небрежно бросает девушка. Морщит свой прелестный носик. Вздыхаю. Я знаю, что клетка для неё как символ потери. Она и для меня потеря всего, что когда-то было.
— Это Джаннини? — Владик тычет пальцем в толпу. Там мелькает седая макушка тренера. — Пойду поздороваюсь.
На самом деле Влад пытается заполучить Люциано в свой штат. Джаннини открыл собственный закрытый спортивный клуб, но он так нужен Владику, что последний уже не знает, что и придумать. Но тренер больше не хочет никого тренировать, особенно детей. Он с этим закончил.
— А ты всё такая же, — мимо пробегает официант с подносом напитков. Беру бокал с шампанским, протягиваю Милле. Она без раздумий принимает.
— Да и ты не изменился. Мы всего-то полтора года не виделись, — заявляет с беспечным видом.
— Один год, пять месяцев и пятнадцать дней, — мне казалось, что я только подумал, а не сказал этого вслух.
— Что? — Милла немного в шоке. Значит, всё-таки сказал.
— Вот сколько мы не виделись, — мой голос снижается до шепота.
Милла отводит взгляд, пристально разглядывает бокал в своей руке. Мне кажется, что девушка дрожит…
— Как живёшь? — стараюсь разрядить обстановку.
— Всё хорошо, — сухо отвечает, — работа, дом, дом, работа.
Стандартная фраза, но почему-то тон выдаёт, что всё совсем не хорошо. Я не вижу, что она счастлива.
— А как дела с Владом? — начинаю ковырять. — На твоей руке нет кольца.
Девушку выдают глаза. За всей маской беспечности скрывается какая-то недоговоренность.
— Пока нет, — прячет руку за спину. — Когда у нас будет свадьба, я думаю, ты узнаешь об этом один из первых, — говорит с нотками злобы.
— Ты мне скажешь? — спрашиваю резче, чем хотелось.
— Нет.
— Влад? — хмыкаю. Конечно, Влад. Он позвонит мне, как только Милла скажет «Да». А она никогда не скажет «Да». — Ты хочешь, чтобы я пришёл? — задаю вопрос, когда слышу, что Владик пригласит меня, если что, на их свадьбу. И зачем мы об этом говорим? Зачем? Не это мы должны обсуждать, оставшись, наконец, наедине.
Хочу сменить тему, сказать ей, как скучал, но не успеваю даже рта раскрыть.
«Бес», — скандирует толпа. Зовут меня на сцену, ждут речь.
Проглатываю горечь, застрявшую в горле. Прежде чем уйти, внимательно смотрю на любимую девушку. Мои глаза живут своей жизнью и продолжают шарить по её телу. Поднимаются к губам и слишком надолго впиваются в них взглядом. Всё бы отдал, чтобы сейчас поцеловать эти губы.
— Я оставлю тебя? — прошу, а сам мечтаю остаться. Милла кивает, почти не дышит от моего тяжёлого взгляда, а когда ухожу, слышу её судорожный вздох. Я улыбаюсь.
Странное, немного отстраненное поведение девушки даёт мне надежду. Я слишком хорошо её знаю. Я знаю, что чувства между нами всё ещё взаимны!
Милла
Влад возвращается, как только Пашка поднимается на сцену.
— Ты в порядке? — сразу замечает мою нервозность.
— Да, — осушаю бокал, отвожу взгляд в поисках официанта с подносом волшебных напитков.
Мне нужно расслабиться.
— Точно в порядке? Хочешь, уйдём?
— Ты же говорил, два часа, — мой взгляд возвращается на сцену. На ней стоит красивый сильный парень, и когда он не смотрит, я не могу отвести взгляд.
Я не могу разобрать ни слова из того, что он говорит, потому что слишком поглощена своими самыми сокровенными желаниями. Я вспоминаю его сильные руки на своём теле, его страстные поцелуи, заставляющие моё тело дрожать и требовать большего…
Влад по-хозяйски кладет руку на моё бедро. Краснею до самых ушей, радуясь, что он этого не видит. Боже, о чём я думаю?
И сама себе отвечаю: "О том, чего никогда уже больше не будет".
Пашка заканчивает речь, так и не взглянув в мою сторону, от обиды больно закусываю губу.
— Я передумал. Можем уйти сейчас, — голос Влада пропитан упреком. Отдираю свой взгляд от Пашки, смотрю на своего спутника.
— Что не так? Ты же хотел, чтобы я поехала, и вот я здесь.
Пашка спускается со сцены, бегает взглядом по толпе собравшихся и, наконец, смотрит на нас.
Смеюсь в голос. Влад смотрит с недоумением.
— Что? Ты хотел, чтобы я повеселилась, вот я и веселюсь.
Но в следующую секунду мне совсем не весело. На широких плечах чемпиона весит какая-то полуголая девица. При виде этой картины отворачиваюсь, а Влад хмыкает.
— Павлик в своём репертуаре, — бубнит себе под нос.
— Он волен делать, что хочет. Он свободен и не обременен обязанностями.
— Да, но почему тогда ты смотришь с такой болью?
— Тебе показалось, — выдавливаю. Отворачиваюсь.
И как бы ни хотела узнать, кто его новая пассия, сдерживаюсь и смотрю лишь на бокал в своей руке.
— Ты всё ещё его любишь? Да? — шепчет Влад, обдавая дыханием кожу на щеке.
Упорно молчу. Что я могу сказать?
Он прав.
— Давай просто не будем об этом, — прошу спустя минуту. Ставлю пустой стакан на стол, — Пашка… он…
Хочу сказать, что он дорог мне, снова врать, что как друг. Вот уже три года я вру, что он просто бывший лучший друг.
Но мои слова застревают в горле, когда меня словно волной окатывает холодная жидкость. Платье неприятно липнет к груди.
— Ох, мне очень жаль…
Паша
Чертова Лика!
Быстро пробираюсь сквозь толпу, кого-то задеваю локтями, не переставая извинятся.
— Исчезни, Лик, — цежу сквозь зубы, как только ровняюсь с ней.
— Но я…
Хочет как-то оправдаться за содеянное, но я вижу в её лице притворство. Впрочем, как и всегда. Лика искусно лжёт.
— Исчезни, — повторяю жестче, и девушка уходит.
Милла остервенело трёт пятно на платье. Влад пытается её как-то утешить.
— Это бесполезно, — причитает Милка. — Давай уйдём, — шепчет Владу.
— Милла, — зову её, она не смотрит на меня.
— Всё нормально, друган, — друг хлопает меня по плечу и старательно прячет улыбку. Эта ситуация его явно веселит. — Мы, наверное, поедем.
Нет. Чёрт побери, нет. Я не хочу, чтобы она уезжала!
— Ничего не нормально, — гневно шипит девушка и всё-таки впивается в меня взглядом. — Какого черта она это сделала? — подходит так близко, что её дыхание щекочет мне кожу.
— Я прошу прощения за неё, — извиняюсь за Лику. Я растерян. Это чертово платье не стоит того, чтобы злиться. Но что-то подсказывает мне, что дело не в платье, а в Лике.
— Мне ничего от тебя не нужно. Ни извинений, ни внимания. Просто оставь нас, ладно? — говорит спокойно, будто взяла себя в руки. Пренебрежительно машет рукой в мою сторону. А мне хочется поймать эту руку. Поцеловать каждый пальчик… Рефлекторно хватаюсь, лишь на миг наслаждаясь мягкостью её кожи.
— Успокойся, Милк-Милк, — говорю с улыбкой, но Милла грубо отпихивает мою
