полицаи были лучше нацистов? Разве сталинские большевики не уничтожили десятки миллионов людей? Разве Америка не наживалась на этой войне? Разве арабы не предлагали немцам союз? Разве проклятый доктор Кастнер, посланец сионистов, не сотрудничал с Эйхманом? Виновны все, мейделе, – все, без единого исключения! Один философ сказал, что после Аушвица нельзя писать стихи. Ха! Стихи! Тоже мне, великая жертва! Кого волнуют стихи? После Аушвица нельзя жить! Понимаешь? Нельзя жить! Надо стереть все это подлое человечество с лица земли и начать сначала – как некогда библейский Ноах со своим ковчегом. Именно это я и делаю, мейделе: стираю с лица земли человечество.
– Но… как… – только и смогла вымолвить я.
– А тебе еще непонятно как? – вдруг отозвался Мики. – Да проще простого. Обрати внимание, кого финансирует его Фонд. Для того чтобы повернуть нашу жизнь вспять, не обязательно бросать бомбы – достаточно поощрять тупых неграмотных погромщиков и гнобить таланты, убивать и преследовать умных. Технология и медицина продлевают жизнь? Значит, надо натравить на Европу исламских шахидов, африканских беженцев, местных террористов. Меняется климат? Значит, надо нанять крикунов, которые уничтожат энергетику – хлеб экономики, наш единственный шанс уцелеть. Основа человеческого общества – семья? Значит, надо развалить семьи, поощрять аборты, затоптать рождаемость гейпарадами. Люди выглядят чересчур сытыми и здоровыми? Значит, надо запретить мясную пищу, извести скот, а нас заставить жевать траву… Тьфу, пакость!
Дядюшка Со захлопал в ладоши:
– Ай да ингеле! Ай да молодец! Все правильно растолковал. Не думаю, что увижу, как эта так называемая цивилизация рухнет. Наверно, это случится не при моей жизни, а жаль! Н-да… Но начало положено, и не только начало. Мои термиты уже повсюду: они жрут стены изнутри, подтачивают балки, грызут перекрытия… И множатся, множатся, множатся… Правда, их рожают не женщины, а страх – страх перед моей силой, но так даже лучше, надежней. Снаружи кажется, что дворец стоит целехонек; никто даже не догадывается, что бревна уже почти пусты – что они превратились в тонкостенные трубки! Еще немного, еще чуть-чуть – и обрушится все здание! И Нафтали, где бы он ни был сейчас, порадуется, глядя на эту картину!
Он уставился на нас и перевел дух.
– По-моему, вы сошли с ума, мистер Соронс, – проговорила я после продолжительной паузы. – Вы буйнопомешанный, этот… как его?.. Милый, как называют маньяка-поджигателя?
– Пироман, – подсказал Мики.
– Вот! Буйнопомешанный пироман!
Старик улыбнулся:
– Ах, мейделе, мейделе… Мой вам совет: попробуйте реально оценить ситуацию. В настоящий момент она такова: в моих руках три четверти мира, а ваши нежные ручки крепко прикручены к железному стулу. Так кто же из нас умнее? Н-да… Скажу откровенно: вы мне намного симпатичней, чем мои термиты. Я и рад бы вас пощадить, но не могу. Пока не начался потоп, самые умелые, храбрые и достойные должны погибать первыми – ведь только они способны помешать тупицам и сволочам уничтожить весь род людской. После потопа вам и Джону Голту цены бы не было, но не сейчас. Сейчас вы – помеха, противники, допотопные существа. Единственное, что могу обещать: это закончится без мучений. Хотя бы в благодарность за нашу приятную беседу.
Дядюшка Со снова потянулся к телефону. «Сейчас все кончится», подумала я и, вздохнув, виновато посмотрела на Мики. Он ответил мне прежним ободряющим взглядом, чей смысл был понятен без слов. «Все в порядке, девочка… – говорил этот взгляд. – Главное, не бойся. Мы ведь знали, на что идем, правда? Когда-то это должно было случиться. Издержки профессии…»
– Милый, спасибо за всё, – сказала я. – Хорошо, что мы вместе.
Он улыбнулся и кивнул. За нашими спинами отворилась дверь, впуская мистера Симпла и его головорезов… Или нет, не мистера Симпла? Судя по выражению предельного изумления на лице Дядюшки Со, в «Комнату правды» вошел кто-то другой, кого старик совсем не ожидал увидеть.
– Кто вы? – пробормотал он. – Где Симпл?
– Не трожь телефон, бижу, – ласково произнес вошедший. – Ты ведь не хочешь, чтобы я отломал тебе руку? В твоем возрасте кости плохо срастаются.
