о местонахождении друг друга только в чрезвычайных ситуациях, а не для отслеживания каждого шага, – сказала Эмми. – Я не считаю твой поступок правильным. Это вторжение в личное пространство. Ты бы мог просто позвонить мне!
– Эмми, мало того, что ты мне солгала, так ты еще за моей спиной встречалась с другим мужчиной. Не тебе читать мне лекции о правильном поведении и нравственности. Ты всерьез считаешь, что я поверю, будто между вами ничего не было? Попробуй взглянуть на это моими глазами!
Тоби повернулся и пристально уставился на нее.
– Да следи же ты за дорогой! – крикнула она. – Нам еще только не хватает попасть в аварию! Я понимаю, как все это представляется тебе, но клянусь: между мною и этим парнем ничего не было. Он мне всего лишь друг.
– И все равно, видеться с ним ты больше не будешь, – тоном капризного ребенка заявил Тоби.
– Тоби, ты не вправе диктовать, с кем мне видеться, а с кем нет, – ответила Эмми, пытаясь отстоять свою позицию, но у нее предательски задрожал голос. – И потом, перестать встречаться с ним я никак не могу. Мы почти ежедневно ездим в одном вагоне.
Тоби не ответил. Остаток пути до дома оба ехали молча. Он не разговаривал с нею все выходные, отчего Эмми чувствовала себя невыразимо одинокой.
С тех пор прошло три недели. Их отношения вернулись в нормальное русло. Тоби вел себя так, словно бы ничего не случилось. Пожалуй, стал даже более любящим и внимательным. Но Эмми не давал покоя тот субботний эпизод. Она до сих пор не понимала мотивов поведения Тоби и с тех пор не могла избавиться от настороженности. Прежнего безмятежного спокойствия как не бывало. Эмми понимала, сколь нелепы ее опасения. Ведь Тоби боготворил невесту и даже в мыслях не допускал причинить ей вред. Просто он чересчур заботился о ее безопасности.
А в голове Эмми без конца крутился неприятный вопрос: «Где проходит черта между заботой и контролем?» Этот вопрос напоминал мотылька, упрямо летящего к лампочке, хотя та обжигала ему крылышки.
Эмми не собиралась из-за ревности Тоби сторониться Санджея, но тот словно бы подыгрывал ее жениху и сам всячески избегал девушку. Войдя в вагон, он каждый раз намеренно шел в противоположную сторону.
Сегодня Эмми решила положить конец этому отчуждению. Взяв сумку, она прошла туда, где сидел Санджей.
– Здравствуйте, Санджей. Не возражаете, если я сяду рядом? – спросила она.
08:19. Нью-Малден – Ватерлоо
– Спасибо, – вежливо сказала Эмми, как будто Санджей пригласил ее садиться, чего он вовсе не делал. И тем не менее она устроилась напротив. – Мне не терпится узнать, нашли ли вы Айону. Все ли с ней в порядке?
– Да, – ответил Санджей.
– К чему относится ваше «да»? К тому, что вы нашли ее? Или к тому, что с Айоной все в порядке?
– К тому и другому.
Санджей знал: Эмми ждала более подробного рассказа, но не считал, что она этого заслуживает. Эмми весьма недвусмысленно продемонстрировала, что больше не хочет с ним общаться. За эти недели он несколько раз видел ее издали. Значит, ее не похищали космические пришельцы или секта религиозных фанатиков. И амнезии после травмы головы у нее тоже не было. Просто девушка вела себя грубо, оказавшись совсем не такой, какой он ее представлял.
– Послушайте, – начала Эмми. – Я знаю, вы на меня сердитесь, и я вас в этом ничуть не упрекаю. С моей стороны было чудовищно невежливо исчезнуть, ничего не объяснив, за что я искренне прошу меня простить.
Санджей молчал. Пусть не рассчитывает, что он с легкостью примет ее извинения. Он повернулся к окну, за которым открытые зеленые просторы столичных пригородов постепенно уступали место плотной застройке центрального Лондона. Сплошной кирпич, бетон и сверкающие плоскости стекла.
– Дело в том, что меня увез жених. Возникла чрезвычайная ситуация. И вообще, тот день был по-настоящему трудным, – продолжала она.
– Но это не объясняет, почему вы уехали, даже не простившись. Я принес вам кофе и банановый хлеб. Кстати, сделанный из вполне этичных бананов. – Сказав это, Санджей мысленно отругал себя. При чем тут банановый хлеб?
– Мой жених страшно рассердился. Я сказала ему, что поеду в одно место, а оказалась совсем в другом. Порою он бывает немного ревнив.
И девушка нервозно улыбнулась. Санджей не понимал, кого она пытается убедить: его или себя.
Он чувствовал, как недавние злость и замешательство сменились тревогой за Эмми.
– Эмми, он что, преследовал вас? – спросил Санджей.
– Ну, не совсем так. – Она замолчала. Санджей ждал продолжения. – Мы оба установили приложение «Найди мой айфон». На случай чрезвычайных ситуаций. Тоби услышал о какой-то крупной неполадке на нашей железнодорожной линии и решил узнать, где я нахожусь, чтобы мне помочь. С его стороны это очень предусмотрительно.
Санджей решил, что лучше промолчать. Вполне возможно… может, это действительно так и его дурное расположение духа никак не связано с Тоби. Недовольство собой он переносит на другого человека. Поддается желанию найти хоть какую-то причину для неприязни к жениху Эмми, хоть какой-то изъян в этом «мистере Полное Совершенство».
– Тоби всегда хотелось заботиться обо мне и оберегать меня, – продолжала Эмми. – Так повелось с самого начала. В общем-то, именно таким образом мы и познакомились. У меня в метро украли бумажник. Я тупо стояла у турникета, не зная, как быть: ни билета, ни денег. А Тоби пришел мне на выручку.
Чертов Тоби. Ну просто ходячий образец рыцаря без страха и упрека.
– Надо же, как романтично, – сказал Санджей, надеясь, что в его словах не прозвучал сарказм. – Эмми, я не хочу вмешиваться в вашу жизнь и все такое. Я знаю: это меня вообще не касается. Однако меня настораживает ревность вашего жениха.
Эмми пыталась его перебить, но Санджей был твердо настроен продолжать. Если он усомнится в своих дальнейших словах, то утратит решимость.
– Вам известно, что прежде я работал на отделении неотложной помощи? Я достаточно насмотрелся на женщин, чьи мужья и партнеры были «немного ревнивы». Поначалу все шло великолепно: самозабвенная любовь, бурные страсти и так далее. Затем этот влюбленный мужчина начинал диктовать, куда его женщине можно и куда нельзя ходить, с кем можно и с кем нельзя встречаться. Потом решал, во что ей одеваться и как тратить деньги, если ей выделялись какие-то суммы. А еще через некоторое время, стоило любимой перейти черту, установленную этим заботливым мужчиной, происходило «падение с лестницы» или ее, как в детстве, запирали в чулане… Попав к
