен в узких, закрытых от широкой общественности кругах. Руки у него были золотые. Работал он мастером по ремонту бытовой техники при дипкорпусе и был нарасхват. В дипломатическом ведомстве числились не только дипломаты, советники, секретари и члены их семейств, но и повара, уборщики, охранники и рабочие. А посольств и консульств в Москве предостаточно. Снабжались они лучшей импортной техникой, но и та иногда выходила из строя. Бытовые приборы — холодильники, стиральные машины и проч. — в то время принято было чинить, так что Виктора постоянно отправляли то в одно полпредство, то в другое, а то и за границу командировали.
Виктор недавно женился и был счастлив. Свою Аню боготворил. Познакомились молодые люди на торжественном вечере в Доме дружбы народов на Арбате, куда Виктора пригласили за похвальной грамотой. После награждения все переместились к накрытым столам. Бледная хрупкая девушка играла на фортепиано для придания мероприятию праздничной атмосферы. Ручкин с первого взгляда влюбился — поразился, с какой силой ее тоненькие пальчики извлекали сильные звуки, проникающие ему прямо в душу. Боясь потерять пианистку из виду, Виктор сразу же после выступления подошел сказать, что сражен, но так засмущался, что лишь буркнул:
— Спасибо вам… я — Виктор, но я… не знаю, что еще сказать.
— Очень приятно, Виктор, я — Аня.
Аня, смешливая с детства, залилась смехом, глядя на покрасневшего богатыря, от волнения смявшего в бесформенный комок только что врученную грамоту. Анин смех был вовсе не язвительным, а дружески ободряющим. Девушка взяла несчастную грамоту, аккуратно расправила и еще раз вручила. Ее доброжелательность и полное отсутствие кокетства окончательно покорили Ручкина. Ухаживал Виктор неумело, но напористо, по-мужски. Аня с удовольствием сдалась.
Мать пришла в ужас от выбора дочери:
— Доченька, ты же интеллигентная девушка с консерваторским образованием, с блестящими перспективами! Как ты могла ввести в наш дом простого мужлана?!
На свадьбу дочери Елена Артуровна надела черное платье, а когда зять пригласил ее на танец, прошипела на ухо:
— Знайте, Виктор, что вы закрыли Ане путь на большую сцену, ведь за ней увивались несколько солистов оркестра и даже один известный дирижер. Она могла бы сделать хорошую карьеру…
Поселились молодые с Аниными мамой и отчимом. Виктор с мамой ютились в одной комнате в коммуналке. Несколько лет назад они сбежали из Липецка к тетке в Москву от Витиного папы, хронического алкоголика. По пятницам отец устраивал порку, сначала сыну, а потом жене, грозился, что убьет обоих, если они не купят ему еще бутылку. Витька поклялся маме, что в жизни не возьмет в рот ни капли спиртного, и слово сдержал.
Когда Елена Артуровна разводилась с Аниным отцом, то отсудила огромную квартиру в старом кирпичном доме на Бауманской: четыре комнаты, большая кухня, гостиная с роялем, два балкона. Аня с Виктором поставили в Анину комнатку новую кровать, остальное их устраивало. Зять вносил свою лепту в семейный быт: покупал продукты и хозяйственные вещи, чинил все, что требовалось. Помимо оклада, за каждую командировку Ручкин получал восемьдесят рублей — стандартный гонорар, который платили за каждый выезд. В месяц иногда случалось несколько командировок, так что зарабатывал Ручкин похлеще дирижеров и академиков. Виктору нравилось привозить жене эксклюзивные подарки из-за границы, однако оставлять любимую в окружении ее знаменитых коллег и дурного тещиного влияния надолго побаивался, в командировках не задерживался. Отработает — и тут же домой, и всегда с сюрпризом, который Виктору помогали приобрести благодарные сотрудники посольства.
Как-то из Милана Виктор привез белую итальянскую дубленку. Жена посла провела Ручкина в один меховой бутик, где он купил потрясающую дубленку — теплую легкую с капюшоном, расшитую золотистым шнуром. Таких дубленок в Москве видели всего две: одна — у народной артистки, другая — у Ани Ручкиной.
Молодая жена души не чаяла в Викторе, и совсем не из-за подарков, она искренне любила своего Витю за добрый и простой характер, за льняные кудри и курносый нос, так мило торчащий на круглом лице. Теща на людях нахвалила зятя, его золотые руки, демонстрировала похвальные посольские грамоты, но в душе никак не могла смириться с семейным мезальянсом. Елена Артуровна в отсутствие дочери проводила с зятем воспитательную работу:
— Виктор, послушайте, вам надо идти учиться. Не спорю, руками вы многое умеете, но образования не хватает, что сказывается даже на ваших подарках…
Виктор нервничал, но потом успокаивался: главное, чтобы Ане нравилось. После возвращения зятя из Колумбии теща снова принялась за свое:
— Виктор, вы привезли Анечке бархатный костюм какого-то жуткого цвета…
— Почему жуткого, Елена Артуровна? Цвета изумруда, как раз под ее зеленые глаза.
— Вот именно, цвет изумруда! Вы в курсе, что Колумбия на весь мир славится богатейшими месторождениями изумрудов? Вас в посольстве никто не просветил?
— Елена Артуровна, да меня даже возили на ювелирную фабрику, но там лишь одно кольцо с изумрудом мне понравилось, и оно тоже стоило восемьдесят рублей, как костюм…
— И???
— Я не решился — боялся ошибиться с размером. Анин размер одежды я на глаз определяю, еще ни разу не ошибся, а кольцо…
— Ха-ха-ха! Да Аня просто вас жалеет и не признается. Знайте же, что ваши костюмы, дубленки и прочее она втайне отдает моей портнихе Зине перешивать. Вы даже не представляете, во сколько нам это обходится. Кольцо дешевле уменьшить или расширить. Как можно сравнивать: изумруд с
