сейчас. Ему было бы не оправдаться.
Глядя на него, Марта засмеялась. Громче, чем требовали приличия. Она хохотала во все горло, и Санджей забеспокоился, что смех мешает девочке нормально дышать. Результат не заставил себя ждать. Потеряв равновесие, Марта повалилась на пол и осталась лежать, глядя в потолок расширившимися зрачками.
— Черт, у меня вся комната кружится.
Ее слова насторожили Айону.
— Марта, когда ты выходила на кухню выпить воды, то, случайно, не слопала одну из моих печенюшек?
— Слопала, — призналась девочка. — Жутко проголодалась. Я подумала, что вы не станете возражать. Вкусная штучка. Самое странное, что после вашей печенюшки мне еще сильнее захотелось есть.
— Глупая девчонка, — проворчала Айона. — Это не лакомство, а лекарство. Я ем это печенье, чтобы артрит не донимал.
Санджей поочередно взглянул на хозяйку дома, затем на гостью и вдруг все понял.
— Айона, вы дали Марте печенье с медицинской марихуаной?
— Дорогой, я ей ничего не давала. Она взяла самовольно. Не беспокойтесь, скоро действие марихуаны закончится. Марта ничуть не пострадает. Зато у нее какое-то время не будет ломоты в суставах.
— Я уже в порядке. Даже больше, чем в порядке, — заявила девочка. — Только маме не говорите.
Из-за громкой музыки и смеха Марты они не сразу услышали надрывавшийся дверной звонок.
— Айона, откуда этот звон? У меня что, в голове звенит? — перекрывая музыку, крикнула Марта.
Хозяйка дома выключила пластинку.
— Это в дверь звонят. Боже, у меня не было неожиданных гостей с тех пор, как Би поставила фритюрницу на плиту и отправилась в ванную, начисто позабыв об этом. На ужин у нас тогда собралась вся пожарная команда Кингстона. Мечта любой гетеросексуальной женщины. А для нас это было лишь напрасной тратой времени. Обождите, сейчас гляну, кто к нам пожаловал.
Санджей проверил телефон. Мать прислала сообщение:
ТЫ НАШЕЛ ДРУГА. С КОТОРЫМ РАЗДЕЛИШЬ МОЕ УГОЩЕНИЕ?
Он уже собрался было ответить, когда в столовую вернулась Айона.
— Смотрите, кто приехал ко мне погостить, — сказала она.
За ней шла Эмми, везя чемодан на колесиках.
Да, — ответил матери Санджей.
Мира прислала эмодзи: улыбающуюся рожицу, хлопушку и сердце. Иногда она выбирала совсем неуместные картинки вроде баклажана, заставляя сына краснеть. Однако сейчас ей удалось точно передать чувства, которые он испытывал.
Однако ликование Санджея быстро сменилось тревогой, поскольку Эмми рухнула на пол и зарыдала.
08:13. Сербитон — Ватерлоо
Пока Марта решала уравнения, Пирс просматривал объявления на сайте местного агентства недвижимости. Свой нынешний особняк они с женой выставили на продажу и теперь подыскивали дом поскромнее для Кандиды и детей, а для Пирса — квартиру неподалеку. Но такое понятие, как «дом поскромнее» не укладывалось в сознании Кандиды, и потому поиск нового жилья затягивался.
Пирс ничуть не сожалел о продаже особняка и даже удивлялся собственному спокойствию. Впрочем, ничего удивительного тут не было. Этот дом выбирала Кандида, обустройством его занимался дизайнер по интерьеру, а обслуживанием — целая бригада рабочих. Пирс лишь оплачивал расходы, но никогда не ощущал дом своим. Ну не парадокс ли: купив это до неприличия просторное жилье, он всегда тяготел к укромным уголкам. Втайне он мечтал о собственном домике: без претензий и наворотов, но очень уютном. О таком, куда Минти и Тео с удовольствием приходили бы после уроков и в выходные.
Марта уверенно подала ему тетрадь.
— Вскоре моя помощь тебе уже нс понадобится, — сказал Пирс, просматривая правильные ответы и аж-куратно расписанные решения.
— Мои дела идут все лучше? — спросила она и, не дождавшись ответа, задала новый вопрос: — Так, значит, свои старые костюмы вы отнесли в благотворительную организацию, которая помогает тем, кто долго не может найти работу?
— Да. Их буквально рвали у меня из рук. Люди говорили, что в таких костюмах будут увереннее чувствовать себя на собеседованиях. Один я оставил. Так, на всякий случай… Марта, я могу спросить у тебя совета?
— Совета у меня? — переспросила девочка, удивившись, что они с Пирсом поменялись ролями.
— Ну да. Видишь ли, на прошлой неделе у нас состоялся разговор с директором вашей школы. Он сказал, что очень доволен моей работой, и предложил вести уроки в классе.
— Вау! Так это же клево! — обрадовалась Марта.
— Увы, нет. Для меня это оказалось потрясением, если не сказать полной катастрофой, — признался Пирс и поежился. Воспоминание о том уроке снова и снова проигрывалось у него в мозгу, словно поставленное на непрерывное воспроизведение. — Ученики не обращали на меня ни малейшего внимания. Они болтали друг с другом, бросались бумажными шариками и пялились в телефоны. У меня не хватило смелости перед началом урока отобрать у них мобильники. Горстка ребят, сидевших на передних партах, добросовестно пыталась слушать материал, но при таком гвалте это было невозможно. Словом, Марта, полный облом.
Несколько месяцев назад ему бы и в голову не пришло признаваться пятнадцатилетней девице в своем провале, слабости и отсутствии уверенности. Откровенно говорить со школьницей, да еще в общественном транспорте? Ни в коем случае. Но то путешествие к краю пропасти и последующие «психотерапевтические сеансы» с Айоной развили у него потребность делиться своими проблемами с другими. Пирс надеялся, что разговор с Мартой ему поможет, поскольку сам он решительно не знал, как закрыть крышку школьного ящика Пандоры.
— Да не беспокойтесь вы так, — утешила его Марта. — Это в порядке вещей. Мы так встречаем всех нештатных учителей. Что-то вроде посвящения. Испытание на стойкость. Хотя большинство нештатников потом не возвращаются.
— Но у меня сегодня еще один урок, — сказал Пирс, и от этой мысли его замутило. — Что будет, если директор вдруг заглянет и увидит в классе полный раздрай? Боюсь, курсы переподготовки мне уже не светят.
— Скажите, вы смотрели документальные фильмы Дэвида Аттенборо? — вдруг ни с того ни с сего спросила Марта.
— Разумеется.
— В таком случае вы должны понимать, что подростки — они как звери в Масаи-Мара, это такой заповедник в Кении. Вам нужно разобраться в их психологии. Поверьте, я эту психологию изучала не один год. Потому и выжила.
— Так, расскажи-ка поподробнее, — попросил Пирс, стараясь не показывать своего скептицизма.
— Класс — это что-то вроде места водопоя. Когда вы туда входите, то должны быть альфа-самцом. Такой большой гориллой, — начала Марта. — Кстати, а в Кении водятся гориллы? Сама не знаю. Ладно, допустим, мы в Руанде. В общем, вы не должны показывать страх и не прилагать чрезмерных стараний. Если вы слишком стараетесь или вас особо волнует, чтб окружающие о вас думают, вы отдаете им свою силу. Альфа-самцу
