как время быстротечно, а молодость ещё быстрее! Всю зиму снег валит и валит, а тает за неделю. Так и с молодостью. Вроде с самого детства копишь в себе красоту, а мозгов не хватает с умом ею распорядиться. Бабушка говорила, что у каждой девушки есть три шанса стать счастливой. Если мозги на месте, ни одного не упустишь.
Руслан отбросил сигарету, задумчиво уставился на Асю.
– Ты чего? – подозрительно спросила Ася, перехватив подобревший от тайных мыслей взгляд Руслана. – Картошки переел?
– Я тут подумал, – Руслан подтолкнул подруг за дом, – давайте по балконам.
Обе вылупили глаза. Ася от удивления открыла рот, Заря тихо хихикнула.
– Да я точно говорю, – потащил Руслан девчонок в темноту.
Череда балконов начиналась со второго этажа, между собой сообщалась металлическими ступенями. Если забраться на первый балкон, то потом можно по каскаду внутренних ступеней промахнуть все пролёты до самого верхнего, девятого этажа. Руслан жил на четвёртом.
Руслан подсадил Асю на балкон, она вцепилась в поручни и перемахнула через перила. С Зарёй оказалось всё сложнее. От прикосновения Руслана она громко завизжала и вместо того, чтобы хвататься за поручни, стала стыдливо прикрывать колени юбкой.
– Да не смотрю я, – пыжился Руслан, с трудом удерживая визжащее и вертлявое тело Зари. – Чёрт возьми, хватайся уже.
Ася улыбалась над неожиданной скромностью подруги, тянула руку для поддержки, вторила Руслану:
– Ну ты чего? Давай уж!
– Что здесь происходит? – неожиданно раздался голос в темноте.
Заря в испуге схватилась за поручень, перевалилась на балкон, заметила, как внизу рядом с Русланом появились четыре человека. Руслан стал весело балагурить.
– Уходим, – взвизгнула Заря и потащила Асю по перекладинам внутренних лестниц.
Игорь на ужин съедал пять жареных яиц, полбулки хлеба, запивал треуголкой молока. Ему нравилось макать хлеб в желток, языком ловить тягучие жёлтые капли и медленно жевать, проглатывать. Любил в этот момент смотреть телевизор, и неважно, что показывают, главное, чтобы желудок наполнялся под звуки, желательно футбола. Сегодня как раз был такой день. Завершающий матч «Спартак» – «Динамо». «Спартак» проигрывал, и Игорь, скрестив ноги на кровати, яростно болел, забыв об ужине. Яичница уже остыла, а Игорь всё вздыхал, вздрагивал от каждого серьёзного момента. И вдруг нападающий «Спартака» пошёл к воротам, и в этот момент дверь в комнату распахнулась, с треском ударилась о шкаф – и в комнату ворвались две взъерошенные девицы.
Заря захлопнула дверь, ударила ладонью по выключателю. Свет потух, а в телевизоре заорал комментатор.
Игорь услышал, что кто-то кому-то забил, но в эту секунду он молча созерцал двух фурий, которые прижались спинами к двери, словно перегораживали вход огнедышащему дракону. «Вы чего?» – хотел спросить Игорь, но не успел. На громкое «г-о-о-о-л-л» одна из девиц вырвала из розетки вилку от телевизора. Если бы вилка прочно сидела в гнезде, то девица вырвала бы её вместе с розеткой и стеной. Хвала Аллаху, этого не случилось. Когда отключился телевизор, в комнате стало темно, только скромный свет от уличных фонарей и луны выдавал неровные очертания мебели, Игоря со сковородкой в руках, стройные фигуры застывших девиц.
– Вы чего? – всё-таки выдавил из себя Игорь.
– Заткнись! – рявкнули обе.
Игорь послушно заткнулся.
Минут через пять в коридоре появились звуки. Кто-то стучался во все двери и громко звал:
– Девчонки! Ася, Заря…
– Руслан? – напряглась Ася и прильнула ухом к двери.
