пару секунд вижу два силуэта. По мере приближения сразу узнаю спину Влада, за ним изящный силуэт Миллы. Они собираются зайти в квартиру. Значит, они вместе живут?
Останавливаюсь за их спинами, как вкопанный.
— Привет, Милк-Милк, — мой голос делается каким-то хриплым.
Милла замирает, оборачивается. Влад тоже смотрит, его взгляд затравленный.
— Паша? Ты… Как? — первый находится Владик. Мой горе-друг.
— Мне… это… поговорить надо, — топчусь на месте, внимательно разглядывая эту… пару. — Милл, мы можем поговорить?
Милла зачем-то смотрит на Влада. Она что, разрешения у него спрашивать собралась?
Закипаю.
— Паш, зачем? — горе-друг отвечает вместо неё.
— Нет, всё нормально, проходи, — наконец произносит хоть что-то Милка.
Отступает в сторону, приглашая меня внутрь. Я предполагал, что она отправит туда Владика, чтобы не мешал, а мы поговорим прямо здесь.
— Я здесь подожду, — обращается он к Милле, чем прерывает поток моих мыслей. Она просто кивает, а потом выжидающе смотрит на меня.
Прежде чем переступить порог квартиры, внимательно смотрю на Влада. На то, как он смотрит на меня. Предупреждающе, может, даже угрожающе. А когда переводит взгляд на Миллу, его глаза наполняются обожанием.
Как я это допустил?
В прихожей медленно стягиваю куртку и вешаю в шкаф. Снимаю обувь и в нерешительности поворачиваюсь к Милле. Она всё ещё на лестничной клетке, Влад держит её под локоть и что-то настойчиво шепчет. Девушка отвечает, но я не могу понять что.
— Всё нормально, — разбираю последнюю фразу, после чего Милла проходит и закрывает за собой дверь, — проходи, Паш, мамы нет дома, — обращается ко мне, пряча глаза под густыми ресницами.
Бреду на кухню, долго не решаюсь присесть за стол, в итоге застываю возле окна, опираясь на подоконник. Я устал. От дороги и всей этой неизвестности. Пока ехал без сна, тридцать четыре часа, в голове случился полный кавардак. Какие только варианты я ни продумал, чем только себя ни утешал, как только себя ни злил. А сейчас, ощущая вселенскую усталость, я просто хочу знать правду.
— Зачем ты приехал, Паш? — Милла застывает в дверях кухни. Устало наваливается на косяк, и тут я понимаю, что она бледная и истощенная.
— Я приехал поговорить, — проглатываю ком в горле. — Как ты?
— Нормально, — безжизненно.
— Нормально, — повторяю за ней. Подавляю желание узнать больше, чем просто «нормально». Пытаюсь подобрать слова, придумать, с чего начать, но в голове почему-то пусто.
— Ты один приехал? — её обиженный взгляд обжигает.
— А с кем я должен был приехать?
— Со своей девушкой, например. С Ликой, — спокойный тон Миллы говорит мне о том, что она тщательно контролирует эмоции.
— Нельзя верить всему, что видишь в интернете. Она мне не девушка.
— Да? А кто? — всё так же спокойно, нет, даже безжизненно, спрашивает Милла.
— Я писал тебе. О контракте, об условиях Степанова. Да обо всем.
— Я не читала, — небрежно бросает девушка. От этой небрежности начинает сносить крышу.
— Что же ты не читала? Тебе всё равно? — с укором смотрю ей в глаза.
— То есть ты хочешь сказать, что у тебя с ней ничего не было? — отвечает вопросом на вопрос. — Она просто условие контракта и ничего более? Вы не пара? Да я никогда в жизни не поверю, что у вас ничего не было.
Всего на секунду торможу с ответом, всего на секунду невольно отвожу взгляд, бросая его в пол.
— Нет, не было, — мямлю пересохшими губами. Но кто мне поверит? Я сдал себя с потрохами.
В глазах Миллы — понимание. В моих, наверное — раскаяние, потому что она горько усмехается и больше не смотрит на меня. Её глаза где угодно, но только не на мне. Между нами какие-то три метра, а кажется, что километры бескрайней пустоты.
— Уходи, Паш. Я больше ничего не хочу знать.
— Как ты можешь обвинять меня? — взрываюсь, перехожу на повышенные тона. — Ты с Владом! Ты и Влад, вы… чёрт, да как ты могла? Почему с ним?
— Хватит орать, — Милла тоже заводится. — Я тебе девушку не выбирала, так что и ты давай не указывай, с кем мне быть.
— Так может, вы давно уже мутите? За моей спиной, — говорю уже просто чтобы обидеть её. Потому что мне больно…
— Какой же ты козел, — с надрывом бросает мне, — уходи. Тебе не надо было приезжать.
В её глазах блестят слёзы, и я в одну секунду оказываюсь рядом. Тянусь, чтобы обнять, но она отстраняется.
— Я не ругаться приехал, — стараюсь взять себя в руки. — Пожалуйста, — умоляю, — я не хочу, чтобы между нами повисла такая бездна.
— Я тоже не хочу ругаться, — вытирает слёзы, — но я правда не знаю, что ещё сказать.
— Ты здесь останешься жить? Вы останетесь? — меня коробит от этого «вы».
— Да. Пока да.
Молчу, собираюсь с мыслями. У самого глаза на мокром месте. Ещё в машине решил для себя, что если она с Владом, то не буду устраивать сцен, вести себя так, как все привыкли, то есть неадекватно, а просто попрощаюсь. И вот я уже ору и выгляжу невменяемым. Я всегда всё делаю неправильно. И в данном случае неправильно, это неправильно. Сегодня я всё сделаю правильно.
— Ты дорога мне, Милк-Милк, — говорю еле слышно, — и я не представляю своей жизни без тебя. Я знаю, ты не веришь мне, да я тебя и не виню. Ты во многом была права, а я тебя не слушал. Но назад уже ничего не вернуть. И пусть я никогда не смирюсь, что потерял тебя, но всё равно я уважаю твой выбор. Я люблю тебя, Милл…
— Паш, не надо, — она пытается закрыться, отвернуться от меня, уйти.
— Прости меня, Милл, — хватаю её за руку. Притягиваю к себе. Её тело напряжено. — Я не могу тебя потерять. Ты всегда будешь моим лучшим другом. Я всегда буду тебя любить.
Милла всхлипывает. Её рука ложится мне на шею, а щека прячется на груди. Сжимаю её в своих объятьях, понимая, что она прощается со мной. Вдыхаю полной грудью аромат её волос и кожи. Сердце рвется из груди, когда она отстраняется.
— Береги себя, — говорит одними губами.
— И ты себя, — так же беззвучно отвечаю.
Мои ноги приросли к полу, и я сам не знаю, чего мне стоит заставить их двигаться. Но я двигаюсь, иду на непослушных ногах к двери. Обуваю кроссовки, достаю куртку из шкафа, отрываю дверь и выхожу.
Влад стоит там же, где я видел его в последний раз.
— Ты позаботишься о ней? — мой голос больше не беззвучен. Он суров, так же как и мой взгляд.
— Позабочусь, — не
