Они все, все предатели! Немедленно бежать!
Номерок был у нее в косметичке – как хорошо, что она забрала ее! – и Тата заторопилась в гардероб. Одеваясь, путаясь, не попадая в рукава, она одновременно набирала мамин номер:
– Мамочка, я еду домой! Нет, ничего не… потом, мама, я скоро приеду!
Не застегнувшись, с шапкой под мышкой, она выскочила на мороз. У входа стояли несколько машин, чьи владельцы всегда высматривают клиента, и поэтому Тата не успела простыть, но в машине ее охватила крупная дрожь, и голова начала кружиться, даже когда она сидела. Да нет, это не простуда, это… предательство. Оно может скосить сильнее любой болезни.
Аськины противные руки на спине у ее Саши! А потом они повернулись… Как он мог целоваться с Аськой! Он что, не видел, какая она дура? И тем более после их танца… Ну как же так?! Все невозвратимо разбито: их с Сашей танец, новогоднее чудо, которого она так ждала. Как он мог? Зачем? За что?!
Наташа не выдержала, и слезы у нее полились ручьем.
– Девушка, вам плохо? – обеспокоенно обернулся через плечо водитель.
– Да, можно, пожалуйста, побыстрее домой?! – через рыдания взмолилась Тата.
– Сделаем, – кивнул водитель и больше не приставал.
Он даже не взял с нее денег. Тате было все равно.
– Таточка, что случилось?! – с порога спросила обеспокоенная Зинаида Алексеевна, увидев зареванную, с размазанной тушью дочь, всплеснула руками.
А Тата, не сняв сапожек, побежала к себе в комнату и схватила со стола любимый талисман, подаренную Сашей русалочку.
– Все это было враньем, все-все, – пробормотала она.
Хотела открыть форточку и выбросить фигурку во двор, но тут взгляд ее упал на лежавший тут же, на столе, папин молоток. Папа, видимо, подправлял немного криво висевшую над столом Таты фотографию, где они были в отпуске всей семьей, и забыл инструмент у дочери в комнате. Трясущимися руками Тата схватила молоток и изо всех сил ударила по русалочке.
Тата выскочила из комнаты и попала в объятия мамы, теплые и надежные.
– Мама, мамочка, – захлебываясь слезами, бормотала Тата. – Ничего не спрашивай, только никогда, никогда не пускай к нам Аську! Слышишь, никогда!
– Хорошо, хорошо, – приговаривала мама, опешившая, растерянная, ничего не понимающая, и гладила по волосам любимую дочь, пережившую в своей пока еще недолгой жизни первое потрясение и первое предательство.
Вольное, невольное – какая теперь разница. Но что случилось, то случилось. «Развидеть» это было невозможно, а выяснение отношений – совершенно не Татин стиль. Скорее Аськин. Это она могла бы устроить скандал, вопить, доказывать. То, что Тата разбила русалочку, это для Таты не было типичным, просто случайно фигурка и молоток оказались на столе рядом, и решение пришло само собой. Не решение. Импульс. И это было правильно. Потому что все и разбилось в этот Новый год.
– Дочурочка, Таточка, – ворковала мама. – Ничего спрашивать не буду, Аську не пущу… Папе ничего не скажем, придумаем что-нибудь… Сейчас девяти еще нет, успеем умыться, переодеться, да? Пойдем, пойдем, моя хорошая…
У Таты была самая лучшая на свете мама. Но ведь это мама… Она никогда не предаст. Она тут же придумала для папы версию, что Ася напилась в ресторане, их девочке стало противно с ней общаться, поэтому Тата уехала раньше и попросила маму никогда больше не пускать Асю на порог их дома. Папа версию проглотил…
А потом была депрессия. Питер. Сценарист. Сынок Ванечка… У Ванечки сегодня день рождения. Двадцать шесть. Чуть больше, чем юбилей…
Сынок. Да что же она за мать такая, а? Сколько можно бойкотировать собственного ребенка и узнавать о нем новости от подруги? Нет, именно сегодня она решит все свои дела. Помирится с Ирбисом, позвонит сыну и, что логично, позовет его отметить примирение в тот же ресторан.
Тата вздохнула и отложила спонжик.
– Все, подруга, – сказала она отражению в зеркале. – Безупречна, дальше некуда. Вперед, навстречу собственному счастью.
И она вызвала такси.
Новогоднее чудо
Да. Если бы мы были Высшими силами…
Но нет, мы просто будем молчаливыми наблюдателями. А с высоты птичьего полета именно так это и видится. Сверкающие огоньки, словно новогодние игрушки, украшающие елочку. Только живые. Движутся по своим траекториям-ниточкам судьбы. Как же они бывают порой перепутаны… Но, повторимся: то, что мы считаем «чистой случайностью», не Высший ли это промысел?..
Итак, посмотрим.
Вот по яркой праздничной Москве мчится красный джип. За рулем эффектная сорокапятилетняя брюнетка, которая, впрочем, выглядит максимум на тридцать пять. Это, конечно же, Тата. Спокойная, как лед, красавица, собранная и корректная, как всегда.
Часом позже по другой улице, но в тот же ресторан едет на встречу Нового года Ваня. Что примечательно, не опаздывает. А для него это равносильно подвигу. Вот уж кто волнуется, так волнуется. Ванечку ждет нечто важное – он надеется помириться с девушкой, на которой чуть было не женился, но по чистой случайности (на самом деле из-за потрясающей Ваниной растяпистости) свадьба сорвалась. Кстати, вспомним, что ведь сегодня у Ванечки двойной праздник: он появился на свет в новогоднюю ночь, так что сегодня отмечает свое двадцатишестилетие.
А еще в эту же самую минуту где-то на другом конце Москвы собирается на праздник Оля Савватьева. Всегда рассудительная, практичная и трезвомыслящая, девушка Оля впервые за свои двадцать пять лет решилась на авантюру. Всю жизнь она привыкла все рассчитывать и планировать заранее. И то, как встретит этот Новый год, знала еще осенью. Вернее, думала, что знает. Но судьба распорядилась иначе – и теперь Оля, сама не веря в то, что она это делает, отправляется встречать Новый год с таинственным незнакомцем.
– Держи хвост пистолетом, сестра, я с тобой, – так ободряет ее сидящий рядом в такси ее брат-близнец Антон. – Надеюсь, твой незнакомец – не жирный лысый извращенец.
– Да тьфу, – отмахивается Оля. – Сумел подбодрить, ничего не скажешь!
Итак, канун Нового года, светящиеся пути-дорожки, которые так хорошо видны с высоты птичьего полета, стягиваются потихоньку в ресторан «Russian Style», и череда случайностей просто взрывается фейерверком…
* * *
