Самого Сергея Балахнова преподавателем. Блеск. Лиза вежливо отказалась...
А во дворце Юрьевской был тогда Петербургский филиал Европейского Университета. Она таскалась туда пешком вольным слушателем на курсы по истории искусства и современной архитектуры. Корбюзье, Жан Нувэль, Заха Хадид... И не думала, что когда-нибудь увидит все эти красоты вживую.
* * *
Теперь с Питером было покончено, ну хотя б на время (так она тогда думала). Нужно только дождаться визы. В Москву, в Москву!
Было жарко. На формальности ушло немало денег и переживаний, но всё-таки — получила! Такую зелёную шенгенскую визу... Жила у друга на окраине с котом Борисом. Смотрела фильмы. Потом поехало: Киев, Львов. Красоты украинские её не задержали. Граница! Заграница!
Дорожная
Времени оставалось не так уж много, и виза жгла карман. Во Львове долго искала остановку маршрутки, которая едет до контрольно-пропускного пункта. Вернулась на вокзал за пять минут до отъезда. Как раз нужная маршрутка!
18
НЕ ПРО ЗАЕК
На польскую границу желали ехать самые разные пассажиры, лиц которых она не запомнила, только монашку-католичку в сером платке, едущую дальше, в Краков.
На границе — очередь. Торговцы с баулами в клетку. Народ в клетке. Их было несколько «туристов» — блондинка Магда в дредах и Юлек загорелый. «Отсеянные» от челноков, они довольно быстро прошли пограничный контроль (поляки возвращались домой, в Варшаву), не считая пристального разглядывания её выстраданной визы, которой, наконец, дали «добро» красной квадратной печатью.
Ça y est5!
В поезде на Варшаву разговорились. Магда пригласила к себе домой. Ужин, ванна (никак не могла спустить воду — ох уж эта европейская сантехника!) и добрая мама. Чёрный кот Мускат привезён с французских виноградников.
***
Всё начиналось замечательно. Днём она была на трассе.
Ну а вы что думали? Тех денег, заработанных пейзажами, едва бы хватило на самолёт. И изначально, ещё в апреле, план был таков: ехать стопом. Спутников не нашлось. Да и это был ЕЁ путь. Только её.
По виду Польша не сильно отличалась от дома. Дома, деревья, дороги. Наконец, остановился грузовик типа ЗИЛ. Усатый папаша за рулём сносно понимал по-русски. Повёз. Заговорил. Довольно быстро начался диалог не без грязных намёков. Остановились. Сошла. Грунтовая дорога уходила влево, а ей нужно было
5 Ну вот, сделано
19
Галина Хериссон
прямо. Как можно прямее.
Потом подсадила дама: седая, с короткой стрижкой и болью в голубых глазах. Она была на дешёвой легковушке и взяла попутчицу, желая поделиться. У неё недавно умер молодой сын. Пассажирка, возможно, была его возраста... Разговаривали на смеси польско-русского. Старое поколение понимает по-русски. При въезде в городок дорогу пересекала похоронная процессия. Всё было понятно без слов. С влажными глазами дама дала ей банку сардин в томате и ещё чего-то съестного. В бутылке воды развела витамин С со вкусом апельсина.
— Держи. Береги себя! — Милая женщина.
Так и повелось: добрый водитель перемежался злым. А как сказать иначе? Мало кто понимал маленькую девушку, одетую в цвета польского флага (мама Магды тогда пошутила), желавшую пересечь вот так три страны.
И всё же «новичку» везло. Пока не приходилось ждать более 15 минут.
Остановился фургон, везущий в Германию сливки. Нестарый плотный дядька был, в общем, не груб. Вечером на стоянке заправились, закусили салатом. Молочник сказал, что надо ложиться спать. Лиза, прельстившись постоянным попутчиком до Лейпцига, было согласилась. Но диван был тесный и ложиться ей совсем не хотелось. Она подумывала поискать новых попутчиков на площадке и сказала, мол, спасибо за всё... Молочник отреагировал:
— Ну конечно! Проехала добрую часть пути, отведала ужин, а теперь вот так — спасибо, до свидания?! Ложись!
Она, нахмурив брови, сидела калачиком на полу.
20
НЕ ПРО ЗАЕК
Наконец, решение было принято: вон из кабины, сейчас же. Теперь уж точно — прощайте!
Не теряя ни минуты (сумерки были густо-синими), она вышла к дороге.
В дорожных хлопковых брюках, красных, чтоб было видно издалека, и в простой белой блузке она никак не походила на девицу с тротуара. Смесь азарта и опасения, свободы и просьбы, куража и безвыходности положения заставляли её стоять на развилке. Там, посреди новой страны, чем дальше — тем незнакомее. Вчера уже так далеко, многое оставлено позади, и чем дальше на запад, тем больше манит красное солнце, но тут же, сменяясь тёмной пеленой, бросает вызов: «Что будет завтра?»
***
Завтра началось уже сейчас. Спать было некогда
