мусорной корзине и выбрасываю то, что от них осталось.
Я делаю глубокий вдох. Голос становится все тише и наконец совсем исчезает. Светящиеся зеленые глаза, которые так долго следили за мной, тускнеют.
Последнее, о чем я думаю, это какой красивой была Меган в день своего рождения, когда мне впервые дали подержать ее на руках. Тогда я поняла, что отдам жизнь за это крохотное существо.
А потом я глубоко вдыхаю в последний раз и засыпаю.
Навечно.
ТУК-ТУК-ТУК.
Так стучится мама.
Я жива.
— Алексис, ты проснулась? В школу опоздаешь. Она подергала за ручку, но дверь была заперта.
— Милая, пора вставать.
Я повернулась, чувствуя, как трет щеку жесткий ворс ковра. Но это были еще мелочи. Моя голова болела так сильно, как будто по каждому сантиметру черепа стучала тысяча молоточков.
— Алексис?
— Все в порядке, мама, прохрипела я. — Я проспала.
— Мне пора на работу.
Я представила, как она стоит по другую сторону двери. Ее волосы наверняка были аккуратно уложены, а одежда идеально выглажена.
— Где Кейси?
— Я не видела ее. Наверное, еще спит.
— Ладно. Люблю тебя, — сказала я, переворачиваясь на спину и прижимая ладони к вискам, в которых пульсировала боль. — Удачи с собеседованием.
— Спасибо, милая, — ответила она. — Я тоже тебя люблю.
Я подождала, пока мама отъехала от дома, а потом заставила себя подняться с пола. Мне нужно было спешить. Я надела джинсы и кофту, а потом потянулась к свитеру, чтобы достать амулет.
И тут я вспомнила, что мне только что приснилось.
— Шара, — прошептала я, поднося амулет к губам. — Ты спасла мне жизнь.
Я должна была найти Меган и рассказать ей, что на самом деле произошло тем вечером.
И мне была нужна вторая половина амулета. Если одной хватило, чтобы отпугнуть Сару, возможно, в целом сердечке будет достаточно силы, чтобы удерживать ее на расстоянии. Хотя бы ненадолго, пока я не найду куклу.
Я зашла в ванную и включила свет.
Оказывается, я кое-чего не знала о последствиях острой нехватки кислорода: из-за нее могут полопаться сосуды под кожей. У девочки, смотревшей на меня из зеркала, были взъерошенные розовые волосы и чернющие синяки под глазами.
Я открыла шкафчик с лекарствами, взяла упаковку обезболивающего и засунула одну таблетку в рот. Она застряла у меня в горле, но я все равно ее проглотила.
Прошмыгнув обратно в спальню, я закрыла дверь. Потом взяла телефон и набрала справочную.
— Больница Святой Маргариты, — сказала я и подождала, пока меня соединят. Когда мне ответила медсестра, я попросила переадресовать мой звонок в палату 412. После трех гудков папа взял трубку:
— Алло?
Внезапно я почувствовала ком в горле.
— Привет, папа! Это Алексис.
— Привет, милая! — ответил он. — Спасибо, что решила позвонить старику. Когда сможешь забежать ко мне?
— Э, скоро. Я просто подумала о тебе и решила позвонить.
На секунду он замолчал.
— Леке, у тебя все хорошо?
— В целом, да, — соврала я.
— Послушай милая. После того как я попал в аварию… я много думал. Я хочу, чтобы ты знала: вы с Кейси и мама — самое важное в моей жизни. Может быть, иногда по моим поступкам кажется, что это не так, но… Я постараюсь стать хорошим папой.
— Ты и так хороший папа, — прошептала я.
— Ну, тогда… не ходи на дурацкий парад и загляни ко мне.
Я тяжело сглотнула.
— Я бы с радостью.
Я хотела сходить к нему в больницу, обнять его. Сказать, как мне его не хватает.
Но на это не было времени.
— Пап, мне надо идти.
— Ладно, милая. Я рад, что ты позвонила.
— Я тоже… Люблю тебя.
— И я тебя люблю.
Я повесила трубку.
Мне понадобилось несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Потом я распрямила плечи, подняла голову и открыла дверь.
Кейси стояла у своей двери с взъерошенными волосами и остекленевшими (но голубыми) глазами. У нее было обалделое и вместе с тем внимательное выражение лица, и она напоминала сторожа-зомби.
— Ужасно выглядишь, — прохрипела она.
Я не ответила. Только потянулась в карман за амулетом.
— Собралась куда-то? — спросила она.
— Возможно.
— Хочешь найти Меган?
— Возможно.
На долю секунды ее глаза загорелись зеленым.
— Бьюсь об заклад, что ты не успеешь.
Я пожала плечами.
— Вообще-то, — проговорила я, — мне кажется, тебе лучше остаться дома.
Она издала неприличный звук и состроила гримасу, склонив голову набок.
— И почему это?
— Чтобы убедиться, что с твоей куклой все в порядке.
Мне удалось привлечь ее внимание.
— А что не так с моей куклой? — спросила она.
— Не знаю, — ответила я. — Но я бы на твоем месте не оставляла ее без присмотра.
Она покачала головой, рассерженно раздув ноздри. Я держала амулет перед собой, как будто он был крестом, а Кейси — вампиром.
— Ты понятия не имеешь, где она, — проговорила Кейси. — Я спрятала ее.
— Я нашла ее вчера ночью.
Кейси медленно выдохнула.
— Поэтому я знаю, что у нее на большом пальце правой руки отбит ноготь, — сказала я, изо всех сил стараясь вспомнить детали фотографий Шары, которые я увидела во сне. — А еще у нее темно-зеленые глаза. Они светятся, когда она злится.
Угроза на лице Кейси уступила место страху.
— Большая часть ее волос отрезана, только один длинный локон нависает над ухом.
— Замолчи! — закричала Кейси.
— Давай, вперед, — продолжила я. — Сходи на парад. Или в городскую администрацию.
Она отступила от меня на шаг и покачала головой:
— Ты не сможешь вечно убегать от меня.
— А может, я просто спрячусь в кустах и дождусь, пока ты уйдешь, — проговорила я.
— Убирайся отсюда! — взревела она.
Я стала спускаться по лестнице. Она шла за мной. Когда я взялась за дверную ручку, она выразительно вздохнула.
— Надеюсь, пока тебя не будет, мне не придется сделать ничего ужасного, — произнесла она. — Надеюсь, что не стану наказывать твою сестру.
Я посмотрела на нее.
— Так, как наказала Шару.
По моему лицу, наверное, было видно, что я не знаю, как быть.
— Вперед, Алексис, — сказала она беззаботным голосом. — Когда ты вернешься, твоя сестра, возможно, будет жива.
Я мысленно помолилась в надежде, что кто-нибудь меня услышит, захлопнула за собой дверь и пустилась бежать.
ПАРАД в честь вечера встречи выпускников уже начался. На школьной парковке осталось лишь несколько передвижных платформ, ожидавших своей очереди, чтобы влиться в длинную, извивающуюся вереницу.
Я пошла по маршруту парада, проталкиваясь между зрителями, стоявшими на тротуаре.
