бы добраться до дома.
Заурчал двигатель, я включил щетки. Дождь капал не сильный, но какой-то грязный, и все лобовое стекло машины быстро покрылось подтеками.
Я видел, что Гриша тоже завел машину, но уезжать не спешил, может, звонил кому, а может, просто сидел и думал.
Я этого совсем не хотел.
Ради каприза очередной скучающей бабы лишиться товарища?
Да нет, Гришка не был для меня каким-то особенным другом… Но все-таки наши неписаные правила гласят: уводить клиентку у коллеги – неэтично и непрофессионально.
Ладно, что-то я чересчур начинаю париться!
Время покажет. Скорей всего, она повыпендривается да и вернется к нему обратно.
Я поехал домой.
Но перед глазами почти всю дорогу против моей воли снова и снова всплывала она. Не такой, что была сегодня, а такой, какой я увидел ее впервые.
Она скалилась и смеялась красным ртом, бросая вызов дождю и осени.
И я опять почувствовал тревогу.
Да нет, она тут ни при чем, это все ее болтливая подруга.
С детства ненавижу фиолетовый цвет.
Николай Валерьевич оторвал наконец свои зенки от монитора.
С тех пор как я сюда вошла, я молча выжидала в дверях его кабинета минуты две, не меньше.
И вот наконец-то он удосужился заметить мое присутствие!
– Алиса, очень большие расходы у тебя за прошедший месяц.
– Ну и что? – На моем пальце был заусенец. И за что я только плачу этой Машке?! Что-то бесит она меня в последнее время.
– Как – что? Расходы, говорю, большие.
Он взглянул на меня так обреченно и устало, как можно смотреть на ребенка, доставшего своими проказами.
– Ну, тогда выгони меня на улицу – и расходов станет меньше.
Я не могла больше ждать, пока доберусь до ножниц, и впилась зубами в тонкую кожицу вокруг ногтя.
Профессор сделал вид, что не расслышал этой фразы. Время от времени я говорю ему что-то подобное, но мы оба знаем, что это просто слова. Мы нужны друг другу, мы сцеплены мертвой хваткой, проклятой веревкой, и разорвать ее уже невозможно.
Или почти невозможно.
– Холсты, краски, расходы на косметолога… Это все понятно… Так… Но на фитнес ты потратила на десять тысяч больше, чем в предыдущий месяц.
Да я даже и не сомневалась в том, что он это заметит!
Кажется, мне удалось зацепить неподатливую кожицу, и она змейкой поползла мне в рот.
– Ну и что? Ты сам купил мне членство в этом клубе…
– Купил, конечно, купил, солнце! Но в течение полугода это была одна статья расходов, а тут на десять тысяч больше! Это существенная сумма, Алиса. Не тысяча, не две – десять…
– Я сменила преподавателя. – Змейка хрустнула, я вытащила изо рта палец – в лунку мигом набежала кровь.
– Ну, меняй на здоровье. А что, они разве чем-то различаются между собой?! – Профессор с явным раздражением начал протирать очки.
Ждет ответа, хотя и так его знает.
– Бесценный мой друг! Этот новый – стоит дороже. У тебя есть перекись водорода?
Мы вместе почти два года, но за все это время я так и не определилась до конца, как называть мне своего покровителя.
Коля? Но он годится мне в отцы…
Николай Валерьевич? Ну да, я так всегда его и называла про себя или на людях, но мы же спим иногда под одним одеялом, и вообще, иногда спим… вроде глупо как-то…
Вот я и придумывала сама себе бесконечные лазейки: «мон шер», «душа моя», «профэ-э-ссор», «мой фюрер».
И фантазия моя все не иссякала, а он-то и хавал!
– Алиса… Сядь для начала… пожалуйста.
– Мне на выставку надо, она через полчаса начнется.
– С Адой?
– Не-е-т, не с Адой. Она занята. Можно я у тебя здесь покурю?
– Мы не курим на работе… Никогда!
Он раздраженно хлопнул рукой по папке с бумагами.
Конечно, не курим, это же медицинское учреждение.
Но он сейчас еще не по-настоящему разволновался, я же это раз десятый здесь предлагаю и до сих пор пока так и ни разу и не закурила у него в кабинете!
Я лихорадочно соображала: продолжать или нет…
Вот если сейчас напирать, упорствовать тупо, прицепиться по ходу к чему-нибудь еще, то он вскоре повысит голос и в самом деле распсихуется, затеребит пальцами свои редкие волосы, чуть заикаясь, гаркнет помощнице, чтобы пока не соединяла ни с кем, и в конце концов выгонит меня из кабинета!
А потом, поздним вечером, когда я буду в Сети, подкрадется тихо, положит свою усталую голову мне на плечо и снова расскажет про то, как ему было сложно сегодня оперировать.
Ему часто бывает сложно.
Еще удивительно, как никто из его пациенток без носа до сих пор не остался!
А потом мы все равно помиримся, и вопрос о деньгах будет замят на какое-то время…
– Да-да, прости. Я, пожалуй, пойду. Пора мне, в самом деле.
– Так с кем ты идешь?
– Одна.
Тупой вопрос. Если не с Адой, то я всегда хожу одна. Я не люблю людей и не умею дружить.
Ладно, пора мне тихо-мирно валить отсюда, а то ведь и правда окажется здесь кто-нибудь сегодня с одной грудью!
«Я счастливый человек, я счастливый человек, – как научили, так и повторяю в голове заезженную мантру, – а счастливые люди не отравляют жизнь окружающим, да?»
– А зачем приходила-то? – Он вздохнул – выдохнул мне в спину, размешал в чашке давно остывший кофе…
Чего опять спрашивает? И так ведь знает ответ.
– За деньгами, карточку пора пополнять, банк с утра сообщение прислал.
В такие моменты мне почти что удавалось убедить себя, что он мне как папа, а с папой ведь не стесняются, папе ведь так прямо и говорят, что конкретно от него нужно!
Ну вот оно, долгожданное…
Заскрипела недовольно под столом дверца сейфа, пачка новеньких банковских купюр в бумажке сначала обозначилась в длинных пальцах моего хирурга, а потом аккуратненько легла на стол между нами.
– Алиса, на будущее, я тебя очень попрошу: планируй свои расходы заранее и всегда обсуждай со мной те пункты, по которым тебе нужно больше денег.
– Угу.
Я встала, посмотрела на деньги так, словно делаю им, деньгам, огромное одолжение, и не торопясь убрала к себе в сумочку.
Ну все, осталось только поцеловать его в щеку – и я свободна и довольна.
Пусть и на несколько часов.
И уже в полуоткрытую дверь:
– Алиса, я посмотреть тебя хочу вечером, дождись меня.
Конечно, вечером…
А лучше
