- Вы будете жить в этом же доме, где и наше учреждение. Вот ваш угол, показал Ларисе комнату Федор Тарасович. - А это ваше рабочее место.
- А вы разве не здесь живете?
- Я, Лариса Остаповна, работаю здесь уже тридцать лет. Так что заслужил, чтоб жить, как другие. Мой дом рядом с нашим учреждением, Лещинский всегда называл фельдшерско-акушерский пункт "нашим учреждением".
- А если нужна будет помощь, к кому мне обращаться?
- Нашим учреждением заведую я. Стало быть, и за помощью нужно обращаться ко мне. У меня все-таки опыт. А опыт - всему голова.
- Понятно.
- Только вот что... Наше учреждение медицинское. А в медицинских учреждениях, как вы знаете, должна быть стерильность. Я к тому, что вы молодая. У вас будут, а может, уже и есть, поклонники. Поэтому, вы сами понимаете, - что значит "сами понимаете", Лариса пока не могла понять. Посвятить себя целиком служению медицине, так это она уже давно решила. Отказаться от того, что ей самой природой предназначено, отказаться от человека, которого она, может быть, полюбит? Но какое отношение имеет служение медицине к ее личным делам? Они друг другу не мешают. Скорее, наоборот. Видя вопросительный взгляд Ларисы, Федор Тарасович добавил: Посторонние люди могут заносить в наше учреждение микробы.
- А как же посетители, которые приходят к нам на прием?
Действительно, как это он, Лещинский, не сообразил, что посетители тоже могут заносить микробы?
- Посетители - это посетители, - не придумав ничего другого, ответил Федор Тарасович.
- И кроме того, - перебила Лещинского Лариса, - вход в мою комнату отдельный. Так что микробы в наше учреждение заноситься не будут.
- Будут, - безапелляционно сказал Федор Тарасович. - Вирусы и разные там бактерии, они, знаете, такие.
- Ну а если приедет моя мама?
- Мама - это вопрос другой.
Такой ответ Федора Тарасовича мало удовлетворил Ларису. Из курса микробиологии она твердо усвоила, что разные микробы бывают и там, куда не проникают даже пылинки. Но, может быть, Петришковский ФАП - особое медицинское учреждение? Знакомясь с расположением комнат ФАПа, Лариса убедилась, что они такие же, как и во многих других фельдшерско-акушерских пунктах. Небольшая ожидалка с пустующей сейчас вешалкой для одежды, кабинет, в котором ведет прием посетителей Федор Тарасович, и комната, где должна принимать женщин акушерка. Есть еще одна небольшая комнатушка, в которой стерилизуются инструменты. Чистоту в помещении поддерживает приходящая уборщица. Вот, пожалуй, и все, если не считать стульев, стола в кабинете Лещинского и специального кресла в комнате акушерки. Так что Петришковский ФАП не какое-нибудь там особое медицинское учреждение, а обычный пункт, в котором работают фельдшер и акушерка. А бывает, что только один фельдшер или только одна акушерка. Так что "стерильность" ФАПа, казалось, должна быть одинаковая во всех случаях: и когда на пункт приходят посетители, и когда Ларису навещает в ее жилой комнате кто-нибудь из знакомых. Но Федор Тарасович говорит, что у него опыт. А опыт, как утверждает тот же Федор Тарасович, всему голова. Веру Ларисы в опыт Федора Тарасовича, да и в свои знания тоже, поколебала непростительная ошибка в лечении одного заразного заболевания. Вскоре после того, как Лариса приступила к работе, к ней на прием пришла молодая женщина из Петришково Тамара Козич.
- Грудь у меня, - пожаловалась она акушерке.
- Болит? - спросила Завойкова.
- Не то что болит. Тянет.
- Давно?
- С неделю.
- Показывайте.
Тамара сняла кофточку, расстегнула лифчик, оголила правую грудь.
- Да что вы меня стесняетесь? - упрекнула акушерка Тамару. В училище студентам не раз напоминали, что нельзя осматривать только одну руку, только одну ногу или только одну грудь. Известное философское изречение "все познается в сравнении" как нельзя более применимо в медицине. Сравнивая одно с таким же другим, начинаешь понимать, что и как изменилось, а значит, и что могло быть причиной этих изменений. У Тамары грудь, на которую она жалуется, как грудь. Ну разве что небольшое покраснение кожи. А вот когда ощупываешь пальцами, в ней ясно ощущается какое-то болезненное затвердение. Лариса измерила температуру тела. Оказалась немного повышенной. Как тут не вспомнить то, о чем не раз говорилось на лекциях и практических занятиях: воспаление - это боль, покраснение и жар. У Тамары Козич все эти признаки налицо.
- Что же у меня, Лариса Остаповна? - с надеждой спросила Тамара.
- Воспаление груди. Где-то продуло на сквозняке.
- Что же теперь делать?
