чуде. Оно ведь на то и чудо. Его нельзя потрогать, измерить, оконкретить. Это та Синяя Птица, о которой можно только мечтать, а не ловить и сажать в клетку… Но когда она задевает тебя своим крылом, то ты сразу понимаешь – это оно, то самое чудо.
И внезапно от юношей поступило предложение отправиться накануне Нового года в самый настоящий ресторан – торжественно, «как большие».
Ася пришла в совершеннейший восторг. Для нее это и было чудом. Наташа мечтала совсем об ином. Не об экзотических блюдах и тонких винах, не о крахмальных скатертях и предупредительных официантах. Наверное, о взглядах и молчании, таком красноречивом, о тихом дыхании и мимолетных взглядах, о недосказанности. О первых тактах музыки, о замирании сердца, которое ждет, когда ее пригласит на танец тот, о ком мечтается тихонько. Ее мечты были пугливы, немного наивны и детски, так трогательны.
– Давай продумаем наши наряды, – тормошила ее Ася. – Так хочется блеснуть!
У нее, конечно, были свой взгляд и свой подход к предстоящему мероприятию, и по-своему она, конечно, была права.
Выбор гардероба – дело совсем непростое для девушки из приличной семьи, надо сказать. Это не когда «нечего надеть», а «как одеться прилично, но не пошло», для выхода в приличное место. Сколько модных журналов было перерыто, сколько статей о модных тенденциях было перечитано, сколько переспорено насчет фасона и цвета – уму непостижимо. А прическа?! Это же ресторан, а не кафе! И ехать, разумеется, нужно было на такси, не в городском же транспорте.
– Девочка у нас как выросла, – умилялись родители Наташи и давали строгое напутствие: – До двадцати двух, не позже. А если что, сразу звони на сотовый, мы будем очень волноваться…
Ася егозила, Тата была в задумчивом предвкушении. И вот «карета» привезла девушек «на бал», на их первый «выход в свет».
Какие у них замечательные друзья, как они все предусмотрели. Как здесь торжественно, чинно, но уютно и расслабляюще, не пафосно. Хотя Слава даже костюм надел с галстуком-бабочкой. А Саша в обычном сером джемпере – да какая разница, во что он был одет. Его глаза. Точнее, взгляд, который предназначался только ей, Наташе. Она это чувствовала. Ту ниточку, которая незримо протянулась между ними, хотя Ася шутила и вертелась, всеми силами пыталась обратить на себя всеобщее внимание. Может быть, она делала это неосознанно, просто в силу неугомонного характера и темперамента, но Наташа почувствовала, что школьная подружка раздражает ее больше обычного.
И шампанское. Да, Наташа прекрасно понимала, что Ася «дорвалась». Не до алкоголя, конечно, а до мнимой вседозволенности. Когда «взросление» ты воспринимаешь только как возможность сделать как можно больше всего того, что негласно запрещалось. И это при том, что Асе особо никто ничего и не запрещал, и Наташа была воспитана куда более строго.
– Третий бокал пошел… Пейте-пейте, я не считаю, – шутливо пробормотал Слава, ни к кому особо не адресуясь. Тихо, но Наташа расслышала.
Ей было неудобно за подругу. Но не отчитывать же ее – это было бы просто смешно… И тут Саша пригласил Наташу на танец.
Да. Это было оно, долгожданное и ожидаемое чудо. «Сойти с ума от разлуки на час»… Какие у него были твердые плечи под тонким серым джемпером. Какой неуловимо тонкий и приятный запах какого-то мужского парфюма, который так ему шел, который хотелось вдыхать бесконечно. Как он бережно вел ее в танце, как мечталось, чтобы он не отпускал ее. Ему тоже хотелось, чтобы их танец длился как можно дольше – Наташа не могла этого не почувствовать. Как с ним надежно и спокойно. Она такая счастливая. Как это, оказывается, просто – счастье…
Потом он проводил ее на место, но глаза обоих были еще затуманены тем общим миром, из которого они только что оба вынырнули.
Заиграл рок-н-ролл, и Ася, конечно, пошла скакать, вскидывая стройные ноги в ярко-красных лосинах. «Хочет казаться взрослой, – подумала вдруг Наташа. – А ведет себя как маленькая дурочка…»
Впрочем, это было действительно лихо и весело. Ведь они все же пришли сюда веселиться! И Слава, и Саша с Наташей тоже присоединились к ней, но не так бурно – впрочем, Слава нет-нет да и откалывал коленца, это же рок-н-ролл! И никто не виноват, что застенчивая Тата слегка ревнует своего парня к подружке. Она подумала – «своего парня»?.. Они никогда не говорили об этом. Но… Он ее, ее парень, теперь Тата знала это совершенно точно.
И тут музыка закончилась, Ася буквально упала на стул, весело пытаясь отдышаться, а потом потащила Тату в дамскую комнату. Она все делала быстро и порывисто, и Тата даже не успела опомниться, как ее поволок куда-то неугомонный вихрь Асиного настроения. Она пошла не просто за компанию: хотела подновить наполовину стершуюся помаду, пусть не такую яркую, как у Аси, но все же. И обнаружила, что второпях случайно забыла в зале сумочку, где лежала косметичка.
– Сейчас приду, я скоро, – бросила она подружке и поспешила в зал.
Но там ее немного задержал Слава. Он так чудесно читал Бродского, что она невольно притормозила, и только когда стихотворение закончилось, поняла, что Ася уже ее заждалась.
Торопливо спустившись по лестнице, она завернула за угол и увидела спину в знакомом сером джемпере. Спину обвивали девичьи руки в ярких рукавах и с оранжевым маникюром.
«Саша обнимается с Асей», – появилась у нее абсурдная мысль, но прошло несколько секунд, и замершая на месте Наташа с отчетливым ужасом поняла, что это не абсурд. Ей не показалось. И они не просто обнимались, они… целовались.
Да-да, целовались, совершенно определенно и, как говорится, по-взрослому.
Ее словно ожгло, и она инстинктивно шагнула назад.
Саша и Ася.
Целовались.
Волна жара бросилась в лицо, и целое сонмище диких домыслов заплясало в ее голове вихрем: Саша сговорился со Славой создать ситуацию, чтобы остаться с Асей наедине! Нет, Саша изначально просто захотел высмеять ее чувства! Заодно с Асей! И со Славой. Они все это специально подстроили!
Она и сама понимала, как бредово выглядят ее измышления. Но еще ужаснее выглядели Аськины руки с оранжевым маникюром, которые обнимали Сашину спину. Отвратительный и пошлый цвет, как у продавщицы из сельмага… Но ведь он тоже ее обнимал. И целовал.
