в резкой форме отказала всем жаждущим, кроме клуба Питера Бергманна, который, к ее удивлению, не только не прекратил свою деятельность, а, напротив, увеличил обороты.
Аманда позвонила Сьюзан через три дня после ее возвращения из Германии. Голос в трубке звенел торжеством, которое женщина, соблюдая рамки приличия, пыталась пригасить. Аманда, подбирая самые веские аргументы, умоляла Сьюзан почтить присутствием очередную встречу клуба, заявив наконец, что они просто не могут остаться в стороне от всех подробностей того, как разрешилось это дело. «Мы понимаем, что вас сейчас атакуют все кому не лень, но, может, вы найдете возможность…» – Аманда не знала, что не было нужды проявлять такую настойчивость, ведь Сьюзан и сама хотела увидеться. Только предложила встретиться в дневное время, памятуя о неудобном расположении на окраине города.
Несмотря на будний день, в комнате присутствовали не только все участники, что были там в ее прошлый визит, но и совсем новые лица. Клуб разросся в ее отсутствие, и Сьюзан не знала, расценивать это как добрый знак или нет. Она в подробностях пересказала детали своей поездки, опустив, однако, сомнения по поводу истинной завершенности данного дела. Это дело действительно заслуживало того, чтобы побыстрее подойти к финалу. Нельзя вечно тревожить память усопших, Ирвин прав. И именно этой линии она держалась, отвечая на вопросы присутствующих. Когда она уже заканчивала свою речь, дверь тихонько скрипнула, и Сьюзан с изумлением узнала Тильду – жену рыбака, который выудил ее из-под перевернутой лодки в день шторма, разыгравшегося на берегу Россес-Пойнт. Женщина, не привлекая ничьего внимания, проскользнула на свободный стул, из чего Сьюзан сделала вывод, что она была здесь не впервые.
– Здравствуйте, – обратилась она, прервавшись и не скрывая в голосе удивления. – Я не ожидала вас здесь увидеть!
– Добрый день, Сьюзан. – Тильда держалась с видимым достоинством, как умеют только честные, трудолюбивые люди. Вместе с ней, казалось, в комнату влетел порыв океанского воздуха. – Я слыхала о ваших подвигах, поздравляю!
– Благодарю. Вы тоже член клуба?
– Пару раз бывала. Десмонд послал меня сюда сегодня, велел разузнать, что да как.
– Муж Тильды однажды мне очень помог, – пояснила Сьюзан, видя заинтересованные лица. – У Десмонда есть любопытная теория, впрочем, будет лучше, если его жена сама о ней расскажет, – передала она слово, и женщина, заметно нервничая, заговорила:
– Да, все верно. Десмонд у меня чудак, это всем известно. Он любит мифы и все такое, сам вечно придумывает какие-то истории. Он мог бы быть сказочником, так я ему всегда говорила. Вот только терпения их записывать у него нет. Я иногда думаю, может, мне сесть да и… Говорю, откуда у тебя такой талантище, а он мне: «Что еще делать, когда ждешь, пока рыба клюнет?» Ну так вот, поначалу я думала, что это очередная сказочка его собственного сочинения. Выдумал себе, что на пляже не было того утопленника, и ходил всем рассказывал, только на смех себя выставлял. Но я стала наблюдать, и вижу – не выдумывает он, правду говорит. Слишком уж твердо стоял на своем, обычно смеется и сразу признается, что, мол, да, напридумывал, а тут нет.
– Так что за историю он якобы выдумал? – спросил Алан, по писательской привычке уже держащий наготове блокнот с ручкой.
Тут вступила Сьюзан, заметив, что Тильде нужно перевести дух с непривычки.
– Теория Десмонда такова: на пляже было найдено другое тело. Не принадлежащее Питеру Бергманну. Он так решил, потому что утром, еще до рассвета, смотрел в бинокль, чтобы проверить, спокоен ли океан, и заодно разглядывал пляж Россес-Пойнт. В тот момент, около четырех тридцати или пяти утра, было еще недостаточно светло, но туман уже рассеялся и очертания просматривались довольно отчетливо. Так вот, он сказал, что тогда на пляже никакого тела не было.
– Но как же так! – пискнула Мэри.
– Эта версия, о том, что Питер Бергманн появился из воды, больше никем не подтверждена, – поспешила добавить Сьюзан. – Я консультировалась по этому поводу с Ирвином, кхм, сержантом Дэли. Нет оснований полагать, что было два разных тела. И в Слайго, и на пляже Россес-Пойнт находился один и тот же человек – Питер Бергманн, он же Вольфганг Майер. Это подтвердило несколько проверок, в том числе сверка отпечатков пальцев и экспертиза ДНК.
– Но Десмонд прав! – воскликнула женщина в вязаном жилете – кажется, ее звали Дженнифер. – Действительно, нельзя сбрасывать со счетов прилив. Мы так мало говорили о нем, но ведь это и вправду весьма важное уточнение! Кто-нибудь из вас забывал на берегу свои вещи? А я однажды забыла сумку с рукоделием. Пошла гулять, поставила, чтобы не таскать с собой, думала, заберу на обратном пути, да и с концами. Наутро, когда пришла, ее и следа не было.
– Так может, ее взял кто?
– Да кому оно нужно, вязание мое? – фыркнула Дженнифер. – Это я к тому веду, что наутро, после того как волна уходит, на берегу – что бы там ни лежало – ничегошеньки не остается. Вот просто ничегошеньки.
– И что ты хочешь сказать? – спросил Кент, сегодня он снова был весь в зеленом.
– Да то! Сами посудите: не кажется вам странным, что вода не тронула вещи Питера Бергманна?
– То-то же! – поддакнула Тильда.
– Пик приливной волны обычно приходится где-то на час ночи, а около четырех часов утра вода начинает уходить. Мы не можем с точностью сказать, когда Питер Бергманн оказался на пляже – до прилива или после. Но мы с большей уверенностью, судя по всем известным данным, можем заявить, что он оставался на пляже до полуночи и был найден после отлива. А значит, скорее всего, он провел на пляже всю ночь.
– И?
– И это, в свою очередь, значит, что отливная волна должна была забрать если не его самого, то хотя бы его вещи, они ведь легче, и тогда никто никогда бы их не нашел. Но нет же! Его ботинки – они стояли совершенно ровно, а носки, лежащие сверху, даже не были потревожены. То же самое с курткой.
– Между прочим, – добавила Сьюзан, – это было первое, о чем я подумала, когда увидела фото с места трагедии. Что волна должна была как-то разбросать эти вещи. Но только его тело было перевернуто. Пазл не складывается.
– Первые мысли всегда самые верные, – подала голос Сирша – молодая художница с массивным ободком на кудрявых рыжих волосах. – Если бы он умер до полуночи, то волна, безусловно, унесла бы его в море. А если он вернулся на пляж, когда волна уже начала уходить, то у меня вопрос: где он находился с момента, когда его видели на закате, до четырех утра, когда начался отлив и теоретически можно расположиться на пляже.
– Нам не найти
