будет счастлив, когда с ними познакомится. А то все жалел, что он один.
ВИКТОР (решительно). Я подам на вас в суд.
ЕВРЕСА. За что?
ВИКТОР. Вы за нами следили? Вы нарушаете наш покой – и мой, и моей семьи.
ЕВРЕСА. Я не виновата, что ты фотографируешься для газет.
АНА (Виктору). Прошу тебя, успокойся.
ВИКТОР (обращаясь к Ане). Ну это действительно слишком… Тошичи, убийства, волосы, порнофильмы…
ЕВРЕСА. Что же тут странного? Вспомни, через что прошел за тридцать лет ты! Из наркомана превратился в известного писателя.
ВИКТОР. Я никогда не был наркоманом.
ЕВРЕСА. Тогда, со мной в «Унионе», был. Без передышки курил это дерьмо. И мне давал.
ВИКТОР (обращаясь к Ане). Сейчас дело дойдет до того, что я был и дилером… (Продолжает спокойнее, контролируя эмоции.) Дорогая госпожа, я понимаю, что вы желаете добра своему ребенку, но… Понимаете ли вы, чего требуете? Вы хотите, чтобы я взял в свою семью убийцу?
ЕВРЕСА. Так и он тоже твоя семья. Неманя сказал, что живым им не сдастся. Когда он был еще в тюрьме, Тошичи сделали так, чтобы его там насиловали, чтобы об него гасили сигареты… А когда услышали, что он сбежал, пообещали десять тысяч евро тому, кто его убьет. Один раз, еще в тюрьме, попытались. Заплатили какому-то заключенному, соседу по камере, чтобы тот молотком разбил ему голову. Неманя еле выжил. У него теперь вся голова в шрамах. И ему приходится постоянно пить обезболивающее.
ВИКТОР. Я готов вам компенсировать, если можно так выразиться, финансовые расходы, но… я не могу взять к себе в дом такого человека, я имею в виду то, что он убил троих. Даже несмотря на то, что теоретически он может быть моим биологическим сыном…
ЕВРЕСА. Да, да… Именно в этом все дело…
ВИКТОР (растерянно). В чем?
ЕВРЕСА. В этом, в биологическом… Он, должно быть, от тебя это унаследовал…
ВИКТОР. Что – это?
ЕВРЕСА. Способность убивать…
ВИКТОР. Способность – что? Простите, но я не способен убивать. Я никогда никого не убивал.
ЕВРЕСА. А ребенка Милисавы?
ВИКТОР. Это не одно и то же.
ЕВРЕСА. Для нее это было одно и то же. Все считают тебя настоящим господином, писателем, добропорядочным католиком, именно так ты выглядишь на фотографиях в газетах и журналах, а на самом деле ты оплачивал убийства детей…
ВИКТОР (возмущенно). Простите, но это уже слишком. Прошу вас покинуть мою квартиру. У меня много работы, и мне некогда выяснять с вами отношения.
ЕВРЕСА. Милисава была права, когда сказала, что мне нужно было отправить тебя в тюрьму.
ВИКТОР. За секс с поклонницей в тюрьму не сажают.
ЕВРЕСА. Еще как сажают, если она несовершеннолетняя. Да, Милисава меня уговаривала посадить тебя, сказать, что ты дал мне наркотик, а потом изнасиловал. Заключенные были бы рады благодаря мне получить в подарок рок-звезду с длинными волосами. А уж обожали бы они тебя еще больше, чем я.
ВИКТОР. Такое обвинение пришлось бы доказывать.
ЕВРЕСА. Уж женщин-свидетелей я бы нашла сколько хочешь. Скажи я покойному отцу, кто сделал мне ребенка, к тебе явилась бы вся наша семья в полном составе. Я тебе жизнь спасла, а ты не хочешь помочь своему сыну. Я от тебя ни динара алиментов не потребовала.
ВИКТОР. Вот в этом и состоит проблема. Если бы вы мне обо всем сообщили вовремя, возможно, не случилось бы того, что произошло с Тошичами.
ЕВРЕСА. Значит, это я виновата?
ВИКТОР. Вы должны были сообщить мне сразу, когда все только началось.
ЕВРЕСА. Кто мог знать, что все так обернется. Я его по всем врачам водила, когда он бросил школу. Последние деньги им отдала. А потом где-то прочитала, что и ты два года в школу не ходил. Я подумала, что это у него от тебя, и понадеялась, что пройдет.
ВИКТОР. Что за навязчивая идея все время сравнивать его со мной?
ЕВРЕСА. А с кем еще?
ВИКТОР. Может, он и от вас что-то унаследовал. Вы же ему мать.
Короткая пауза.
ЕВРЕСА (разочарованно). Да, ты прав. И чего я тут перед тобой унижаюсь… Я думала, что ты не такой, что ты лучше… (Обращаясь к Ане.) Извините за беспокойство. (Берет свою сумку; униженно.) Прощайте…
АНА. Подождите… Прошу вас… Подождите… (Обращаясь к Виктору.) Как так можно?
ЕВРЕСА. Пиши, сочиняй себе на здоровье, наслаждайся жизнью… Справимся и без твоей помощи. Интересно, что он подумает, когда узнает, что ты меня оскорбил и выгнал из своего дома. (Направляется к входной двери.)
АНА. Значит, ваш сын знает, что вы здесь?
ЕВРЕСА. Знает, знает. Я должна была сказать ему, куда еду. Он хотел поехать со мной, да не смог из-за ранения. (Обращаясь к Виктору.) Твое счастье, что его здесь нет.
ВИКТОР. Я немедленно вызову полицию.
ЕВРЕСА. Джинджича охраняли сотни полицейских, а ты, поди, знаешь, как с ним расправились.
Раздается звонок входной двери. Евреса встревоженно смотрит на Виктора. Виктор идет открыть дверь.
АНА. Это друг нашей семьи, адвокат. Когда-то они с Виктором вместе играли в одной группе, он в таких делах разбирается. Мы его вызвали потому, что считаем нужным юридически урегулировать все, что произошло.
ЕВРЕСА. Не очень-то я доверяю этим адвокатам. (Наливает себе ракию.) Я вот всю землю, что была у меня в Пироте, продала, чтобы заплатить за Неманю, а ему дали двадцать восемь лет. (Пьет.)
АНА (смотрит, как Евреса пьет). Вы, должно быть, давно не ели? Не хотите перекусить?
ЕВРЕСА. Ну не знаю… Если вы предлагаете…
АНА. У нас есть жареная курица.
ЕВРЕСА. Да я все ем… Мне бы, конечно, надо немного похудеть… но это такая морока. Я извиняюсь, если испортила вам жизнь. Понятно, что для вас это шок.
АНА. Не беспокойтесь. Я же знала, что он был популярен. (Усмехается.) Главное, что все это было до брака.
ЕВРЕСА (садится за стол). По правде говоря, многие рокеры были гораздо хуже, чем он… Одна моя подружка тоже была поклонницей, и она влюбилась в гитариста, ну в того… в Паджена, знаете такого?
АНА. Да… в Юру? Из «Аэродрома»?
ЕВРЕСА. Да-да. В то время он
