слышала!
– Ээээ, может, я пойду? – шанс смыться от этой чокнутой, упускать было нельзя!
Когда за объектом неудавшегося психического препарирования закрылась дверь, Светлана принялась себя уговаривать, что это именно он говорил детским голоском.
– Он издевается! Они все, все поголовно издеваются!
– А чито ты такая зляаая? А, теть? – на этот раз Светлана была уверена, что обнаружила поганца! Голос раздавался почти в комнате. Но подскочив к окну, она снова никого не увидела. – Не надо быть такой… – продолжал голосок, но уже от двери.
Лёхин старенький смартфон, прилепленный на двусторонний скотч над дверью кабинета психини, отлично выполнил свою роль.
– Тёть… Зачем тиибе надо мучить диитей? – голосок от окна заставил Светлану вывеситься из него и заорать во весь голос:
– Да потому что я вас всех ненавижу! Поголовно всех! Всех и каждого мелкого гадёныша!
Директор, которая выходила из школы в шоке обернулась и узрела почти выпадающую из окна первого этажа Светлану Ивановну Моторову, разъяренно выкрикивающую совершенно недопустимые вещи.
– Ээээ, а что это тут у нас случилось? – директор отлично видела старшеклассников, активно снимающих это безобразие, и понимала, что ситуацию надо срочно спасать! – Коллега, мне кажется, вы несколько переутомились и вам хорошо бы отдохнуть от вашей… гммм… активной трудовой деятельности! Да и от детей заодно.
– Я их видеть не могу, этих паразитов! Их истерики, их фобии, их патологическое поведение! – вопила Светлана.
– Нуууу, по-моему, всё это имеет место быть, но не совсем у учеников, – пробормотала химичка, тоже наблюдающая эту сцену.
На следующий день директор пришла в учительскую в расчудесном настроении.
– Уважаемые коллеги, хочу вас поставить в известность, что наш психолог приняла решение уволиться и покинуть наш коллектив.
– Ура, товарищи! – поддержал начальство физрук.
Коллектив выразил редчайшее единодушие и дружно подхватил его инициативу.
Когда Лиля позвонила Алёне сообщить подробности, она объяснила, что Моторову им навязали.
– У неё в Департаменте, оказывается, тётка работает. Вот и вручила она нам этот ценный кадр. Директриса сегодня на радостях раскололась. А вчера эта самая Моторова устроила форменную истерику. Орала на всю школу, что детей ненавидит. Дети к ней относились так же, с наслаждением всё это засняли, а родители с таким же наслаждением отправили жалобы в Департамент, и Моторову переводят работать в какой-то замшелый архив! Я тебе честно скажу, мы это дело вчера отметили! И вообще, сейчас такие счастливые…
Алёна только рассмеялась, припомнив коротенький стишок про козла:
– Заведи себе козла, а потом отдай козла,
Будет жизнь твоя прекрасна, и светла!
Лёха, услышав новости о результате его подрывной подпольной деятельности, удовлетворенно покивал, но пожалел, что не все фразы Рыжика, записанные загодя на диктофон и старый смартфон, удалось использовать.
– Не, нехорошо, конечно, так. Но делать-то что? Забодала бы! – делился он с Матильдой и Мариной Сергеевной.
– Милый, я сама адвокат, передо мной ты можешь не оправдываться, я тебя и так полностью поддерживаю. Марина, планы можно выкидывать. Мозгожорка оказалась слабачкой и сломалась на первом же пункте! И ведь два листа ценной планировочной бумаги пришлось потратить впустую! А какие были планы… Аж жалко… Может, вернём и обратно вышибем? – предложила она, совершенно хулигански улыбаясь и постукивая по спине подавившегося от потрясения и смеха Лёху.
Павел приходил с работы и падал почти без сил. Сложнейший проект, окончание которого сулило очень приличную премию, забирал всю энергию. Он с благодарностью думал о жене, которая его понимала и давала возможность передохнуть.
– Ты прикинь, а моя как упёрлась, что я тоже должен к дочке вставать. Да кто ж спорит? Но бывает же, ну нет сил. Хоть тресни – нет. Приехал вечером из командировки, сам с самолёта, спать хочу – помираю, а она мне ребенка на руки и демонстративно к телевизору ушла. Не, я понимаю, что она устала, но я и сам засыпаю на ходу. Хорошо, тёща подсуетилась – помогла, так я там и уснул в кресле, в детской, пока она дочку укачивала. Блин, дожили! Тёща лучше понимает, чем родная жена. А всё почему? Да потому что наслушались фиг знает чего! Да любой нормальный мужик сам поможет, если хоть какие-то силы есть, а если нет? Ну, реально нет? – возмущался коллега Павла. – Тебе, я смотрю, повезло. У тебя жена разумная.
Павел проснулся ночью, от того, что его разумная Алёна с кем-то тихо разговаривала.
– Стёпке сказки рассказывает? – усмехнулся он и уже почти уснул, как вдруг увидел, что Степашка безмятежно спит в кроватке.
– Небось с дамами нашими… – зевнул Павел, но невольно услышанная фраза заставила его встрепенуться:
– Ты всё-таки поосторожнее! Паше не попадись, – Алёнин голос нежно кого-то уговаривал, да ещё с такими воркующими интонациями, что сон с Павла как рукой сняло.
– Не понял… Может, чего-то опять Лёха учудил? – Павел поднял голову с подушки и прислушался.
– Ты его, конечно, толком не знаешь, но он совсем не злой. Не бойся… – рассказывала Алёна.
– Нее, не Лёха. Он-то меня отлично знает! – сообразил Павел, снова погружаясь в расслабленно-сонное состояние.
– Он приходит очень поздно, так что главное, чтобы он нас с тобой не застукал за беседами, когда он дома, – тихий голос Алёны подействовал на Павла как ведро холодной воды. Он прямо ощутил, как ледяной поток смывает и сон, и покой, и общее благодушное домашнее состояние.
– Чего? – Павлу мгновенно припомнился его первый брак и гадливость, которую он ощутил, когда Лара, мило улыбаясь, рассказала ему о том, что она ему изменяла с его другом. Он отлично помнил, что первым его чувством тогда было именно крайнее омерзение к этой женщине. До тошноты, до желания быть как можно дальше. – Нет! Только не Алёна! Быть не может!
Глава 30. Отелло в теремке
Он не был наивным или глупым. Категорически не собирался страдать и мучиться раздумьями, лучше уж сразу! Шел по коридору беззвучно, чувствуя себя, словно в каком-то кошмарном сне.
А тихий и нежный голос Алёны снова уговаривал какую-то неизвестную ему сволочь!
– Ну, что ты так боишься?
– Правильно боится! – мрачно размышлял Павел, добравшись до двери гостиной. Темнота в городе редко бывает непроглядной. Тем более в Москве. В гостиной вполне можно было различить Алёну, сидящую на диване, и Лёшкиного рыжего кота, который, опершись передними лапами на колени, внимательно смотрел ей в лицо.
Павел замер у двери. Скандалить с Алёной посреди ночи ему казалось диким, но она же явно разговаривает с кем-то, да ещё так… недвусмысленно! Как узнать с кем? Дождаться окончания разговора и посмотреть смартфон?
– Погоди-ка, а где он? – Павел присмотрелся. На фоне окна обе руки Алёны были отлично видны. Правая лежала на спинке дивана, а левой жена гладила кота. – Совсем ничего не понял!
Урс, сидящий у ног Алёны, отлично слышал приближение Павла, и негромко пофыркивал, пытаясь привлечь внимание Рыжика, но глупый кот не реагировал, увлеченный беседой.
– Даааа, легико