Голос приближался.
– Девчонки, выходите. Всё нормально.
Ася приоткрыла дверь, осторожно выглянула.
Заметив перепуганные глаза, Руслан обрадовался.
– Всё нормально.
– Кто это был? – Ася явно намекала на тех четверых внизу.
– Наряд БКД. Я отболтался.
– Что сказал? – внимательно вгляделась в Руслана Заря.
– Да наплёл всякой ерунды, кажется, поверили. Всё, пошли. Ищу вас везде. Я думал, вы у меня в комнате, а вы здесь. – Тут Руслан заметил сидящего на кровати Игоря со сковородкой в руках. – Извини, брат, случайно всё получилось.
– Ничего, бывает, – кивнул Игорь. – Свет включите, – попросил он, поскрёб ложкой по дну сковородки, отрезал остывший ломоть белка.
Остывшая сковородка с картошкой сиротливо ожидала на столе, присыпанном засохшими крошками хлеба. Ели молча, торопливо. Полукруглое дно сковородки не позволяло ей оставаться без движения. От каждого прикосновения ложкой сковородка бухала тем краем, откуда выскребали картошку. С коротким «бум-бум-бум» сковородка крутилась по столу и притормозила, только когда полностью опустела. В пакете оставался хлеб, рвали большими кусками, запивали холодным чаем. При этом молчали, прислушивались, как в коридоре гулко говорили, затихали… Вдруг дверь распахнулась, и вахтёрша, отстранив четырёх крепких парней, заскочила в комнату, встала около стола и распахнула рот. Да. Василиса Марьевна что-то говорила, но от гнева её слова застревали в горле, мешая друг другу выскочить наружу. Наконец вахтёрша сообразила, что орёт беззвучно, глубоко вздохнула, сглотнула, прокашлялась. Когда терапия помогла, она громко выдала:
– Вы шалавы!
И тут она учинила такой разнос, что даже тем четверым бэкадэшникам, которым она помогла найти Руслана и показала его комнату, стало не по себе. Перепуганный Генка вскочил, быстро воткнул ноги в ботинки, через ботинки напялил штаны, запутался в рубашке. Генка замер в стойке «смирно», но не этого добивалась Василиса Марьевна: она негодовала, что её обвели вокруг пальца. Она девок выкинула вон из общежития, а эти «прости господи» по балкону, и к кому? К «члену совета общежития».
– Марья Васильевна, – поднялся Руслан.
– Я Василиса Марьевна, – сдула со лба седую прядь женщина.
– Василиса Марьевна, – Руслан стал убаюкивать гнев вахтёрши, – приехала двоюродная сестра со своей подругой из деревни. Не могу же я оставить их на улице.
Тут вмешался один из четверых, в синей куртке, чёрных брюках, серой кепке.
– Вы точно его сестра? – он буравил взглядом именно Асю.
Ася кивнула. После сытного ужина первый страх прошёл, и она теперь молча наблюдала за перепалкой Руслана с вахтёршей. Да и чего бояться? Ничего они не сделали такого сверхзапрещённого, чтобы устраивать сверхразгон. Бедный Генка присел на кровати и молча теребил швы брюк, надетых наизнанку. Вахтёрша продолжала орать.
– Всё, хватит! – неожиданно оборвал гнев вахтёрши человек в синей куртке. Не отрывая взгляда от Аси, он приподнял серую кепку, почесал макушку и выдал: – Человек с комсомольским значком на груди не может обманывать.
Все разом обернулись к Асе и зачарованно уставились на её грудь, на комсомольский значок, вставленный в металлическую пластину в виде жёлтого факела. Такую приметную штуку ей подарили на Восьмое марта ребята из цеха по ремонту КамАЗов. Так комсомольский значок очень выгодно смотрелся на чёрном платье. Потом в комитете комсомола появилась мода добавлять к значку яркие образы – то георгиевскую ленту, то пятиконечную звезду.
