обладал самым острым зрением. Он стоял на носу и спустя несколько часов поисков первым увидел парусник.
– Нашел! – закричал он. – Нашел! Вон, смотрите!
Но маленькой лодки пока больше никто, кроме него, не видел. Все столпились на носу парохода. Аделина забралась на сиденье, Филипп ее поддерживал. Наконец она заметила шлюпку, и в ней три маленькие, еле живые фигурки.
– Они мертвы! – закричала она, вырываясь из рук крепко державшего ее Филиппа.
– Не смотри туда, – сказал он. – Не смотри.
Двигатель парохода замедлил ход. Когда два судна почти поравнялись, Тайт прыгнул за борт. Раздался всплеск воды, и он быстро поплыл к шлюпке. Пароход встал.
– Дети! Дети! – кричала Аделина. – Я здесь! Поднимите головы!
К ней повернулись три маленьких бледных личика. Она вместе со всеми на пароходе видела, как Тайт перелез через борт шлюпки… И именно он поднял детей одного за другим, и передал в протянутые с парохода руки.
– Этот полукровка – отличный парень, – заметил Бланчфлауэр, обращаясь к Филиппу. – Все четко сделал, я такого раньше не видел.
– Он будет щедро вознагражден, – сказал Филипп.
– Как замечательно, – продолжал Бланчфлауэр, – что он обнаружил мою лодочную станцию и предположил, что дети убежали на лодке.
– Он вообще замечательный парень, – согласился Филипп. – Вот и мистер Уилмот подтвердит. – Филипп продолжал разговор, но думал о другом. Он неотрывно смотрел на три безжизненные фигурки, промокшие и едва в сознании. Именно он принял каждого из рук Тайта в свои и перенес в каюту.
– Гасси… Ник… Эрни… – повторял он. – Папа здесь… вы в безопасности. Мама здесь… скажите что-нибудь.
Но лишь стоны срывались с посиневших губ. Николас первым откликнулся на происходящее.
– Тайт… – с трудом произнес он, но не смог продолжить.
– Да… да… Тайт нашел вас. Он первым увидел шлюпку, – сказал Филипп.
– Хорошо, что вы нас нашли, – сказал Николас и улыбнулся.
– Какой у него хриплый голос! – воскликнула Аделина. – Ах какой у него несчастный вид!
– Но он улыбнулся, – заметил Филипп.
Юный Бланчфлауэр нес Гасси. Она казалась ему красивой и романтичной. Переступая через порог маленькой, пахнувшей краской и мастикой каюты, он подумал: «Надо же, я будто жених из былых времен, вношу украденную невесту в пределы своего замка!» Он был безнадежный романтик, этот юноша.
Пароходик, совершив свою первую за сезон вылазку, развернулся и направился домой. В каюте стояли два скользких дивана из конского волоса, и детей, завернутых в одеяла, положили на них. Больше всего родители волновались за Эрнеста. Несмотря на многократные глотки бренди, его продолжала бить дрожь. Он был в полубессознательном состоянии. Аделина держала его на руках. Филипп смотрел за двумя старшими детьми: растирал им руки и ноги, успокаивающе гладил по спине. На палубе Тайт Шерроу сидел на корточках под теплым приятным солнцем. Выражение глубочайшего покоя лежало на его лице, словно вуаль. Уилмот почему-то избегал его.
Владелец парусника, Питер Бланчфлауэр, сошел с парохода на свое суденышко. Он был благодарен судьбе, что оно к нему вернулось в целости и сохранности – правда, еще и в грязи. Он шлепал по воде, в которой плавало то, что осталось от путешествия детей. Он нашел пустую жестянку и начал вычерпывать воду.
– Хотите, я вам помогу? – перегнувшись через перила парохода, спросил Уилмот.
– Только, сэр, если вы сами этого хотите.
– Вы держите путь на лодочную станцию?
– Да. Ветер попутный. Мы приплывем раньше остальных – ведь от пристани им придется добираться сушей. Не откажусь от вашей компании, сэр.
Ловко перемахнув через перила, Уилмот тоже сошел в шлюпку. Вдвоем они привели в порядок парусное снаряжение. Айзек Базби сверху наблюдал за их действиями.
– Я считаю, вы в равной с Тайтом Шерроу степени заслуживаете вознаграждения, – сказал он хозяину парусника.
Бланчфлауэр поднял голову, и его лицо на весеннем солнце показалось особенно открытым, скромным и привлекательным.
– Я ничего не сделал, – не вынимая изо рта зажатой в зубах веревки, сказал он.
– Я, пожалуй, соглашусь. Вознаграждение нужно поделить, – сказал Уилмот. Он считал, что ему было бы спокойнее на душе, если бы Тайту досталось не полное вознаграждение. Во всем этом спасении ему виделось что-то сомнительное, вот только что именно, он сказать не мог.
Однако Бланчфлауэр упирался, отказываясь от каких-либо притязаний на вознаграждение. Тайт стоял поодаль – гибкая темная фигура, переливающийся на солнце торс – и слушал отстраненно, будто все это было ему чуждо.
Как раз в это время пароход и лодка в разных направлениях двинулись по бурлящему весеннему озеру: пароход возвращался в Стед, а парусник, подгоняемый бризом, на лодочную станцию. Филипп успел крикнуть Уилмоту и Бланчфлауэру, что приглашает их на ужин. Поэтому, водворив лодку на место и сообщив Аннабелль новость о спасении, они вдвоем пешком отправились в «Джалну».
– Даже не могу себе представить жизни лучше, чем та, что ведете вы и Уайтоки, – по пути заметил Бланчфлауэр. – Когда у меня будет отпуск, я хотел бы приехать сюда и расположиться лагерем у вас на реке – если можно, конечно.
– Добро пожаловать, – сказал Уилмот, которому молодой человек показался подходящей компанией. Он даже поделился с ним, что много лет назад написал роман, но так и не нашел в себе мужества отправить рукопись издателю. Бланчфлауэр, закоренелый читатель, с жаром заверил его, что ничего не порадует его так, как возможность прочитать этот роман.
Когда они дошли до «Джалны», семья уже вернулась, у дверей стоял экипаж врача, а дети были уложены в постели. Им дали теплого молока с хлебом, правда, Николас глотал с трудом – у него воспалились миндалины. Маленький Эрнест лежал с блаженной улыбкой на лице просто потому, что мог держать за руку маму и смотреть припухшими глазами в ее заботливое лицо. Он не заметил ни ее бледности, ни темных кругов под глазами. Будто его оглушила радость безопасности своей постели и мамы рядом. Николас устроился на диване в библиотеке, Неро расположился рядом на коврике, и папа был поблизости. Время от времени Филипп спрашивал: «Все в порядке, старик?», и Николас кивал, чувствуя, как к глазам подступали слезы, и протягивал к Филиппу руку.
Августа приняла горячую ванну, выпила мясного бульона и легла в постель. Она слышала, как над головой воркует голубь. Она несказанно устала, и ей хотелось просто тихо лежать, наслаждаясь тем фактом, что ее и мальчиков спасли от таящейся в озере опасности.
Она задремала, но проснулась от того, что кто-то стоял у постели и смотрел на нее. Это был Бланчфлауэр с чашкой горячего кофе в руках.
– Ваша мама несла вам кофе, – пояснил он, – но выглядела такой утомленной, что я предложил помочь. У меня сестренка
