Если расскажешь правду, может, и палец отрезать не буду.
– Я не вру. Мы из Англии, совершаем гран-тур, только отбились от сопровождающего.
– Тогда дай руку Ибрагиму, пусть перетянет. Не хочу смывать кровь со стола. – Сципион втыкает в столешницу нож. Я постыдно вздрагиваю. – И как ты думаешь, сколько твой отец готов заплатить за тебя, твою даму и слугу?
– Сестру, – еле выговариваю я, торопясь поскорее разъяснить ему положение. – И друга.
– Друга? Он что, тоже лорд? Мне казалось, знатные англичане все одного цвета.
Откуда только мавританский пират все это знает? И почему он вообще разбирается во всех этих графьях и виконтах? Вряд ли специально изучал генеалогию английского дворянства на случай, если возьмет знатных пленников. Я отвечаю:
– Он не лорд, но всех нас будут искать весьма уважаемые люди.
– И они заплатят выкуп?
– Если мы доберемся домой в целости и сохранности. Мы отбились от сопровождающего и надеемся воссоединиться с ним в Венеции. Только денег на дорогу не хватило. Если хотите, отрезайте мне палец, но, предупреждаю, без пальца я буду стоить куда дешевле.
– Как думаешь, сколько твоему провожатому разрешено за тебя заплатить выкупа?
Для начала я вовсе не уверен, что в соглашении с Локвудом подобное вообще предусмотрено. Да и захочет ли отец заплатить хоть монетку, если он и бесплатно не слишком рад будет моему возвращению? И, разумеется, я соврал, в Венеции никто нас не ждет… Не считая, конечно, Элены и герцога, они-то вполне могут нас там подстерегать. Словом, если пират купится на мою ложь, по прибытии она разлетится, как газета на ветру.
Меня спасает бешеный стук в дверь. Сципион кивает Ибрагиму, тот открывает: на пороге стоит юнга с подзорной трубой в руках.
– Скип, с севера корабль! – высоким от страха голосом докладывает он.
Сципион выдергивает из стола нож и затыкает за пояс.
– Тогда все по местам, – командует он, – выкатить пушки…
– Судно не торговое, – перебивает мальчишка. – Французский императорский флот.
– Как?! – Сципион мчится на палубу. Я иду было следом, но Ибрагим хватает меня под руку: если я куда и пойду, то только в кольце его колбасоподобной руки.
Команда собралась у правого борта, все смотрят вдаль и перешептываются. Ни Фелисити, ни Перси нигде не видно, и я вдруг с ужасом воображаю, что, пока я беседовал с капитаном, их бросили за борт.
Сципион, прыгая через ступеньку, взлетает на шканцы, выхватывает из кармана агатовую подзорную трубу и подносит к глазу.
– Правда французы? – спрашивает один из пиратов.
Сципион, закаменев всем телом, кроме развевающихся на ветру волос, наводит трубу на резкость.
– Вижу фрегат… французский флаг, – описывает он. – Двадцать шесть двенадцатифутовых пушек, еще шесть калибром поменьше. – Голос у него такой, что ясно: по вооружению мы уступаем.
Первая моя мысль: мы спасены!
Вторая: из огня да в полымя.
– Думаете, они нас заметили? – подает голос Ибрагим. – Они еще далеко.
– Поворачивают в нашу сторону. – Сципион опускает трубу и запрокидывает голову к парусам. – Снять флаги! Еще не хватало попасться королевскому кораблю с пиратским флагом! Поднять французский… да что угодно, что угодно поднять! Выкатить пушки…
– Нельзя палить, вдруг еще оторвемся, – возражает один пират.
– Давайте отрываться. Поднять все паруса! Не хотите пушки, так тащите весла. Уведи его, мешается, – бросает он Ибрагиму, и меня снова подхватывают со спины и швыряют во вторую каюту под шканцами.