«Бижу?» Только сейчас я поняла, чья широченная спина показалась мне такой знакомой в толпе на лужайке! Коби, мой недавний мюнхенский знакомец! Что он тут делает? Секунду спустя Коби уже сидел перед нами на столе, болтая ногами и крайне непочтительно повернувшись спиной к хозяину. В одной руке он держал пистолет с глушителем, в другой – конфискованный у Дядюшки телефон.
– Мики… – только и смогла вымолвить я. – Что тут происходит, Мики?
– Пятый, – хрипло проговорил мой муж. – Этот сукин сын уже в пятый раз спасает мою шкуру. А твою, как я понимаю, во второй.
Коби иронически ухмыльнулся:
– С чего ты взял, что я вас спасаю? Такую беспокойную парочку намного логичней пристрелить прямо сейчас. Меньше проблем будет в будущем…
– Кончай красоваться, Береле, – вздохнул Мики. – Я уже рук не чувствую. Развяжи нас и давай делать ноги, пока здешнюю армию не подняли по тревоге.
– Ишь ты, какой благоразумный, – удивился наш спаситель, соскакивая со стола. – Где ты раньше был, когда надо было сажать на цепь твою тигрицу? Может, так и оставим ее, понесем вместе со стулом – для нашей же безопасности?
Он в несколько движений разрезал ленту и отдал Мики нож. На цепь?.. Тигрицу?.. Это он обо мне?
– Но-но, Коби-или-как-тебя-там… – обиженно ворчала я, пока Мики, неловко двигая затекшими руками, перепиливал мои узы. – Полегче, окей? Еще кто кого на цепь посадит… Откуда ты вообще взялся?
Бывший Коби опять ухмыльнулся. При всем уважении к боевым качествам этого мачо, его мужское самодовольство не могло не раздражать.
– Так уж и быть, зови меня Берлом, – сказал он. – Я ж вижу: то, что знает Мики, знаешь и ты. Откуда взялся? Надеялся предотвратить глупость, которую вы затеяли. Но вот – опоздал, как видишь. С твоей-то неудержимостью поди успей…
– Господа… – робко напомнил о себе Дядюшка Со. – Господа, что вы намереваетесь…
Берл обернулся к нему:
– Будь мужчиной, бижу. Не задавай глупых вопросов. Ты ведь сам все понимаешь, правда? Хотел повидаться с мистером Сэмплером? Ну вот…
– С мистером Симплом… – поправила я, разминая запястья.
– И с Симплом тоже, – согласился Берл. – В аду каких только фамилий нет.
– Подождите, – торопливо проговорил Дядюшка. – Я могу дать вам денег. Очень много денег. Прямо сейчас. Я вам – деньги, вы мне – жизнь. Хорошая сделка. Сами подумайте: скоро мне и так умирать. Девяносто три года…
– А что, хорошее предложение… – сказал Мики. – По-моему, нам положена компенсация за моральный ущерб. Только чтоб прямо сейчас. Звони своим бухгалтерам, пусть переводят. Я назову номер счета.
– Сколько?
– Десять миллионов. Береле, дай ему телефон…
Старик трясущимися руками взял мобильник. Он реально, до дрожи боялся сдохнуть, этот властелин планеты, повелитель всемирного потопа.
– Алло… Мистер Горовиц? Переведите десять миллионов на счет… – Дядюшка Со повторил номер, продиктованный моим мужем.
Этот перевод немедленно запускал длинную цепочку случайно генерируемых криптовалютных транзакций, не оставляющих следов по пути к нашему женевскому банку. Дядюшка вернул телефон Берлу. Тот вздохнул:
– Ну что ж…
– Дай сюда, – перебила его я. – Мой проект, мое право.
– Неудержима, как разведрота «Голани», – хмыкнул Берл, протягивая мне пистолет. – Понимаю тебя, Мики. Такую на цепь не посадишь.
Я подняла оружие.
– Не надо… – взмолился Дядюшка. – Вы же обещали…
– Обещал он, – я кивнула на мужа, – но у нас в семье матриархат. И потом, вы же сами говорили, мистер Соронс: самые умелые, храбрые и достойные допотопные существа должны погибать первыми. Насчет храбрости и достоинства не уверена, но в умелости вам точно не откажешь. Прощайте.
Пуля вошла ему точнехонько между глаз. Последним подарком Дядюшки Со человечеству стали его мягкие домашние тапки, которые Мики снял с трупа, чтобы примотать липкой лентой к моим босым ногам. Мы покинули дворец через окно бокового фасада и пешком пересекли парк, чтобы добраться до автомобиля, припаркованного на грунтовой дороге. Берл, в отличие от нас, прекрасно подготовился к операции. Когда мы выбрались на автостраду, я спросила, почему он хотел помешать моему плану? Ведь покойный был само воплощенное зло. Берл сокрушенно покачал головой:
– С этим никто не спорит, Бетти. Дядюшка действительно был воплощенное зло, но хорошо
