на одном из утесов, с видом на море. В доме есть обширная библиотека. – Он развел руками, чтобы показать ее значительные размеры. – Она занимает половину дома и заполнена классикой. Но это произведение всегда было моим любимым. Как только я поступил в университет, у меня пропала возможность навещать дедушку, поэтому он отправил мне книгу по почте.
– Дорсет. – Грейс откинулась на спинку стула и задумчиво улыбнулась. – Я слышала, что там красиво.
– Так и есть, – согласился Джордж и обхватил пальцами свой бокал с вином, задумчиво наклонив голову. – Я скучаю по этому месту, по тому, как ветер пахнет океаном и как он настойчиво теребит мои волосы и одежду, когда я стою у края обрыва. В погожие дни мы спускались на пляж, песок на котором был горячим, а вода – холодной.
Грейс представила себя в таком месте и то, как сильный прибрежный бриз трепет ее волосы и одежду.
– Это звучит чудесно.
– Может, когда-нибудь у тебя получится там побывать. – Он поднес свой бокал к ее в молчаливом тосте и отпил глоток вина.
Затем появился официант с просто до неприличия прекрасной едой, самой прекрасной, которую Грейс когда-либо подавали. Пока они ели, она рассказала, как изменилась жизнь в Лондоне, а он рассказал ей о двух других пилотах, с которыми он подружился в Шотландии, делясь тем немногим, что ему было разрешено.
Грейс взглянула на затемненное окно рядом с их столиком.
– Пока мы здесь, даже не чувствуется, что идет война.
Джордж оглядел ресторан.
– Мы можем притвориться, что так и есть, если хочешь?
– Притвориться? – с улыбкой повторила Грейс. Она с детства не делала такого. Это казалось таким глупым и настолько нереальным, что сразу же привлекло ее внимание.
– Да, – подтвердил он н, сделав глоток вина, задумчиво склонил голову. – Как будто войны никогда и не было. Ты работаешь в книжном магазине, милая продавщица с проницательным умом и пристрастием к хорошим книгам.
Грейс не смогла удержаться от смешка.
– А ты – очаровательный инженер с влечением к литературе и замечательным чувством юмора, который всегда знает, как сказать правильные вещи.
Он рассмеялся, отчего его улыбка стала почти мальчишеской.
– Я согласен. Завтра мы соберемся пройтись по улицам, пока снег, словно пуховые перья, падает вокруг нас, и послушаем пение колядующих в Гайд-парке. Я принесу тебе охапку цветов. – Он приподнял бровь и многозначительно посмотрел на маленькую вазу с пурпурно-красными георгинами. – Розы, я думаю.
– И мы найдем театр, в котором дают «Рождественскую песнь», – добавила она.
– Мне нравится эта книга. – Джордж прервался, когда подошел официант, чтобы убедиться, что у них есть все необходимое. – Возможно, это немного по-детски, но я читаю ее каждый год примерно в это время. По правде говоря, я сейчас остановился на середине.
– Я тоже, – призналась Грейс. – Я приберегла ее как раз на Рождество.
– Чарльз Диккенс всегда пишет запоминающиеся, детально изложенные истории.
Случилось так, что Чарльз Диккенс тоже стал особым любимцем Грейс, и одно упоминание о нем заставило ее возбужденно податься вперед.
– Ты уже читал «Посмертные записки Пиквикского клуба»?
Джордж прищурился, раздумывая над ответом.
– Я уверен, что читал, только это было очень давно. Не могу сказать, что помню, о чем они.
– Ты должен прочитать их еще раз, – наставительно произнесла Грейс и наклонилась ближе к нему в порыве воодушевления. – Мистер Пиквик и несколько его спутников, «пиквикианцев», отправляются в путешествие по английской сельской местности. Это настоящее приключение с таким количеством юмора, как… – Она приложила кончики пальцев к губам, чтобы сдержать себя. – Не хочу испортить удовольствие. Тебе придется прочитать ее и снова удивиться.
Его лицо сияло, губы растянулись в широкую улыбку, когда он смотрел на нее, его глаза практически блестели.
– Считай, что дело сделано. Я обязательно напишу тебе о моих любимых сценах в следующем письме.
Их разговор продолжался и продолжался, изобилуя описаниями прочитанных книг и воспоминаниями о том, чем они делились друг с другом в своих письмах, добавляя подробности, которые были слишком длинными для писем.
В таком прекрасном зале и с такой замечательной компанией ей не составляло никакого труда отодвинуть на задний план бомбежки, забыть о скудных продуктовых пайках, лакомясь свежей говядиной в густом ароматном соусе, и проводить время в мире грез, когда все ее внимание было сосредоточено на Джордже.
Слишком скоро их свидание подошло к концу, так как Грейс нужно было вернуться на дежурство в тот вечер, а Джордж должен был сесть на один из последних поездов обратно в Кент, чтобы провести Рождество в Кентербери со своими родителями.
Когда Грейс и Джордж ехали домой в такси, плавное течение беседы перешло в дружеское молчание, как будто они оба наслаждались связью между ними в последний раз до их следующей встречи. Джордж помог Грейс выйти из машины и провел ее до двери, где полное затемнение окутало крыльцо дома завесой уединения.
Грейс остановилась у двери, в полушаге от него. За весь вечер они находились ближе к друг другу только в то время, когда сидели бок о бок в такси. Она наслаждалась его чистым ароматом и пыталась навсегда запечатлеть в своей памяти каждую секунду волшебной ночи.
– Спасибо за самый чудесный вечер, – сказала она с придыханием. Но с другой стороны, как она могла нормально говорить, когда едва могла дышать?
– Признаюсь, я думал об этом вечере много месяцев. – Рука Джорджа нашла ее руку. Это было нежное прикосновение в темноте, за которым последовало намеренное переплетение их пальцев. Ее кожу буквально покалывало от предвкушения, как будто засыпало мельчайшими частицами.
– И я тоже.
– Я наслаждался нашей перепиской, – сказал он тихим низким голосом. – Однако я знаю, что война может быть трудной. Если ты предпочитаешь остаться свободной, чтобы найти мужчину в Лондоне…
– Нет, – поспешно ответила Грейс, и они оба засмеялись, застенчиво и немного нервно.
– Я с нетерпением жду каждого твоего письма, – добавила она и провела большим пальцем по тыльной стороне его ладони, открывая для себя вновь обретенную близость. – И всякий раз, когда сталкиваюсь с чем-то загадочным или забавным, первые, с кем мне хочется поделиться этим в своем следующем письме – это ты и Вив.
– Я не имею права просить тебя дождаться меня. – Он преодолел разделявшие их полшага, и воздух стал практически слишком разреженным, чтобы дышать. – Мы не знаем, как долго продлится эта война.
– Тебя стоит дождаться, Джордж Андерсон, – уверенно объявила она и ее пульс участился.
Он поднял свободную руку, нежно коснулся ее левой щеки и наклонился к губам. Это был сладкий, нежный поцелуй, который лишил ее всех мыслей.
Он не был таким нетерпеливым,