На полу каюты, спиной к пиратской добыче, сидят Перси и Фелисити. Руки у них по-прежнему связаны, и, богом клянусь, их совсем не отличить от бродяг. Волосы Фелисити висят грязными сосульками, кончик косы покрыт серой коркой морской соли. На ней то же простое платье, которое она надела в день нападения разбойников. Ткань из золотой стала грязно-бурой, из вышитых на юбке цветов потихоньку лезут нитки.
При виде меня Перси мигом вскакивает.
– Монти! Ты как? Ты ранен? Он тебя покалечил? – лихорадочно тараторит он; фразы теснят друг друга.
– Нормально все, Перс.
– Он же сказал…
– Я цел. – Перси, будто не веря моим словам, по очереди берет мои ладони в свои и внимательно рассматривает. Я шевелю растопыренными пальцами. – Видишь, все при мне. Хочешь – пересчитай.
У Перси с плеч будто гора падает.
– Господи, Монти, я уже думал…
– Да, я слышал, как ты кричал. – Я прижимаю свои ладони к его. – Спасибо за поддержку.
– Что там наверху творится? – спрашивает Фелисити. Она уже тоже встала и прижимается лицом к треснутому стеклу в двери. Ее, похоже, сохранность разных частей моего тела почти не заботит.
– К нам плывет корабль, – отвечаю я. – Французского королевского флота. Пираты решили пуститься наутек.
– Королевский корабль легко их догонит, – парирует сестра. – Это будет самый недолгий плен за всю историю пиратства.
– Им нельзя знать, кто мы такие, – говорю я.
– Кому? Пиратам, что ли? Ты вроде бы уже блестяще нас представил.
– Нет же, флоту. Если нас раскусят, будет плохо.
– Ты серьезно? – удивляется Фелисити. – Нам и так хуже некуда. Может, этот корабль – наше спасение.
– Если нас заберут французские моряки, они сдадут нас отцу и Локвуду. А может, даже герцогу, если он объявил за нас награду. И тогда прощай, Венеция.
– А кто хуже, – спрашивает Перси, – герцог или пираты?
Хуже всего, что мы не доберемся до Венеции и не спасем Перси. Это особенно ужасно теперь, после того как он положил мне руку на колено и мы почти соприкоснулись губами. Я во что бы то ни стало постараюсь добраться до тонущего острова, пусть даже для этого придется плыть туда с пиратами.
– Кажется, я знаю, что делать.
– Не будешь ли ты так любезен сперва изложить нам свой план, а потом его воплощать? – спрашивает Фелисити. Но я не успеваю ответить: дверь каюты распахивается, на фоне рассвета чернеют силуэты Сципиона и еще двух пиратов.
– Надо все это убрать, вдруг нас возьмут на абордаж, – Сципион протискивается между нами и перекидывает через плечо тюк добычи. На нас никто не обращает внимания, и, когда Сципион выходит, я иду за ними, а Перси и Фелисити – за мной.
– Я знаю, как отвадить французский корабль, – сообщаю я.
– Назад в каюту! – командует Сципион, не удостоив меня и взглядом.
– Нет, послушайте! – Я заступаю ему дорогу к ступенькам на нижнюю палубу. Сперва мне кажется, что он просто оттолкнет меня с пути, но он останавливается, не спуская с плеча тюка. Я сглатываю.
– Мы оба знаем, что корабль легко вас догонит. Принять бой – безнадежно, у вас слишком мало пушек. Если вы хоть попытаетесь сбежать, они поймут, что вы что-то скрываете. Вас либо перебьют на месте, либо отвезут в Марсель и повесят за пиратство. Но мы можем вас спасти.
– Какая вам выгода нам помогать? – спрашивает он.
– Никакой, мы ведь добрые христиане и помогаем даже тем, кто ударил нас по правой щеке?.. – Я пытался подать эту чепуху как прописную истину, но в конце голос предательски дает петуха, и выходит вопрос.
Конечно, Сципион мне не
