Трудно ответить однозначно. Я думаю, ей не помешало бы пообщаться с профессиональным психологом, но на это нужно и время, и деньги. А где же их взять, и прежде всего время. Как ни позвонишь или напишешь в соцсети – «Я в больнице». То с одним пацаном с бронхитом, то с другим с гастритом, то сама с каким-нибудь гайморитом. Иммунитет нулевой, и все на нервах.
Не берусь судить, хорошая ли мать Алинка, не повторяет ли она слишком много ошибок собственной матери, не мое, конечно, это дело, судить да рядить. Что меня действительно волнует, так это будет ли ей когда-то легче справляться с мальчишками и найдется ли у нее время любить их так, как они того заслуживают, как заслуживает любой ребенок. И так, как ей самой хотелось бы. Дай-то бог.
История, как мне кажется, довольно показательная и типичная для нынешнего времени и для поколения сегодняшних родителей. Я не Глоба [63], но просто вижу, как многие из них ходят по лезвию, по грани, разрываясь в поисках альтернативы – между своими желаниями и потребностями, своим комфортом и своими возможностями, с одной стороны, и потребностями ребенка в родительской любви и действенной помощи и заботе – с другой.
Мы часто не отдаем себе отчета и даже не замечаем, как многие блага современной цивилизации, созданные ради нашего удобства, оборачиваются некоторым образом против нас самих. Взять те же памперсы. Раньше у родителей был стимул как можно раньше приучить ребенка к горшку, а сейчас мы сталкиваемся с тем, что в два, три, а то и в четыре года ребенок все еще ходит в памперсах. А в этом возрасте привычки формируются уже по-другому, и с ребенком приходится работать психологу, психиатру. Аналогичная ситуация и в том, что мы идем на поводу у производителей продуктов питания – да, баночки с протертой смесью очень удобны и сокращают время на готовку, но в результате ребенка так долго не учат есть взрослую пищу, что потом приучить его к ней тоже становится проблемой.
Родителям на самом деле очень удобно, когда ребенок сидит за планшетом, компьютером. Он не делает тебе мозги, и ты спокойно можешь заниматься своими делами.
Но никакая компьютерная игрушка не заменит сборку самолета из конструктора вместе с отцом, и никакой ватсап не заменит живой материнский голос.
Да, родительство – это нелегкий и кропотливый труд, требующий немалого терпения, но по-другому нельзя. И то, как ты относишься к своему ребенку, как ты любишь его, видишь ли его индивидуальность, стараешься ли формировать личность, не пуская все на самотек, – и определит во многом его судьбу. Когда ты правильно все делаешь, получаешь удовольствие от общения со своим малышом, видишь плоды своих трудов и его любовь – не в ответ на твою, а просто потому, что ты есть, тогда ты с уверенностью можешь сказать, что живешь настоящей жизнью, а не суррогатной.
Он погиб 6 августа 1942 года в фашистском концлагере Треблинка. Эта смерть была закономерным продолжением всей его жизни. Рука не поднимается употреблять в рассказе об этом человеке столь пафосные слова, как подвиг, самопожертвование, мужество, героизм, хотя они, наверное, были бы здесь более чем уместны. Но нет. Единственное слово, которое лично для меня определяет и объясняет эту неординарную, уникальную личность, Человека с большой буквы, путь его жизни и дорогу к смерти, – это слово Любовь.
Родился Эрш Хенрик Гольдшмидт 22 июля 1878 года в Варшаве, в зажиточной ассимилированной еврейской семье. Близкие звали его на польский манер Генриком. Первое образование мальчик получил в русской гимназии в Варшаве, педагогические приемы в которой не отличались гуманизмом, обучение строилось на строжайшей дисциплине, а любое ее нарушение сурово каралось, в ходу были розги и телесные наказания.
Генрику исполнилось 11 лет, когда у его отца Юзефа стало проявляться расстройство психики. Лечение в клиниках, куда его время от времени приходилось помещать, стоило дорого и постепенно опустошало семейный бюджет, хотя особой пользы не приносило. Чтобы помочь матери содержать семью, Генрик с 15 лет нашел для себя подработку в качестве репетитора, поскольку учеба давалось ему хорошо. Наверное, именно тогда начал впервые проявляться педагогический талант юноши, ведь к каждому ученику он старался найти свой подход. А позже, с 18 лет, начал писать статьи для еженедельника по проблемам педагогики. Тогда-то и появился псевдоним Януш Корчак.
Еще одно публичное имя Корчака было Старый доктор, именно под этим именем он выступал на радио. Это были беседы чаще всего на темы, связанные с воспитанием детей, радиослушатели с нетерпением ждали его передач. А он просто рассказывал сказки, говорил о жизни, давал советы. Такая форма радиопередач была довольно необычной в то время, и это привлекало. Работа на радио продолжалась 18 лет, с 1918 по 1936 год, с перерывом на войны. Но во время военных действий в 1939 году голос Старого доктора снова прозвучал в эфире. Он пытался воодушевить жителей своего города, поднять их дух, объяснял, как вести себя в военное время. Его голос смогли заглушить только звуки канонады.
В качестве военного врача Корчак принимал участие в трех войнах тех лет – Русско-японской, Первой мировой и Советско-польской, служил в полевых госпиталях. Но это было уже после окончания медицинского факультета Варшавского университета. Тогда молодой человек решил, что медицина позволит ему обеспечивать семью, мать и младшую сестру. Однако, получив диплом врача, Корчак побывал в Берлине, где проходил практику в детских клиниках, познакомился с различными воспитательными учреждениями. Он стажировался также во Франции, изучал работу детского приюта в Англии.
В 1911 году Корчак принимает решение оставить профессию врача и заняться тем, в чем он теперь видел свою главную задачу, свое признание. Он организует Дом сирот для еврейских детей, которым и руководил до конца жизни. Корчаку удалось добиться от своих спонсоров полной самостоятельности и независимости, и его приют кардинально отличался от других подобных заведений, покидая которые многие дети возвращались на улицу и становились преступниками. Здесь же беспризорники получали возможность не просто выживать, но жить. Расти и развиваться. Именно на это были направлены усилия директора и его сотрудников – на развитие личности детей.
Окунувшись в педагогику, Корчак стал новатором во всех ее сферах. Его Дом сирот был настоящей детской республикой, основанной на самовоспитании детей. В этом месте у него появились авангардные идеи по поводу товарищеского суда, детского самоуправления, выпуска школьной газеты и организации специальных дежурств.
