как рядом с сообщением материализуются галочки, подтверждающие его доставку, у него в животе все сжалось – от страха, но и от радости тоже. Ну и что с того, что это скучная вечеринка для взрослых? Может, им удастся стащить выпивку и незаметно проскользнуть в его спальню. Он только начал фантазировать о том, что могло бы между ними произойти, когда телефон завибрировал от ее ответа – она сказала да. Остин не удержался и станцевал на кухне маленький победный танец. Мама наблюдала за происходящим, приподняв брови и пытаясь подавить смех.
Я пригласил ее!
Кого? – сказала мама.
Девушку, которая заставила меня покраснеть.
Пригласи ее и на ужин тоже!
Остин нахмурился. Иногда родителям удавалось так виртуозно испортить ему настроение, что он гадал, уж не ходили ли они на курсы, где этому учат. Он совершенно не хотел, чтобы на их первом свидании, если это можно так назвать, Чарли была вынуждена бесконечно слушать его бабушку и дедушку.
Ну уж нет, – сказал он.
Ладно, ладно. Просто предлагаю.
Остин отправил Чарли сообщение со своим адресом и самыми удобными маршрутами ТУППО, а потом ретировался в свою комнату, чтобы поскорее выяснить, куда могут его завести фантазии об их встрече.
Счастливого Рождества! – воскликнул отец, когда Чарли вошла на кухню.
Ты сегодня веселый, – сказала Чарли, протирая заспанные глаза.
Ну извините, мистер C-к-р-у-д-ж, – ответил он.
Счастливого Рождества, – сказала она.
Кофе?
Чарли кивнула, хотя и знала, что кофе отцовского приготовления для нее будет очень крепким. Он протянул ей кружку, она плюхнула туда слишком много сахара и с неудовольствием выпила смесь с крупинками. Ей было интересно, на что похоже рождественское утро Кэйлы или Остина. Она надеялась, что Остин предложит ей сходить с ним куда‐нибудь на Новый год, пыталась намекнуть на это во время последней репетиции перед каникулами, но пока безуспешно.
У тебя точно все о-к?
Все нормально. Просто меня не вдохновляет этот хаос.
Чарли увидела растерянность в глазах отца.
Мама и бабушка не самая приятная компания, – сказала она вслух.
Добро пожаловать во взрослую жизнь.
Он обнял ее за плечи и повел в гостиную, где в углу поникла маленькая голая сосенка. Игрушки ее мать забрала с собой.
Пошли, – сказал он. – Откроем‐ка мы с тобой подарки.
В тот день Чарли получила в некотором роде отсрочку от рождественского семейного ужина – когда они с отцом приехали к матери, Чарли вышла из машины и упала в обморок прямо на дорожке.
Она очнулась несколько секунд спустя, по‐прежнему лежа на земле, хотя теперь над ней склонилась мать, которая держала ее голову у себя на коленях. Чарли оценила ситуацию – поморгала, пошевелила пальцами рук и ног – и пришла к выводу, что с ней все в порядке. Она попыталась вспомнить, видела ли когда‐нибудь свою мать сидящей на земле, но безрезультатно.
Ой, – сказала она. – Я не знаю, что произошло.
С тобой все о-к? – спросил отец. – Хочешь, я вызову врача?
Чарли покачала головой, чувствуя, как руки матери плотно обхватили ее голову.
Нет, вроде все нормально.
Мать сказала что‐то, что она не смогла прочитать по губам вверх ногами. Отец протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Она видела, как мать спрашивает: Что она сказала?
Чарли ухватилась за руку отца и, опираясь на нее, медленно встала. Родители начали препираться, надо ли кому‐нибудь позвонить, и она никак не могла уследить за их разговором, но потом они внезапно замолкли, и мать Чарли посмотрела куда‐то за спину отца. Чарли знала: это означало, что приехала бабушка.
Они вчетвером вошли в дом, и мать Чарли с нехарактерной для нее заботливостью предложила ей отдохнуть на диване, пока разогревается ужин. Краем глаза Чарли увидела, как отец выскользнул в прихожую и кому‐то позвонил. Уайетт, который не отрываясь смотрел баскетбольный матч между неизвестными Чарли командами, отодвинулся в дальний конец дивана, чтобы освободить для нее место. Она быстро заснула глубоким сном, а когда проснулась, все уже сидели за столом и ели без нее.
Днем тридцать первого родители Остина повели Скай к аудиологу. Мать, раздосадованная тем, что отец записался на прием в канун Нового года, когда к ним собиралась прийти куча народу, не постеснялась продемонстрировать свое недовольство, хлопнув боковой дверью, когда они выходили к машине. Остин очень тщательно привел себя в порядок и выполнил весь мамин список заданий – пропылесосить и разложить складные столы, на которых они должны были расставить закуски. Потом приехали бабушка с дедушкой; бабушка Лорна осыпала его поцелуями цвета фуксии, дедушка Уиллис слишком сильно похлопал его по спине. Остин принес им напитки и включил гирлянды на елке. Он старался не смотреть на часы над головой – не хотел казаться слишком нетерпеливым и навлекать на себя расспросы бабушки и дедушки, чтобы речь не зашла о Чарли.
Куда твои родители опять потащили ребенка? – спросила бабушка Лорна через некоторое время.
Я думаю, примерять новые вкладыши, – сказал он, но тут же понял, что на самом деле не знает, для чего назначен прием.
Пора дать ее ушкам передышку. Праздник на пороге!
Бабушка Лорна сменила тему и расспросила Остина о школе, спектакле, девочках. Он был рад, что решил не приглашать Чарли на ужин. За последние несколько месяцев она добилась больших успехов в языке, но со старомодными жестами его бабушки и дедушки и их скованными артритом движениями она бы не справилась. Наконец вернулись мать с отцом, бабушка бросилась к двери, чтобы забрать Скай из переноски, родители коротко обняли их и направились на кухню. Остин наблюдал, как бабушка с дедушкой стали играть с ребенком: бабушка Лорна посадила Скай себе на колени лицом к дедушке Уиллису, и он начал рассказывать сказку о Златовласке и трех глухих медведях, которую Остин помнил с детства.
Он пошел на кухню, чтобы помочь. Мама стояла у плиты, склонившись над кастрюлей с кипящим маслом. Она выглядела бледной, но при виде Остина тут же начала лучиться радостью; впрочем, эта радость, как он знал, была фальшивой, хоть и не из‐за самой эмоции – которая была подлинной, вполне в характере его матери, – а из‐за того, как быстро изменилось ее настроение.