- Лечить.
- Как?
- Выпишу я вам мазь и антибиотики. Через неделю покажитесь, - Лариса знала, что надо всегда проверять свои назначения. Точнее, результаты назначенного лечения. Козич надо было бы и предупредить. Если, мол, станет хуже, чтобы немедленно дала об этом знать ей, акушерке. Но с другой стороны, предупредить человека, а он тут же и подумает: "Значит, докторша не уверена, что ее лечение мне поможет. Мало опыта". Ну как тут быть? Не предупреждать? Можно, конечно, и так. Ну а если окажется, что человек этого лекарства не переносит? Бывают же такие случаи? Сколько угодно. Вот и разберись в этих противоречиях. Надо будет посоветоваться с Федором Тарасовичем. Ведь у него большой практический опыт. Прошла неделя. Пришла на повторный прием и Козич.
- Ну как самочувствие? - спросила акушерка.
- Как было, так и есть, - ответила Тамара.
"Что же делать?" - мысленно спросила себя Лариса. Простое воспаление после такого лечения обычно проходит. Правда, бывают и затяжные случаи. Их причина в том, что воспаление вызвано либо "очень злыми" микробами, либо ослабленной сопротивляемостью организма человека. Злыми, оказывается, могут быть и микробы, а не только сорняки, собаки, люди. Так как все-таки лучше поступить? Продолжить назначенное лечение или же посоветоваться с Федором Тарасовичем? А заодно и спросить, нужно ли предупреждать больных о возможных побочных действиях лекарств? Надо все-таки посоветоваться. Хотя она, Лариса, кончила с ним, Федором Тарасовичем, одно и то же фельдшерско-акушерское училище, разница между ними немалая. Привела Завойкова женщину к фельдшеру и спросила:
- Федор Тарасович, не пойму, в чем тут дело. Вроде и антибиотики сильные, а движения никакого.
- Сколько дней?
- Воспаление?
- Лечение.
- Неделя.
- Мы все делаем теперь только по науке. А про народную медицину, про опыт, забываем. А опыт - всему голова. Нужны водочные компрессы. А еще лучше в виде припарок.
Завойкова подумала, что припарки вряд ли тут помогут. Не зря же так неуважительно говорят о них в народе. Но сказать об этом Федору Тарасовичу Лариса не решилась. Припарки так припарки.
- Федор Тарасович, - спросила акушерка, когда Козич уже ушла, - а как мне лучше: предупреждать больных, чтобы они приходили на повторный прием, когда им станет хуже, или не предупреждать?
- Почему хуже? - не понял Лещинский.
- Ну если человек не переносит лекарства.
- Это бывает редко.
- Пусть редко. Но бывает же?
- Бывает, - согласился Федор Тарасович. - Но хуже если и становится, то постепенно. Острые случаи бывают только при уколах. Так что если уж что-нибудь и случится, то больной сам прибежит к вам. Без предупреждений. Лечить нужно уверенно. Чтоб больной смотрел на нас, как на бога. А этой Тамаре Козич скажите, чтоб следующий раз шла прямо ко мне. У меня, знаете, правило: если уж взялся за что-нибудь, то доводи до конца.
Уверенность Лещинского в своих действиях Ларису подкупала. Она, эта уверенность, передается и больному. Наоборот, колебания, сомнения сеют в человеке такие же колебания и сомнения, заставляют его обращаться к другим медицинским работникам, а то и просто к знахарям. Лариса из лекций знала, что там, где это можно, противовоспалительное лечение нужно проводить с учетом вида микробов, которые вызвали воспаление. И не только вида микробов, но и их чувствительности к антибиотикам. Бывает, что микробы совсем не "обращают внимания", скажем, на пенициллин. Тогда какой смысл назначать этот антибиотик? И мы, все же назначая пенициллин, потом удивляемся, почему воспаление не поддается лечению. Вот и с Тамарой Козич так же. Сказала, было, Лариса Федору Тарасовичу, что нужно проверить чувствительность микробов к антибиотикам. Выяснили бы, какой из них наиболее подходящий. Вот тогда, пожалуйста, и назначайте лечение. А так получается вроде бы вслепую. Гадаем: поможет не поможет. И что же на это сказал Федор Тарасович? "У нас не городская клиника, не районная и даже не сельская больница. У нас все иначе. Да и в сельской больнице не делают. А чем мы лучше больницы, где есть врачи? Я по опыту знаю, что воспаление нужно лечить теми антибиотиками, которые есть. Ну и, конечно, народная медицина". Что остается делать Ларисе? Верить тому, что опыт - всему голова?.. Можно, конечно. Но зачем тогда теория, зачем было слушать лекции? А их было немало. Хотела возразить Федору Тарасовичу. Но потом подумала, что переубедить человека с большим практическим опытом дело почти безнадежное. Особенно тому, кто только начинает работать.
