в них только три события – завтрак, обед и ужин, сопровождавшиеся мытьём проклятых тарелок. Она ни с кем упорно не разговаривала. Корабль шёл прежним курсом и с прежней скоростью.
Поздней ночью, оставшись опять одна, Клер заперла дверь. В печке продолжали ещё мерцать довольно яркие угли. Достав из щели конверт, она сорвала печать и вынула лист. Дрожащими пальцами развернула. Он жёг ей руки. Было ужасно стыдно. Но почему стыдиться должна она? Пусть стыдится тот, кто любит другую женщину, а её, готовую умереть от любви к нему, делает орудием своей страсти! И, сев на корточки перед печкой, Клер начала читать, шевеля губами. Уже на втором абзаце её лохматые и давно не мытые волосы встали дыбом.
Глава седьмая
Где же вы, ангелы?
Этот фрегат заметили ранним утром следующего дня. Он шёл на всех парусах прямо за «Летучим Голландцем», который также двигался полным ходом, благо что дул сильный юго-западный ветер. Первым увидел парус на горизонте и дал сигнал один из подвахтенных, сероглазый шотландец Роберт. Когда ван Страттен и де Шонтлен взошли на корму, между кораблями было около семи миль. По очереди воспользовавшись подзорной трубой, оба моряка пришли к заключению, что за бригом идёт именно фрегат – отличный, трёхмачтовый, быстроходный. Флаг был пока что неразличим, но он развевался на высоченной грот-мачте.
Боцман с матросами и почти раздетая Клер, которая прибежала на палубу прямо с койки, очень тревожно шептались, сгруппировавшись неподалёку от юта.
– Послушайте, господин капитан, – крайне неохотно заговорил Гастон, которого попросили выразить мнение всей команды, – мы вам хотим сообщить, что Клер нынче ночью видела дурной сон! Ей приснился чёрт.
– Что такое? – переспросил ван Страттен, сделав пол-оборота. Клер, хоть была смертельно обижена на него, решила на время бойкот прервать. Могла ли она поступить иначе? Бог его знает, что за корабль идёт за ними! На кону – жизни семнадцати человек. Дурой надо быть, чтоб утаить главное! Ведь тогда решение будет принято наобум, и не миновать катастрофы.
– Да, да, мне приснился ужасный чёрт! – подтвердила Клер, вкладывая в голос всю мрачную глубину чертогов Аида, – кошмарный! Просто чудовищный!
– Надо меньше смотреться в зеркало, дорогая, – пожал плечами ван Страттен и, взяв трубу у француза, опять воззрился на юго-западный горизонт. Клер, плюнув на палубу, удалилась. Вместо неё появились Эдвардс с Уилсоном. Когда им сообщили новость, оба они решили взглянуть на великолепный корабль. Отдав им трубу, капитан сказал де Шонтлену:
– Мы с ним тягаться не можем – у брига сильно обросло дно. Этот дьявол к вечеру нас догонит.
– Чёрт возьми, Готфрид! – проговорил Уилсон, глядя в трубу, – мы бы не ушли даже с чистым дном. Это ведь фрегат с тремя мачтами! У него площадь парусов – раз в пять больше нашей. У нас, вдобавок, очень тяжёлый груз на борту.
– Но зато гораздо меньше народу, – мрачно пошутил Эдвардс, – там человек сто двадцать команды, и все – с отличным оружием, полагаю. Плюс к тому, пушки куда как потяжелее наших! Их на таком корабле должно быть штук восемьдесят.
– Что скажете, де Шонтлен? – спросил капитан. Француз улыбнулся, бросив оценивающий взгляд на команду брига.
– Я понимаю вашу обеспокоенность, господа. Но для твёрдых выводов оснований пока ещё слишком мало. Возможно, это фрегат английского или голландского флота, обслуживающий колонии. А возможно, это пиратский корабль. Всё будет ясно часа через три – четыре. Так что, у нас есть время позавтракать.
– Мы успеем даже и пообедать, – прибавил Эдвардс, – а вот поужинать – вряд ли. Кстати, где эта сучка Клер? Если через двадцать минут завтрака не будет, я её придушу!
Клер мигом нашлась и занялась завтраком. Капитан, взглянув на верхние паруса, подошёл к штурвалу, стоял за которым Джонатан, и проверил курс. Потом он осмотрел шкоты нижнего яруса парусов, ещё раз прищурился на фрегат, который невооружённому глазу казался крохотным белым пятнышком вдалеке, и приказал боцману организовать переброску части боеприпасов со склада на орудийную палубу. Все матросы, кроме одного Джонатана, покорно взялись за эту работу.
– Готфрид, у нас нет шансов против него, – заметил Уилсон, – к чему всё это?
– Осёл, – вздохнул капитан, – если это стадо баранов будет болтаться по кораблю без дела, оно со страху взбунтуется!
Де Шонтлен и Эдвардс полностью поддержали решение капитана. Потом был завтрак в кают-компании. Клер его только подала, участвовать в нём не стала. Её тянуло на палубу. Приближающийся фрегат казался ей угрожающим, хотя был, конечно, прекрасен. Дорвавшись до подзорной трубы, она за ним наблюдала. Чёрт бы его побрал! Откуда он взялся? Вдруг у неё мелькнула догадка: не надо было читать письмо! Ой, не надо было! Но странно – возникло только желание пожалеть о своём поступке, а сожаления не было.
К ней приблизился Энди – грязный и взмыленный, без рубашки. Он уже полчаса занимался глупой работой вместе с другими ослами, и вот решил увильнуть на одну минутку.
– Дай поглядеть, – потребовал он и схватил трубу. Клер грубо отбросила его руку.
– Нет! Пошёл вон!
– Это почему? – удивился Энди.
– Ты лишний! То, что здесь происходит, касается только меня одной. И, может быть, де Шонтлена. Более – никого. За нами гонится дьявол!
– Да неужели?
– Именно он. А ангелов я не вижу! Где же вы, ангелы?
Энди молча ушёл. А Клер всё смотрела. Она уже различала бронзовую фигуру русалки, которая украшала нос корабля, могла сосчитать число прямых парусов на передней мачте. Их было шесть – то есть втрое больше, чем на фок-мачте брига, система была намного сложнее. Клер прежде слышала, что устройство фрегата предполагает два гафеля, и косых парусов на нём также больше, благодаря чему высока маневренность и чувствительность к ветру. Неудивительно, что фрегат шёл гораздо быстрее брига! То, что у брига обросло дно – это чушь собачья, решила Клер, господин ван Страттен это придумал. Флаг разглядеть пока что не удавалось – ветер тянул его не в ту сторону. А ещё, конечно, мешало солнышко. Поднимаясь правее курса, оно играло на миллиардах волн слепящими бликами. Клер лишь мысленно называла солнце свиньёй и портовой шлюхой, беря пример с четырёх дворян, которые час назад ни словом о нём не упомянули. Бывалые моряки, знала Клер, могут осыпать проклятиями друг друга или врагов, а силы природы ругать у них не в обычае.
Тем не менее, боцман, который к ней подошёл вскоре после Энди, буркнул что-то нелестное в адрес солнца. Он был утомлён менее, чем матросы, так как ему поручили только руководить и следить.
– Клер, не сомневайся – они тебя уже видят, – насмешливо продолжал Гастон, раскуривая свою короткую трубку, – купцы подсунули нашему капитану очень дрянную трубу. Хуже не бывает. Точнее, их было две,
