сумки фотографию.) Это я в те времена, когда мы познакомились.
ВИКТОР (удивленно). Это вы?
ЕВРЕСА. Да. Я и сама удивляюсь, когда себя такой вижу. Вы меня называли Брижит Бардо.
ВИКТОР. Брижит Бардо?
ЕВРЕСА. Да, в шутку…
Виктор показывает фотографию Ане.
Из-за моих волос. У меня были длинные светлые волосы.
ВИКТОР. А когда мы с вами познакомились?
ЕВРЕСА. Помню точно, двадцать седьмого августа тысяча девятьсот восемьдесят второго года.
ВИКТОР. Тысяча девятьсот восемьдесят второго?
ЕВРЕСА. Да. Я была вашей поклонницей, ну той группы, в которой вы играли. Но из вас четверых вы мне нравились больше всех. Вот, у меня и билет на тот концерт сохранился. Концерт в парке Ташмайдан. Вы мне на нем написали: «Дорогой Евресе на долгую память».
ВИКТОР (до него наконец-то дошло). Ага… Очень приятно… Но хоть я и написал на долгую память, я не могу помнить всех поклонниц, которым раздавал автографы…
ЕВРЕСА. А вот я – наоборот. Помню все, как будто это вчера было… И концерт, и какие песни вы играли. Вы стояли слева от солиста. И номер комнаты помню… и зеленые шторы в комнате, и ванную… все помню…
Виктор смотрит на нее, онемев, он явно не ожидал, что разговор примет такой оборот.
АНА (заинтересованно). Какой комнаты?
ЕВРЕСА. Комната номер двести шесть, в отеле «Унион», там в восьмидесятые годы останавливались все рокеры, которые приезжали играть в Белграде: «Белая пуговица», «Атомное бомбоубежище», «Отпетые»… (Извиняясь перед Аной.) Я поэтому и собиралась один на один поговорить… Не хотела, чтобы вам было неприятно.
ВИКТОР. А о чем, собственно, вы собирались поговорить?
ЕВРЕСА. О Немане.
ВИКТОР. Немане? Каком Немане?
ЕВРЕСА. Моем сыне… То есть нашем…
Ана и Виктор обмениваются взглядами.
АНА (в легком шоке). Может, я все-таки выйду?
ВИКТОР (Ане). Подожди. Прошу тебя. (Обращаясь к Евреев.) Вы шутите? Я совершенно не расположен к…
ЕВРЕСА. Неужели бы я поехала в такую даль, чтобы шутить? Вот мои документы… Вот… (Вытаскивает из сумки.) Паспорт… Евреса Тодорович… Родилась в Пироте… А вот свидетельство о рождении Немани… все печати есть…
Виктор рассматривает документы. Ана сидит неподвижно, смотрит на них, слушает.
Родился весной тысяча девятьсот восемьдесят третьего года… Ровно через девять месяцев после того вашего концерта…
Ана берет фотографию, смотрит на фотографию, потом на Виктора.
ВИКТОР. Тут написано, что его отец какой-то Душан Йоксимович…
ЕВРЕСА. Да… Душан его признал.
ВИКТОР. Так если он… При чем здесь я?
ЕВРЕСА. Он признал его, чтобы меня защитить. Он был таким добрым человеком… Я за него вышла, когда была на восьмом месяце. Наше счастье, что он признал ребенка. А то просто не знаю, на что бы мы жили.
ВИКТОР. Подождите… минуточку… Подождите… (Короткая пауза, он пытается собраться с мыслями.) Я действительно тогда выступал, играл… и, может быть, я действительно был с вами в том отеле…
ЕВРЕСА. Значит, все-таки помните?
ВИКТОР. Я этого не сказал… Я был молод… Популярен… И девушки у меня были… но… но почему вы решили рассказать об этом только сейчас? Чего вы так долго ждали?
ЕВРЕСА. А я не ждала. Я вам сразу написала, как только увидела, что беременна, но вы мне не ответили.
ВИКТОР. Да, мы тогда получали сотни писем и читать все подряд не успевали.
ЕВРЕСА. Знаю, знаю… Это мне и Душан покойный говорил…
ВИКТОР. Почему вы мне не позвонили? Мой номер и тогда был в телефонной книге.
ЕВРЕСА. Милисава мне рассказала, что случилось с ней, и я не захотела…
ВИКТОР. Милисава? Какая еще Милисава?
ЕВРЕСА. Милисава Йоцич. Из Белграда. Она тоже была вашей поклонницей. Я с ней познакомилась в фан-клубе «Новый Белград»… Она тоже забеременела от вас за пару месяцев до меня, и вы уговорили ее сделать аборт.
АНА (в шоке опускается на стул). Прекра-а-а-асно….
ЕВРЕСА. Она рассказала мне, что приехала в Загреб, но вы не удостоили ее даже взгляда… Вы вообще не захотели с ней разговаривать, просто передали деньги на аборт, через вашего менеджера… А этот ваш менеджер еще и судом ей грозил, если она хоть слово скажет газетчикам… Извини, давай, может, перейдем на «ты»? У нас общий ребенок, мне глупо все время повторять «вы», да «вы».
ВИКТОР (нервозно). Хорошо… Как хотите…
АНА (заинтересованно). Как, вы сказали, звали эту, вашу?..
ЕВРЕСА. Милисава Йосич. Высокая, темные волосы. Красивая…
АНА (обращаясь к Виктору). Ты знаешь, о ком идет речь?
ВИКТОР. Да… Думаю, знаю…
ЕВРЕСА. Ну слава Богу, хоть ее вспомнил. Она мне сказала, что лучше к тебе не ездить. Что ты станешь меня уговаривать сделать аборт, а я решила рожать и не хотела, чтобы твой менеджер меня оскорблял.
АНА. И что с ней было дальше?
ЕВРЕСА. Тот менеджер отвел ее к врачу, но это был скорее мясник, чем доктор, она у него на столе чуть не умерла от потери крови… Я извиняюсь, мне приходится пить мочегонное, а сегодня я весь день в дороге, мне бы нужно в туалет…
АНА. В коридоре, вторая дверь слева.
ЕВРЕСА. Спасибо.
Евреса выходит. Ана и Виктор остаются один на один. Ана некоторое время молча смотрит на Виктора.
АНА. Брижит Бардо?
Виктор молчит.
Не могу понять, как это ты не узнал женщину, с которой спал?
ВИКТОР. Я ее видел только той ночью, потом – никогда.
АНА. А про то, что есть презервативы, ты не слышал?
ВИКТОР. Мне было семнадцать лет… кто бы о таком думал на моем месте?
АНА. Похоже, мы можем ожидать, что появится еще какой-нибудь ребенок бывшей поклонницы? Из какой-нибудь республики бывшей Югославии…
ВИКТОР. Но ты же знала, что мы были популярны, что у нас часто бывали турне… Ты же не могла предполагать, что мы с нашими поклонницами беседуем о литературе…
АНА. Значит, после каждого концерта вы трахались?
Виктор молчит.
И по сколько концертов у тебя бывало за год?
ВИКТОР. Не знаю, ну, с сотню… Да и вовсе не после каждого. (Бросает взгляд в сторону коридора и туалета.) Мне правда надо работать… Весь театр ждет, когда
