у них прощение. За то, что украл у них их детское счастье, за то, что лишил их отца. Он только сейчас понял, как им было тяжело. Им не к кому было подойти, рассказать о своих детских делах, попросить совета, получить помощь. Помощь, которую может дать только папа. Но исправить уже ничего нельзя. Всё кончено. Пройдёт ещё несколько лет, и они забудут о нём. Возможно, Люда выйдет замуж и у детей появится новый папа. Константинов заревел, он положил голову на стол и ревел в голос, навзрыд. Слёзы душили его. Он размазывал их по лицу и никак не мог остановиться. Боже, как ему стыдно. Стыдно за всё, за всю свою жизнь. Почему он оказался здесь? Он начал успокаиваться и в который раз задумался об этом.
***
Почему так получилось? Почему его арестовали? Он строго следовал всем пунктам инструкции. Встречался только с дядей Колей. Никого он больше не знал. Все задания и деньги получал только через него. Всю информацию передавал только ему. Встречи происходили каждый раз на новом месте. Не чаще чем раз в неделю. В каждом послании помимо задания были указаны три новых места встречи. Каждую пятницу Константинов сидел у телефона. Ровно в девять вечера раздавался звонок. Трубку он не брал, а считал звонки, пока они не прекращались. От одного до трёх. После этого через минуту звонки повторялись и трубку он снимал только тогда, когда количество звонков равнялось тому, что было перед этим. Громко говорил: «Слушаю», – ему никто не отвечал, и он клал трубку на телефон. По количеству звонков определялось место встречи. В воскресенье в двенадцать часов они встречались, либо за городом в уединённом месте, либо в городе, наоборот, в людном. Здоровались, болтали о том о сём, обменивались термосами и расходились. Как помнил Константинов, они ни разу за прошедшие три года не встречались на одном месте дважды.
На протяжении трёх лет Юрий Иванович включал свой радиоприёмник «Геолог» и настраивал его на частоту 1044 на средних волнах. Это происходило каждый день, примерно в восемь вечера. В это время начинался концерт по заявкам радиослушателей радио «Свободная Европа». Концерт продолжался полчаса, но Константинов никогда не дослушивал его до конца. Минут за пять до окончания концерта он устанавливал частоту радиостанции «Маяк», затем выключал «Геолог». Всё это он делал по инструкции, выданной ему дядей Колей. Он каждый раз ждал аварийный сигнал. Этот сигнал означал полное сворачивание всех работ. Юрий Иванович должен был прекратить сбор данных. Всю непереданную информацию необходимо было оставить в условленном месте в ближайшее воскресенье в семь вечера, а фотоаппарат для микросъёмки уничтожить, например, выбросив в какой-либо водоём. Всё. Затем жить обычной жизнью обычного старшего научного сотрудника НИИ. Если он будет нужен – его найдут. Аварийный сигнал, по размышлениям Константинова, мог означать, что в его услугах заказчик больше не нуждается, но это маловероятно. А скорее всего, произошёл провал либо возникла угроза такого провала в цепочке от него до заказчика, так он называл неизвестного ему человека, которому поставлял информацию.
Вот и сегодня он включил приёмник, настроил его на «Свободную Европу» и наводил порядок на книжной полке. За три года он не пропустил ни одного концерта, но песня «Отель Калифорния» не прозвучала ни разу. И вдруг его, как будто стегануло по нервам. Раздались знакомые аккорды группы «Иглс». Он быстро глянул на часы – было двадцать часов и двадцать две минуты. Аварийный сигнал. У него затряслись руки, он начал лихорадочно вспоминать инструкцию. Затем скрутил частоту приёмника на радио Маяк и выключил его. Пошёл на кухню, налил себе растворимый кофе, сел и задумался. Не паниковать, ничего страшного не произошло. Он не мог нигде проколоться. Значит, случилось что-то на участке от дяди Коли до заказчика. Ему осталось только выполнить последний пункт инструкции и на этом всё. Не будет больше никакого риска при выносе документов из института. Не нужно будет сидеть с Большой советской энциклопедией и расшифровать послания. Начнётся спокойная размеренная жизнь, какая и была у него три года назад. Не будет еженедельных встреч с дядей Колей, к которым, кстати, он привык. Они ему даже нравились, особенно если проходили на природе. Константинов глянул на часы – было без пяти девять. Поскольку сегодня была пятница, должны быть звонки для определения места предстоящей встречи. Он пересел на кресло в зале, у столика с телефоном. Рядом поставил кружку с недопитым кофе. Потом понял, что звонков больше быть не должно, ведь прозвучал аварийный сигнал. Но он тем не менее сидел и молча смотрел на телефон. Пять минут десятого, он встал с кресла, достал из тайника на книжной полке фотоаппарат для микросъёмки, сунул его в карман куртки, оделся и вышел на улицу. Весна была в разгаре. Не холодно, ветра нет. Деревья покрылись листочками. Они ещё не успели запылиться и были изумрудно-зелёные в свете неоновых фонарей. Вечер пятницы – на улицах много людей. Все не спеша куда-то бредут. Кто возвращался с работы со второй смены, кто прогуливался перед сном. Встречаются подвыпившие компании, которые отметили окончание рабочей недели. Константинов, засунув руки в карманы и сжав в правой руке маленький фотоаппарат, пошёл не спеша в сторону канала. Он внимательно осматривался, но ничего подозрительного не замечал. Через километр подошёл к мостику через канал. Это место Константинов давно обследовал. Разглядеть, что он делает, оставаясь не замеченным, невозможно. Ещё раз огляделся – никого на тротуаре не было. Проходя по мостику, он резким движением вынул фотоаппарат из кармана и бросил его в воду. Раздался небольшой всплеск. Прошёл дальше, но метров через сто развернулся и пошёл обратно. Нигде никого. Так, не спеша прогуливаясь, он дошёл до своего дома. Суетиться не нужно, торопиться тоже нет необходимости. Всё хорошо. Вернее, плохо, потому что деньги он больше получать не будет. Но это не беда, у него есть очень хороший запас, который закопан в стеклянной банке на заднем дворе его дачи. Вроде волноваться причин не было, но тем не менее Константинову не спалось. Ночь близилась к концу. Сон всё не шёл. Константинов встал с кровати, сходил на кухню за водой и посмотрел на часы. Было начало четвёртого. «Нужно спать, нужно спать. Ничего не произошло. Ко мне прицепиться не за что. Я нигде не мог допустить ошибку», – уговаривал себя Константинов. Незаметно для себя он заснул. Сон был тяжёлым. Ему снилось, что он все чертежи
