и меня завлечь в свое сумасшествие. Чтобы замедлить своё угасание и максимально продлить свою жизнь.
– Ты не понимаешь, – начал снова тараторить он, когда услышал мой отказ. – Можно договориться по-другому, если тебя не будут устраивать эти условия. Ты выберешь то, что тебе нужно, получишь то, что давно хотел! А заодно можно и меня будет спасти. Я ведь уже чувствую, что погибаю. Моё здоровье не выдержит больше бессонных ночей… Я уже не могу. Помоги мне. Пойдём ко мне домой, мы вместе обо всём с Ним договоримся. Ночь уже скоро наступит…
– Нет, извини. Можешь предложить это кому-нибудь другому, но я точно не собираюсь заключать подобные сделки.
– Ты единственный, кто знает эту историю с самого начала. Сейчас мне уже мало кто поверит, сочтут сумасшедшим. Или ты предлагаешь мне искать желающих по объявлению? – он едко усмехнулся. – Ты знаешь, что это правда, ты однажды поверил мне. К тому же разве ты сам не хочешь стать знаменитым писателем?
Я вздохнул.
– Такой ценой – точно нет.
– Пожалуйста, – на его глазах выступили слёзы. – Выручи меня. Я увидел в тебе друга, не бросай меня в беде. Я же погибну… Я чувствую, что погибаю.
Моё сердце сжалось от жалости к нему. На мгновение у меня появилась мысль: может быть, и вправду пойти с ним?
И тут же я ощутил присутствие кого-то или чего-то за своей спиной. Будто кто-то прошёл сзади и остановился рядом. Я резко обернулся, но возле меня никого не было. Кофейня была пуста. Даже бармен, одиноко скучающий без посетителей, вышел на улицу на перекур (в сумерках через окно был виден огонёк его сигареты). Либо кто-то находится рядом с нами, либо я уже начинаю сходить с ума вместе с Сашей. Как будто всего этого было мало, мой собеседник вдруг жутко прокомментировал моё испуганное озирание по сторонам.
– Он тоже ждёт ответа. Он ведь теперь всегда рядом.
Это стало последней каплей. Находиться рядом уже было чревато последствиями. Встав из-за стола, как делал в своё время этот писатель ужасов, когда хотел закончить разговор, я произнёс:
– Нет, никаких сделок. С тобой я никуда не пойду. А тебе я последний раз предлагаю. Либо я сейчас вызываю такси и мы едем в больницу, либо – прощай.
Но тут он проявил невиданную активность. Резко приподнявшись над столом, Саша, вдруг схватив меня за рукав куртки, с силой притянул меня к себе, так что я чуть не упал.
– Твой отказ может Его огорчить. Ты можешь так и остаться бездарностью на всю жизнь. И это лучшее, что может с тобой быть…
Его хриплый голос стал зловещим, а изо рта пахнуло какой-то мерзостью. Когда я на мгновение оказался близко к его лицу, меня вдруг отдало жутким холодом и запахом сырой земли. Не было сомнения, он начинал гнить, гнить изнутри. И всё указывало на то, что дни его сочтены.
– Да пошёл ты! – я ударил его в плечо, чтобы он отпустил мой рукав. Удар был средним, всю силу я применять не хотел. Но этого было достаточно, чтобы он отпустил меня и откинулся на спинку стула.
На шум в заведение забежал бармен. Но к нам подходить не стал, так и остался рядом с дверью, вопросительно глядя на нас. Я поднял ладонь, как бы говоря ему «всё нормально, разберёмся сами». К тому времени агрессия у писателя пропала, и теперь он вновь принял слезливое выражение лица.
– Та, что, вызываю такси? – голос мой стал жестким.
– Нет, это не поможет. Лучше пойдём со мной. Помоги мне, пожалуйста, – промолвил он, хоть и понимал, что я никуда с ним не пойду. Затем просто закрыл голову руками и уже тише проговорил: – Пожалуйста…
Я развернулся и пошёл к выходу.
8
Нельзя сказать, чтобы меня можно было отнести к пугливым людям и уж тем более относить к суеверным личностям. Но, признаться честно, в ту ночь, после последнего нашего разговора с Сашей, я не без испуга ждал прихода его покровителя, с которым он заключил свою сделку.
Однако ни в ту, ни в последующие ночи ко мне никто не приходил. Я спал спокойно, как всегда, не тревожимый даже страшными снами.
Уже спустя некоторое время после публикации я увидел в одном из литературных интернет-сообществ заметку о смерти писателя Алекса Мора. Как ни прискорбно, но удивления не было. К этому всё и шло. И хотя официальной причиной смерти значился инсульт, я понимал, что это всего лишь официальное заключение, которое в любом случае должно быть.
Некоторые люди в комментариях под публикацией рассказывали со слов каких-то там своих знакомых, что «Алекс был очень фанатичным в своём творчестве, очень работоспособным, и это его сгубило». Остальные поддакивали, хвалили его за книги и упорство, за то, что он не пожалел своего здоровья ради того, чтобы оставить в мире максимум своего творчества (несколько его книг должны были быть уже опубликованы посмертно).
Разумеется, я не стал рассказывать кому-либо правду. Не поверят, да и есть ли смысл порочить посмертно имя писателя. Даже в этом рассказе я специально изменил его имя и творческий псевдоним. Пусть останется в памяти людей с хорошей стороны, а не с той, с какой увидел его я.
